получают прощение, если верою обращаются ко Христу, желающему не чтобы мы изгоняли заблудшую овцу, но чтобы искали ее. Посему я ни в коем случае не заключаю поспешно, что слабые в вере или нравственности нечестивы, когда вижу, что они любят и чтят Слово Божие, принимают Святое Причастие и так далее, ибо Бог их приемлет и считает их оправданными через прощение грехов. Ведь именно перед Ним они стоят или падают (Рим. 14:4).
Вот что всюду говорит о святых Павел. И я счастлив благодарить Господа за Его преизобильный дар, к которому я стремился, будучи монахом, ибо я увидел не одного святого, а многих, фактически несчетное число истинных святых, — и не тех, которых изображают софисты, но тех, которых показывают и описывают Христос и Апостолы, к которым, по милосердию Божию, принадлежу даже я. Ибо я был крещен, и я верую в то, что Христос, мой Господь, Своею смертию искупил мои грехи и даровал мне вечную праведность и святость. И да будет проклят всякий, не воздающий чести Христу верою в свое оправдание и освящение через Его смерть, Слово, Таинства и все остальное.
Несмотря на то что мы отвергали нелепое и нечестивое представление о наименовании “святые”, которое считалось применимым только к святым на небе, а на земле — к отшельникам и монахам, совершающим в некотором роде показное действо, — давайте учиться из писаний Апостолов тому, что все верующие во Христа святы. Мир восхищается святостью Бенедикта, Григория, Бернарда, Франциска и людей им подобных, потому что слышит о том, как они совершали дела, замечательные и необыкновенные внешне. Безо всякого сомнения, Св. Амвросий, Августин и другие были тоже святыми. Они не жили такою аскетическою и ужасною жизнью как те другие, а оставались среди людей, ели обычную пищу, пили вино и носили нарядную, пристойную одежду. Что касается заурядных жизненных обычаев, то они почти не отличались от других уважаемых людей, и, несмотря на это, они заслуживают, чтобы их считали выше упомянутых ранее. Ибо они, безо всяких суеверий, учили вере во Иисуса Христа во всей ее чистоте, боролись с еретиками и очищали церковь от бесчисленных заблуждений. Общение с ними приносило радость многим людям, особенно скорбящим и бедствующим, которых они утешали и ободряли Словом, ибо они не удалялись из общества, а выполняли свои обязанности среди частых волнений. Те другие, напротив, не только учили многому, противоречащему вере, но были также и основателями бесчисленных суеверий, заблуждений и нечестивых форм богослужения. Посему если они в свой смертный час не держались за Христа, веруя исключительно в Его смерть и в Его победу, — то их воздержанная жизнь была для них совершенно бесполезною.
Из этого ясно видно, кто такие истинные святые и какую жизнь следует называть святою. Это не жизнь тех, кто прячется в расщелинах и пещерах, терзает свое тело постами, носит власяницу и так далее, думая об обретении на небесах какой-то особенной награды, превышающей награду других христиан, невзирая на саму жизнь этих других христиан, — крещеных, верующих во Христа и так далее. Эти другие христиане не справляются со всем сразу, чтобы отрешиться от греховности человеческой натуры со всеми ее делами, и на протяжении всей жизни их не покидают плотские желания, однако осознание этих желаний не причиняет им вреда до тех пор, пока они не позволяют желаниям овладеть собою, но подчиняют их Духу. Это учение несет утешение благочестивым душам, и они не отчаиваются, ощущая плотские стрелы, которыми сатана поражает их дух (Еф. 6:16). Вот что было со многими людьми при папстве — они считали, что им вообще не полагается чувствовать никаких плотских желаний. И тем не менее ни Иероним, ни Григорий, ни Бенедикт и никто из тех, кого монахи объявляют примером для подражания в целомудрии и всяческих христианских добродетелях, — никто из них не смог добиться того, чтобы вообще не испытывать никаких плотских желаний. Они, конечно же, чувствовали подобные желания и притом очень сильно, как откровенно не раз признается в своих книгах один из них. Посему Бог не ставил им в вину их незначительные проступки или даже те опасные заблуждения, которые кое-кто из них принес в церковь. Так Григорий был создателем обедни без пения — величайшей мерзости, когда-либо существовавшей в церкви Христовой. Другие мерзости были придуманы монашеством — нечестивые виды богослужения и самовольные действия религиозного поклонения. Киприан настаивал на том, чтобы крещеные еретиками были крещены заново.
