разрыдалась она. — Такой молодой и — умер!..
— Миссис Брайтон, — протиснулся сквозь толпу полицейский, — если ваш квартирант умер, врач, как я понимаю, ему уже не поможет. Пройдемте в дом. Мне необходимо осмотреть труп и начать следствие.
— О бедный мистер Мортон! — причитала женщина, поднимаясь по лестнице следом за полицейским. — Через полгода он должен был получить диплом врача. О бедный Уильям! Что я сообщу его родителям?..
Дверь комнаты, в которой квартировал студент медицинского факультета Бостонского университета Уильям Мортон, была приоткрыта. Хозяин комнаты сидел на полу, прислонясь к стулу, и улыбался.
— Вы живы, Уильям! — воскликнула миссис Брайтон. — Какая радость!..
Полицейский прошел в комнату и опустился на корточки перед Мортоном.
— Что стряслось с вами, молодой человек? В комнате стоял густой запах эфира.
— Великий день в моей жизни, — слабо проговорил Мортон, продолжая улыбаться.
Он попытался встать, но тут же беспомощно рухнул на пол.
— Вы скоро услышите обо мне, господин полицейский. А пока помогите, пожалуйста, мне подняться... Сильно кружится голова.
Мортона перенесли на диван, накрыли теплым пледом, обложили грелками и напоили горячим чаем. Лицо его было очень бледно, но с губ не сходила счастливая улыбка.
— Мистер Уильям, — спросила квартирная хозяйка, когда полицейский ушел, — скажите, пожалуйста, чему вы так радуетесь? Может быть, вы нашли богатую невесту? Может быть, умер ваш дядюшка в Канзасе и оставил вам миллионное наследство?
— О нет, дорогая миссис Брайтон! Нет у меня ни богатой невесты, ни дядюшкиного наследства.
— Так, бога ради, поделитесь со мной, старой женщиной, вашей радостью.
— Охотно. Вы спасли мне сегодня жизнь, и я вам очень благодарен, и не только я — все человечество. Да, да, миссис Брайтон, я не оговорился — все человечество.
Миссис Брайтон всхлипнула. Ей показалось, что ее квартирант бредит.
— Я сделал великое научное открытие, — продолжал Мортон слабым голосом, — которое навсегда обессмертит мое имя и принесет много денег. Миллионы... Миллиарды...
Квартирная хозяйка теперь уже не сомневалась, что Уильям спятил. Она и раньше замечала за ним некоторые странности.
— Я не шучу, миссис Брайтон, — серьезно проговорил Мортон. — Я, действительно, сделал великое открытие.
— Уильям, вам худо. Я позову врача.
— Если уж вам непременно хочется кого-то позвать ко мне, — засмеялся Мортон, — то пошлите соседского мальчишку за мистером Лори — моим однокурсником.
Когда квартирная хозяйка ушла, Мортон поднялся с дивана, подсел к распахнутому окну. Счастливые мысли кружили ему голову. Будущее было обеспечено. Два года, пропуская лекции в университете, с трудом переползая с курса на курс, он занимался опытами, веря и не веря в успех задуманного. «Кто знает, — думал он, сидя у окна и поглядывая на пустынную улицу, — может быть, и мне суждена была невзрачная судьба рядового врача где-нибудь в глухой провинции, если бы не Его Величество Случай?»
Два года назад совсем случайно он оказался в одной из университетских аудиторий, где зубной врач из Гарфорда демонстрировал обезболивающее действие закиси азота.
Демонстрация не удалась. У подопытного не наступило обезболивания после вдыхания закиси азота. Помнится, студенты освистали неудачливого экспериментатора и кто-то даже назвал его шарлатаном и проходимцем.
Фамилия врача из Гарфорда была Уэльс. Внешне он не был похож на шарлатана. Но почему не удались опыты? Почему в Гарфорде закись азота давала обезболивающий эффект? Может быть, Уэльс поспешил с публичной демонстрацией? Может быть, он недостаточно четко разработал методику обезболивания закисью азота?
