В ней искатель приключений также использует фрагменты мумии, на этот раз некой египетской жрицы, в качестве факелов для освещения переходов внутри пирамиды. Ему удается похитить из пирамиды золотую коробочку с тремя странными семенами. Герой увозит ее в Соединенные Штаты и дарит своей невесте, которая сажает их у себя в саду. Из семян вырастают гротескные цветы, из которых она сплетает венок и надевает его в день свадьбы. К несчастью, их странный аромат повергает девушку в кому, и она сама становится живой мумией!
Та же самая тема на склоне Викторианской эпохи варьировалась на все лады в писаниях британских и американских авторов, достигнув своей кульминации в классическом шедевре Брэма Стокера (1847–1912) «Жемчужина семи звезд», изданном в 1903 г. и послужившем в последующие годы сюжетом для многих столь же классических фильмов ужасов55. По-видимому, подобные сюжеты и навели Марию Корелли на мысль о том, что всякого, кто осмелится взломать гробницу египетского фараона, ожидает жестокая кара.
«Какая-то птица терзает мне лицо»
Мы не знаем, читал ли лорд Карнарвон странный выпад Марии Корелли на страницах «Нью-Йорк Таймс». Однако более ранние предостережения, полученные им от графа Амона и от Вельма, видимо, вызвали у него как минимум легкое беспокойство, особенно после того, как в пятницу, 16 февраля 1923 г. была официально вскрыта Погребальная Камера Тутанхамона. Повлияло на него и странное происшествие — загадочная гибель канарейки Картера в начале ноября, и зловещие предзнаменования, сопровождавшие этот эпизод, особенно слова «до наступления зимы кто-то непременно умрет»56.
Как мы уже знаем, вскоре после официального вскрытия Погребальной Камеры лорд Карнарвон внезапно заболел и, в точном соответствии с пророчеством сэра Артура Уэйгалла, прожил ровно шесть недель. Еще более странные истории рассказывают о его последней ночи на земле. Во время приступов горячечного бреда на последней стадии болезни он, по свидетельству находившихся при нем, вновь и вновь повторял:
«Какая-то птица терзает мне лицо. Какая-то птица терзает мне лицо»57.
В то время лорд практически находился в коме, и все, что он говорил в это время, можно счесть бредом умирающего. Однако эти слова заинтриговали некоторых египтологов, включая доктора Али Хасана, бывшего главу Верховного совета по египетским древностям. По версии писателя Филиппа Ванденберга, Хасан сказал буквально следующее:
«Эта фраза представляет особый интерес, поскольку существует аналогичный текст проклятия, относящийся к Первому переходному периоду (2140–2100 гг. до н. э.) и гласящий, что птица Нехбет (стервятник) растерзает лицо всякого, кто что-либо совершит в царской гробнице»58.
Мы можем также вспомнить надпись, найденную на стене гробницы Хархуфа в Асуане:
«На всякого человека, который войдет в эту гробницу… я наброшусь, словно [хищная] птица; и да осудит его великий бог»59.
Было бы легко счесть, что лорд Карнарвон сам обрек себя на суд древних богов, войдя в гробницу Тутанхамона. Однако мы живем в рациональном мире, в котором проклятия отвергаются как вымысел для легковерных и недалеких простаков. Нас же они не коснутся, поскольку мы не оставляем места для них в своей жизни. Между тем всякий, придерживающийся таких взглядов, — глупец, не понимающий деликатной природы человеческого мозга и острой необходимости личной безопасности на психологическом уровне.
В большей или меньшей мере значительный процент человечества до сих пор полагается на ритуал в надежде, что если на личном или коллективном уровне совершат некие ритуальные действа, это не повлияет негативно на их повседневную жизнь, будь то привычка дважды проверять, выключены ли газ или электричество, избегать прохождения под приставной лестницей, креститься в надежде получить божью защиту или совершать некоторые действия с целью избежать потенциального несчастья. Большинство из нас делает это инстинктивно, не обладая достаточно сильной волей, чтобы проигнорировать эти первобытные предрассудки. Человеческий разум действует совершенно иррационально, полагая, что если мы совершим некие символические действия, произойдет нечто важное. Проклятия и суеверия относятся к тем же проявлениям невротической неуверенности.
Когда мы нарушаем покой мертвых, мы вполне естественно ожидаем, что должно случиться нечто прискорбное и, если покойный хозяин могилы говорит нам, что нас ждет беда, у нее есть все шансы стать реальностью. Чем более мы суеверны, тем более вероятно, что дурные предзнаменования повлияют на нашу жизнь. Известно, что суеверность была одной из слабостей пятого графа Карнарвона. Он верил в сверхъестественные силы, коими обладали древние египтяне, и поплатился за это жизнью. Более того, это же относилось и к шестому графу, которого за всю его жизнь так и не удалось уговорить побывать в гробнице Тутанхамона даже за миллион фунтов!60 Почему? Ведь если проклятий не существует, почему же он так опасался гробницы?
Смерть пятого графа, последовавшая 5 апреля 1923 г., невольно навела всех на мысли о суде и каре богов по адресу тех, кто оскверняет гробницы фараонов. Не успело тело его светлости остыть, как начались странные события, способные лишь упрочить убеждение в том, что проклятие Тутанхамона — не просто пустые слова.
Глава десятая
СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР
====================================================================== =======================
В первые часы 5 апреля 1923 г. новый, шестой граф Карнарвон проснулся у себя в номере отеля от того, что горничная постучала в его дверь и сообщила прискорбную весть о кончине его отца. Как писал граф в своих мемуарах, «я взглянул на часы, показывавшие без пяти два, и крикнул: «Войдите!»1 После того как горничная повторила трагическую весть, Порчи накинув халат, кое-как причесал волосы, взял фонарик из столика у постели (знакомый прием, скажете вы) и поспешно вышел в холл. Пока он шел по коридорам в номер отца, во всем отеле мистическим образом погас свет, и все вокруг погрузилось во мрак2. Быстро включив фонарик, новый граф увидел горничную и вручил его ей, попросив поскорее принести свечей из комнаты администратора. В полной темноте лорд вошел в комнату отца. Тот лежал в слабом свете свечей, а мать Порчи, леди Карнарвон, и его сестра Эвелин стояли на коленях подле усопшего. По трагическому стечению обстоятельств пятый граф Карнарвон умер от сепсиса (заражения крови) и тяжелой пневмонии, и теперь уже было невозможно ничего поделать, кроме как молиться за его душу.
Почему погас свет
Судя по полному отсутствию света в окнах отеля «Континенталь», во всем Каире выключили электричество. По словам шестого графа, прошло «примерно минут пять», прежде, чем свет включили вновь3. На следующий день «Дейли Экспресс» сообщала о внезапном выключении света, подчеркивая, что после паузы, продолжавшейся несколько минут, свет дали вновь, а