Посему мы истинно исповедуем в символе веры, что мы веруем в святую Церковь. Ибо она незрима, пребывает в Духе, в “неприступном” месте (1 Тим. 6:16), от чего святость ее увидеть нельзя. Бог прячет ее, скрывая ее под нашею слабостью, грехами, заблуждениями, под различными проступками и видами распятия так, что она вообще не очевидна для нашего восприятия. Не знающие этого немедленно оскорбляются, замечая слабости и грехи людей крещеных, верующих и имеющих Слово Божие. Они решают, что подобные люди не принадлежат Церкви. Между тем они воображают, будто Церковь состоит из отшельников, монахов и им подобных людей, чтущих Господа языком, но тщетно, ибо они учат не Слову Божию, а учениям и заповедям человеческим (Мф. 15:8–9). Из-за того, что они совершают дела суеверные и противоестественные, которые хвалит и которыми восхищается человеческий разум, — они рассматриваются как святые и как Церковь. Всякий, думающий таким образом, полностью извращает статью вероисповедания: “Верую в святую Церковь”, — он подменяет слово “верую” словом “вижу”. Такие разновидности человеческой праведности и самовольной святости в действительности являются родом духовной магии, посредством которой взоры и помыслы людей ослепляются и уводятся прочь от понимания истинной святости.
Мы же учим тому, что Церковь не имеет пятна или порока (Еф. 5:27), но свята одною лишь верою во Иисуса Христа, притом она свята в самой своей жизни, в смысле воздержания от плотских желаний и применения своих духовных даров. Но тем не менее она не свята в смысле освобождения и спасения от любых дурных желаний или очищения от любых нечестивых мнений и заблуждений. Ибо Церковь постоянно исповедует свои грехи, молясь об их прощении (Мф. 6:12), и она “верует в прощение грехов”. И потому святые грешат, падают и даже сбиваются с пути, но делают это по своему невежеству. Ибо они не хотят отказываться от Христа, от своего Крещения, не хотят лишаться Евангелия и так далее. Вот почему они обретают прощение грехов, а если по своему невежеству они и заблуждаются в учении, то им это прощается, ибо в конце концов они признают свое заблуждение, полагаясь исключительно на истину и благодать Божию во Христе. Вот что делали Иероним, Григорий, Бернар и другие.
Верующим чрезвычайно полезно сознавать нечистоту своей плоти, ибо это будет удерживать их от переполнения тщетным и нечестивым убеждением в праведности своих дел, как если бы те по своей полезности были угодны Богу. Так делали монахи, которые из-за своего праведного образа жизни считали себя праведными настолько, что торговали своею праведностью и святостью вразнос, даже если при этом сердце и убеждало их в собственной нечистоте. Вот сколь опасным бедствием является вера в собственную праведность и мечты о собственной непорочности. Мы же не расположены верить в собственную праведность, ибо сознаем нечистоту своей плоти. Это сознание смиряет нас настолько, что мы опускаем головы, не полагаясь на свои добрые дела, и это вынуждает нас прибегать к Искупителю Христу, Который Свою плоть — не тленную и порочную, а совершенно чистую и святую, — отдал ради жизни всего мира. В Нем мы находим полную и совершенную праведность. Так мы пребываем в смирении — не в притворном, или монашеском, а в подлинном, из-за скверны и прегрешений, пристающих к нашей плоти. И если бы Господь хотел судить нас сурово, то из-за них мы бы заслуживали вечной казни. Мы не гордимся перед Господом, а скромно и с раскаянием в сердце признаем свои грехи. Мы просим прощения, полагаясь на милость Христа Примирителя, прибегаем к Богу и молимся о прощении своих грехов ради Христа. Посему Господь Бог простирает над нами безмерное небо Своей благодати и ради Христа не ставит нам в вину прилипших к нашей плоти остатков греха.
Я говорю это для того, чтобы вы смогли избежать нечестивых заблуждений софистов о жизненной святости. Эти заблуждения настолько овладевают нашим разумом, что мы не можем от них избавиться без огромных усилий. Посему будьте очень внимательны, чтобы правильно отличать истинную праведность, или святость, от лицемерной. Тогда вы сможете глядеть на царство Христово не взглядом разума, а иным, то есть духовным взором. Вы сможете уверенно утверждать, что святым является тот, кто был крещен и верует во Иисуса Христа. И такой святой будет воздерживаться от плотских желаний, благодаря своей вере, по которой он оправдан и по которой его грехи — прошлые и настоящие — прощены, но тем не менее он не полностью очищен от них. Ибо желания его плоти все еще противятся Духу. Эта нечистота остается в нем для поддержания его смирения, дабы в этом смирении ему были сладостны благодать и благословение Божие. Посему подобная нечистота и подобные остатки греха для благочестивых являются не помехою, а великим преимуществом. Ибо чем больше они осознают свою слабость и свой грех, тем больше они
