обратно.
— Пойдем, пойдем, — потащили они слегка испуганного Димку на улицу.
Солнце приблизилось к горизонту. Вечер. У крыльца стояла вновь собравшаяся толпа, в центре которой находился староста. Уж больно солидный вид был у этого хрюна: сапоги, жилетка с металлическими пуговицами, взгляд… А взгляд был простой: дружелюбный, немного любопытный. Видимо, господин Анри просто пришел поглядеть на диво. Пока он молчал, задрав голову. Иначе Димку было просто не рассмотреть. Чтобы облегчить ему задачу Димка присел на крыльцо. Теперь старосте почти не надо было задирать голову.
— Ух ты, яггай, — покачал головой он, — А я думал они трррррр! Добрый вечер, господин…
— Привет, — наклонил голову Димка.
Староста ошалел было от такой фамильярности, но тут папа-хрюн Жак подскочил к нему и зашептал на ухо. Димка взмахнул своими лопухами и расслышал некоторые слова «не говорит… голова…».
— Да? — огорченно вздохнул староста. — Жаль, очень жаль…
— Это яггай? Ух ты, а я думал они тррррр! — послышалось в толпе.
— Господин кюре, — развернулся староста, — что же вы тррррр (опаздываете?)?
Димка, услышав о священнике именно кюре и представил: строгого, в сутане или глухом черном костюме, с маленькой тонзурой. Но ЭТО…
Мало того, что священник оказался хрюном, судя по седому ежику на голове — пожилым. Он действительно был в сутане, все как полагается… В ярко-розовой!
Димка поначалу решил, что начало сбоить зрение, ну, как нюх и вкус. Нет, все остальное видно четко, цвета реальные.
Сутана — розовая.
На груди кюре висел какой-то знак, не крест, но рассмотреть его Димка не успел.
Послышался топот копыт. Хрюны в толпе заозирались. Тут из-за домов появилась кавалькада всадников.
— Сеньор де Тррррр, — с ненавистью процедил староста, на глазах становившийся серьезным.
Так вот ты какой, северный…
Включилось дальновидение, Димка четко рассмотрел сеньора.
Ботфорты со шпорами, черные, блестящие. Бриджи, кажется кожаные. Длинный, темный камзол, под ним — жилет. Широкополая шляпа, очень похожая на ковбойский «стетсон», разве что черная. На боку шпага, тяжелая, боевая. И самое главное…
Сеньор —
НЕ ЧЕЛОВЕК.
И не хрюн.
Маленькая пипка курносого носа и огромные черные глаза с золотым ободком сетчатки. Большой безгубый рот, квадратные плотно прижатые к голове уши. Коричневато-зеленая кожа.
Гоблин.
«Здесь, что, люди и хрюны — крестьяне, а дворяне — вот такие гоблины? Неудивительно, что меня не очень пугаются. Я тут, можно сказать, красавчик…».
С сеньором скакало еще несколько человек, но вот насколько они люди, Димка рассмотреть не успел.
— Что это за трррррррр? — завопил сеньор, как будто народ собрался у него во дворце. — А ну трррррр (расходитесь?)! Не зря мне говорили, вы тут трррррррр против меня.
Толпа зароптала, что на сеньоре никак не сказалось. Подручные извлекли из кобур пистолеты. Пока ни на кого не направляли, но уже держали в руках.
Тут зоркий глаз горлопана увидел Димку.
— Это кто у вас тут?? Тррррр (бродяга?)?! А ну трррррр (гоните?) его с моей земли!!!
Димка встал.
Лицо сеньора приобрело озабоченное выражение. Как у чукчей, которые объявили войну китайцам, и теперь гадают, где хоронить такую прорву народа.
Глава 6
Димка встал.
Лицо сеньора приобрело озабоченное выражение. Как у чукчей, которые объявили войну китайцам, и теперь гадают, где хоронить такую прорву народа.
Подручные озабоченно осмотрели воздвигнувшуюся громадину и убрали пистолеты, выхватив шпаги.
Димка с тоской вспомнил такую удобную дубину, забытую у дома папы-хрюна. Как драться со шпагами он никакого понятия не имел. Тем более, голыми руками.
— Ага! — вскричал сеньор Гоблин, — Я знал! Мне говорили, что вы желаете моей смерти! Тррррррр (наняли?) убийцу!
Толпа хрюнов, среди которых Димка успел рассмотреть еще несколько человек, тихонько раздалась в стороны. Папа-хрюн и Луи тоже не стали геройствовать и скрылись в доме. Между Димкой и ощетинившейся сталью командой сеньора стояли только маленький хрюн-староста и ужасающе розовый кюре. И если кюре держался на ногах только потому, что священнику невместно выказывать страх, то староста был настроен по-боевому:
— Хочу трррррр (напомнить?) вам, сеньор де Тррррррр, что земля, на котрой стоит наша деревня, принадлежит общине, а уж никак не вам. И ваши претензии на установление на ней своих порядков просто тррррррр и тррррррррр. Прошу прекратить ваши тррррррр. В противном случае, я буду вынужден обратиться за помощью в суд трррррр трррррр. Что касается обвинения в том, что мы наняли убийцу, то могу вас заверить, они совершенно тррррррррррррр. Мы — добрые соседи и если вы прекратите свои тррррррррррр на наши земли…
— Трррррррррррр??!!! Добрые соседи??!!! Да вы… да ваши… да ваше… Учтите, если еще хоть кто- нибудь из вашей вонючей деревни будет пойман на МОЕЙ земле… Учтите! А ваш яггай…
Один из подручных подъехал к сеньору и тихонько зашептал на ухо. Димка уже без особого удивления обнаружил, что этот подручный (другие были чистокровными людьми) тоже не человек. Уже четвертая… нет, считая яггаев, пятая разновидность местных жителей. Серая кожа лица, длинный острый нос и торчащие вверх из прорезей в шляпе округлые уши, просвечивающие красным в свете закатного солнца. Глаза не было видно, их скрывала надвинутая шляпа, но наверняка и они — нечеловеческие.
— Да! — радостно выкрикнул сеньор, выслушав серолицего. — Погодите у меня! Погрозил он кулаком всем собравшимся, развернул коня и поскакал по улице. За ним припустили подручные.
Толпа молчала. Взглядами, направленными в спину сеньора, можно было пробить стальную броню. Такая откровенная ненависть не каждый день встречается…
— Прошу извинить меня, господин… яггай, — послышался из-за спины робкий голос Луи, — за трррррр неприятность…
— Прошу извинить меня, господин… яггай, — папа-хрюн тоже забыл, как зовут Димку, — моя семь предоставит вам ночлег…
— Прошу извинить меня, — подошедший староста не слышал первых двух обращений, но Димку начало пробивать нервным смехом, Луи и папа-хрюн тоже заулыбались, — я хотел бы обсудить с вами один вопрос…
— Прошу извинить меня… — кюре дернулся, испуганный хриплым лающим смехом яггая. Самого Димку смех напугал не меньше.
Через час улеглась суматоха, народ окончательно расползся по домам, Луи удовлетворился благодарностью за ужин («Еда вкусно быть»), Димка категорически отверг поползновения старосты оставить его в деревне, так сказать, на постоянное место жительства, попытались узнать вопрос кюре, который тот забыл после жуткого смеха. Папа-хрюн понял, что погорячился, предложив гостю ночлег и,