Как-то, вскоре после этого случая, Мортон зашел к знакомому аптекарю Джексону и рассказал ему о враче из Гарфорда.
«Знаете, мистер Мортон, — сказал тогда аптекарь, — я ничего не слышал о закиси азота, но вдыхание паров эфира иногда снимает зубную боль. Кто-то из моих коллег рассказывал об этом. Да и сам я однажды испытывал на себе эфир». — «Боль прошла?» — спросил заинтересованно Мортон. «Боль стихла, но, может быть, помог не эфир, а сорок капель настойки опия, которые я принял, прежде чем поднес к носу флакон с эфиром?»
Эфир, купленный в аптеке Джексона, не давал обезболивающего эффекта. Мортон работал в университетском виварии по ночам, когда смотритель уходил домой, а сторожа крепко спали. Десятки опытов на собаках — и ни одного удачного.
Больше года его преследовали неудачи, но он почему-то фанатично верил в эфир. Великая вещь интуиция и — одержимость!
Он раздобыл химически чистый эфир, и сразу пришел успех. Эфир быстро погружал собак в сон. С ними можно было делать все — они не чувствовали боли.
Настало время экспериментировать на человеке. На ком? На себе!
Все опыты Мортон проводил в строжайшей тайне. Даже ближайший из его друзей Лори ничего не знал о них.
Мортон выглянул в окно. В конце улицы он увидел долговязую фигуру своего однокурсника. Рядом с Лори семенила квартирная хозяйка.
«У эфира специфический запах, — подумал Мортон, — его ни с чем не спутаешь. Запах необходимо замаскировать, чтобы никто не догадался, каким веществом я пользуюсь. Тайной обезболивания должен владеть только я и никто больше...»
Он выдвинул ящик стола и достал несколько склянок с ароматическими жидкостями, купленными в аптеке Джексона.
«Я заявлю, — решил он, капая во флакон с эфиром ароматические жидкости, — что открыл абсолютно новое химическое вещество, еще неизвестное миру. Как назову я его?»
На лестнице послышались шаги Лори, взволнованный голос квартирной хозяйки. Мортон быстро убрал со стола склянки с ароматическими жидкостями.
— Что случилось с вами, Мортон? — спросил Лори, входя в комнату. — Бы до смерти перепугали миссис Брайтон.
Мортон лениво выбил трубку о подоконник и улыбнулся.
— Я испытывал на себе летон.
— Что? — переспросил Лори.
— Летон. Новое химическое вещество, которое мне удалось синтезировать. Вот оно, — протянул он флакон Лори.
Флакон заполняла прозрачная жидкость. Она пахла одновременно и лавандой, и эфиром, и уксусом, и мускатом, и скипидаром, и еще чем-то.
— А я уж совсем было собрался к дантисту, — рассказывал Лори, касаясь щеки, обвязанной платком, — как прибежала ваша хозяйка. Она была так взволнована, что я моментально забыл о боли и поспешил к вам.
— Давно болит зуб? — деловито осведомился Мортон.
— Третий день... Его давно пора вырвать, но я ужасно боюсь боли.
— Боль... — задумчиво проговорил Мортон, разглядывая жидкость в флаконе на свет. — Пари, я удалю вам зуб безо всякой боли, — неожиданно предложил он.
— Дружище, когда у человека болит зуб, он не понимает шуток.
— Да я серьезно, черт возьми! — вскочил из-за стола Мортон. — С помощью летона можно сделать безболезненной любую операцию. Так вы согласны?
Он уложил Лори на диван, обильно смочил эфиром платок и прикрыл им нос и рот пациента. Через несколько минут Лори спал. Сон его был глубок и ровен.
Когда Лори проснулся, Мортон протянул ему удаленный зуб,
...На другой же день по университету пошли слухи, что студент медицинского факультета Уильям
