возможные звуки, с восточной стороны происходило следующее: под водой зеленомордые, которые могут дышать как лягушки, протянули заранее утопленную цепь в водозабор канализации и прикрепили ее к той самой решетке, которая предохраняла от проникновения. Таинственное устройство было мощной ручной лебедкой. Когда раздались взрывы и гвардейцы отвлеклись, лебедка была задействована, цепи натянулись, решетку вырвало, проход был открыт. Отряд зеленомордых двинулся внутрь дворца. А там наткнулся на одного невезучего яггая…
Пошатываясь, Димка вышел в знакомую часть подвала.
Тайный выход был разрушен взрывом. Рядом с бывшим входом лежал присыпанный камнями мертвый гвардеец.
Димка не знал, что произошло. Когда из коридора донеслись звуки выстрелов, гвардеец сделал то, что должен был: вызвал подкрепление и поджег фитиль мины, которая должна обрушить коридор в случае прорыва вражеской группы. Не знавшие этого аристократы, которых и осталось-то всего с десяток, рванулись в туннель, где и погибли после взрыва. Взрыв крайне разочаровал засаду революционеров возле церкви, которые надеялись, что король все же сунется в ловушку.
Поглядев на застреленного парня, Димка побрел к выходу. Черт, как же банальная кровопотеря может ослабить такое огромное тело… В голове бухало, в ушах, казалось, застряли плотные ватные комья.
Где гвардейцы?
Сквозь глухоту Димка услышал выстрелы. Он поднялся по лестнице на первый этаж, опустился на колени около окна, выходящего во двор, и выглянул.
Теперь все понятно…
Товарищ Речник применил свой излюбленный, видимо, прием: отвлечь с одной стороны и ударить с другой. Когда по подвалу двигались зеленомордые, начался обстрел стены.
Гвардейцы стреляли по революционерам, бахали пушки у ворот, осыпая нападающих каменной картечью, а в это время из подвалов во двор выбегали зеленомордые. Расчет у нескольких пушек, предусмотрительно стоявших на удалении от ворот — последний шанс, так сказать — был вырезан. Затрещали выстрелы, припав на колено, зеленомордые начали обстреливать гвардейцев на стене и возле ворот. Упавшим ангелом со стены рухнул на камни гвардеец. Молча.
Димка выбил локтем стекло и прицелился в ближайшую группу диверсантов…
Щелк. Щелк.
Тысяча чертей! Патроны кончились!
Димка взревел и ударил кулаком по окну, вынеся раму, со звоном упавшую на камни двора. Единственное, чего добился — в выбитое окно влетело несколько пуль, и от диверсантов и от гвардейцев. Не попали.
А это что?
Из подвала выбралась и героическим броском рванулась к воротам большая группа. Выстрелы со стены выбивали из нее людей, но группа упрямо рвалась к воротам.
Понятно, что они хотят их открыть. Но как? Там же все заклепано…
Димка спрятал револьверы за пояс и, качаясь, побежал на поиск выхода во двор. Хоть как-то помочь, застрелить ведь не смогут… Хоть задержать…
Кружащая голова изрядно запутала Димку, выход он нашел только в восточной стене дворца, почти рядом с воротами…
Ладно… Вот он, выход яггая…
— СМЕРТЬ!!! — заорал Димка и рванулся к группе зеленомордых, уже добравшихся до ворот и что-то там творящих. На бегу подхватил с земли нож мертвого зеленомордого, не добравшегося до ворот.
Группа неожиданно начала разбегаться, открыв Димке то, что висело на створках. Несколько бочонков, к которым по фитилю весело бежал огонек…
ЧЕРТ!!!
Димка бежал к воротам, несколько пуль ударили в грудь и спину…
Только бы успеть… Это ведь не боевик, тут не нужно думать «красный или синий»…
Успеть…
Успеть…
Огонек вбежал вверх по фитилю и скрылся в бочонке.
БАБАХ!!!
Горячая волна пламени, осколки металла, щепки, дым — все это ударило в Димку и отбросило его к стене дворца. Камни ударили многострадальную спину и затылок.
Димка потерял сознание.
Темнота…
Темнота…
Темнота…
Вода в лицо и яркий свет!
Димка открыл глаза.
Над ним висела радостная физиономия рогатого черта.
Неужели?!
— Парень, ты наш?
В смысле?? Хотелось бы надеяться, что нет…
Димка сел.
Тьфу ты, померещится же…
Не черт, а рогатый фавн, представитель одной из раз здешнего мира, мира Свет. С пистолетом в руках, в городской одежде. На груди — зеленый бант.
— Ты наш? — допытывался черт-нечерт.
Димка обвел мутным взглядом окрестности — двор дворца, створки ворот, лежащие на земле, группы революционеров, перемещающихся туда-сюда… Зеленое знамя, развевающееся над воротами.
Дворец взят. Гвардейцы проиграли.
— Парень?
Димка неспешно залез в карман штанов и достал оттуда ленту. Протянул фавну и медленно раскрыл ладонь.
— Я сразу понял, что наш! — просиял тот, — Как ты?
— Плохо, — не стал врать Димка.
— Посиди пока здесь, пока до тебя врачи доберутся, хорошо? А то много сегодня раненых… И убитых… Зато день какой!
— Моя сидеть, — Димка отполз к стене дворца и привалился спиной. Мышление постепенно включалось.
Засохшая кровь склеила шерсть на груди и руках, превращая его не то в жертву маньяка, но то в самого маньяка. Кое-где на коже прилипли картечины, в одном месте — осколок. Грязные, испачканные штаны, черная повязка на руке… Жгут слетел и повязка пропиталась кровью. А где револьверы? Пусть разряженные, но это оружие… Вот они, за поясом… Не потерялись…
Взгляд обвел двор. Заработал внутренний бинокль.
Двор усеян телами. Красно-белые гвардейцы, черно-зеленые революционеры… Мертвые.
Видимо, после взрыва ворот, гвардейцы не собирались сдаваться и продолжали стрелять по ворвавшимся во двор. Много революционеров полегло. Неудивительно, что фавн принял его за одного из своих. Вот только долго притворяться не удастся, рано или поздно, его увидит кто-то, кто знает, что единственный яггай в городе был на стороне контрреволюции. Совсем не хочется узнавать, какой вид казни для него выберут…
Хотя…
Димка пригляделся. Вот несомненные доктора подбирают раненых революционеров, дают воды, перевязывают. Это понятно. Но вон два «доктора» точно также пытаются перевязать гвардейца с окровавленной головой. То, что тот сопротивляется — уже второй вопрос. И мертвые. Их сносят в разные места, но и своих и гвардейцев именно сносят: аккуратно, на носилках. Не стаскивают, взяв за ноги, хотя после смерти своих товарищей революционеры не могут испытывать особой любви к гвардейцам. Может, не
