Стоп, но тогда комбинация с побегом королевы да и с ее казнью теряет смысл. Или… Или убить хотят не ее.
Королева беременна.
Да, это объясняет, зачем ее хотят убить. Одно дело, когда контрреволюция своим лозунгом изберет возвращение короля, который своими методами украшения дорог и улиц уже основательно всех достал, и совсем другое — когда на престол должен взойти сын, ничем не запятнанный и имеющий ореол принца в изгнании. Интересно, здешний народ любит такие сказки?
Да, сюрприз еще тот… Даже если товарищ Речник не справится и чужие войска захватят Эту страну и установят здесь свою власть. Даже в этом случае призрак принца в изгнании будет преследовать их. Ведь захватить страну, где убиты все законные претенденты на престол — якобы даже не вами, и совсем другое — страну, которая имеет живого правителя. Пусть и малолетнего. Сколько Фронтов освобождения и Партий реставрации будет создано во имя возвращения принца на трон… Да сюрприз знатный. Интересно, а что за подарочек приготовил захватчикам товарищ Речник?
Димка осознал, что торчит с коридоре огромной глыбой и беззвучно шевелит губами. Увидь кто со стороны и все, решат, что господин Хыгр поехал крышей. Димка стряхнул головой и пошел на кухню, слушать байки Старика-Жака. Корабельный повар, черт его побери…
Прошло два дня. Обитатели первого пролетарского, в смысле, революционного музея, потихоньку сокращались. Понемногу уходили мастера, нашедшие себе новое жилье и работу. Пока остались только те, кому особо некуда было идти: Димка, господин Шарль с королевой, Флоранс, мастер Арман, Александр с Сержем и Ричардом — братья-пираты… Да пожалуй и все… Ушел потом и Ричард, который, как оказалось, пиратом не был, а приблудился к братству пиратских кондитеров (или кондитерских пиратов) в результате неисповедимых предсказаний Жака. Ушел в поисках своих родственничков мышан-маг огня.
В городе повсюду рядом с портретами кровавой собаки висели портреты королевы, похожей на саму себя чуть больше чем на яггая. Хотя, с ее-то расой, портретной сходство особой роли не играет. Захотят — найдут.
Димка все два дня искал генерала Юбера, то есть просто бесцельно блуждал по улицам.
Продукты дорожали, особенно хлеб, но пока еще не слишком сильно. Может, конечно, для Димки, имевшего в кармане несколько золотых монет, это было не слишком сильно, но, по крайней мере, распространение блинов по столице говорило о том, что деньги у людей пока еще есть и цены не зашкаливают.
Такое возникало чувство, что блинами торговали повсюду. Сначала к Флоранс приходили представители от трактиров и прочих мест общественного питания, с просьбой продать рецептик, потом, видимо, подключились пираты от кулинарии и теперь блинами была завалена вся столица.
«Если когда-нибудь я буду писать мемуары, — думал Димка, — так и напишу: первые дни революции были пропитаны для меня запахом блинов».
Блины продавались в трех вариантах: как яггайские лепешки, как революционные лепешки и как революционные лепешки по-яггайски. Димка честно обнюхал их все, но нашел только одну разницу: революционные лепешки по-яггайски были дороже остальных.
В один из дней Димка выбрел на площадь, запруженную народом. На помосте, крайне похожем на тот, что стоял возле дворца во время штурма — таскают они его туда-сюда, что ли? — выступал товарищ Речник.
— Товарищи! — потрясал он кулаком, — Революционное отечество в опасности!
Опасность, как ни странно, угрожала не от красных контрреволюционеров, а от нахально вторгшихся на нашу землю захватнических орд. Вообще, товарищ Речник был большим идеалистом и считал, что достаточно отобрать у дворян все их привилегии и потом сказать: «Ребята, давайте жить дружно!» и те сразу станут лучшими друзьями горожан и начнут работать не покладая рук: кто портным, кто кузнецом… Или хотел убедить других так считать…
— Товарищи! — продолжал Речник, — пора забыть о том, кем мы были! Отбросить господ и сеньоров, остроголовых и тупоголовых! Пора понять, что мы — один народ и мы должны вместе изгнать противника с нашей земли! Все на оборону Этой страны!
— ДА!!! — взревела толпа.
— Все в ряды Зеленой Армии!
— ДА!!!
Правда, никто из самых громких не рванулся немедленно записываться в ряды Красной, тьфу, Зеленой Армии. Туда, к сборным пунктам, то есть к столам под зелеными флагами, спокойно потянулись самые молчаливые.
— Ах, — воскликнула маленькая летунья в толпе, — Дело пойдет!
Флаги, кстати, революционеры придумали такие: зеленое полотнище, на нем — белый круг, а в кругу — черные скрещенные молотки. То есть такой дальтонический нацистский флаг. Когда Димка спросил у господина Шарля, не знает ли тот, почему флаг именно такой, то оказалось, что все просто: флаг зеленый, потому что это — цвет революции, черные молотки, как символ труда, а белый круг — потому что на зеленом фоне черные молотки плохо видны.
— Счастья всем!!! — товарищ Речник выкинул руку в партийном салюте.
— СЧАСТЬЯ ВСЕМ!!! — подхватила толпа.
«Угу, — подумал Димка, выбираясь — и вам зиг хайль…»
О побеге королевы ходили самые разнообразные и загадочные слухи, достоверность которых ограничивалась только фантазией рассказчика. Была даже версия, что королева перегрызла прутья решетки, потом загрызла охранников, спрыгнула в ров с водой и уплыла. Где рассказчик нашел ров возле тюрьмы бывшей жандармерии, которая стояла на улице, было известно только ему самому.
На самом деле, как рассказал потом господин Шарль, все было чуть проще и намного сложнее. Когда господин Шарль, товарищ Речник и Жозеф планировали «побег», то товарищи революционеры наотрез отказались рассматривать предложенную господином Шарлем мысль с расстрелом охраны. Охрана должна была остаться целой и невредимой. То есть господину Шарлю с королевой предлагалось либо бежать под пулями охранников, либо надеяться, что в самый необходимый момент те дружно отвернутся.
И охрана таки дружно отвернулась. В тюрьму неожиданно приехал товарищ Кузнец с целью проведения, так сказать, политинформации, на которую собрались все охранники. Конечно, будь они профессиональными тюремными сторожами, кто-нибудь обязательно бы остался, но что вы хотите от вчерашних подмастерье и слуг? Они понадеялись на толщину и прочность решеток, а также на то, что королева — не летун и с высоты третьего этажа не спрыгнет. Даже если сумеет протиснуться между прутьями. Ни у какого человека не хватило бы сил, чтобы раздвинуть их.
Если не использовать магию.
Когда началась зажигательная речь Жозефа, по улице, мимо окон камеры, где держали королеву, поехал воз с сеном. Короткий свист, королева выглядывает из окна и ловит брошенный ей пакет. Ну, пусть с третьей попытки.
В пакете — несколько длинных полос мягкой гадости, похожей на пластилин. По крайней мере, слова, которым господин Шарль это назвал, Димка не знал, а по описанию — похоже. Королева отклеивает бумажные полосы с одной из сторон полосы. Под бумагой — написанные на «пластилине» руны воды. Только написанные наоборот. Королева приклеивает полосы к прутьям решетки рунами к металлу. Несколько секунд… Срабатывает магия.
Димка во время рассказа подумал, что хорошо, что он не видел, как под действием магии толстые стальные прутья приобретают мягкость резины. Ему хватило зрелища откованной из стали покрышки для паровика. Когда он нажимает пальцем и под его давлением проминается кованая сталь, как упругая резина. Бррр!
Королева раздвигает прутья и прыгает вниз на сено, где ее уже ждет господин Шарль. Телега трогается и уезжает в сторону заката.
Участвовали трое: господин Шарль, которому выпало самое тяжелое — попадись он во время побега и товарищ Речник отрекся бы от всего и приказал казнить. Наверное. Жозеф обеспечивал отсутствие охраны. Сам товарищ Речник лично проинструктировал королеву, что он должна будет сделать.
Вот и все.
