— И волки сыты, и овцы целы?
— Вот именно.
— Такого, Николай Павлович, к сожалению, в природе не бывает.
— Не бывало, — уточнил Рухадзе. — Удвоим количество переселенцев.
Прошла еще одна неделя, полная тревог и тягостных раздумий. Подспудно Рухадзе верил в удачу, но сомнения не оставляли его ни на минуту, и даже по ночам ему снились ужи, заглатывающие полосатых рыбок. Мрачные мысли порождали бессонницу и тупое равнодушие. Рушилась идея, которой он отдал десять лет своей жизни.
И снова вдвоем с Джапаридзе они отправились к водоему. И снова они молчали. Как и в прошлый раз, ярко светило высокое солнце и в траве беспечно трещали кузнечики. По пыльной дороге катились в Сухум скрипящие арбы. На далеких холмах пятнами снега белели отары овец. В море покачивались рыбачьи лодки. Над низиной стояло знойное марево.
Они передохнули в тени белого от пыли придорожного дерева и спустились к водоему. Под ногами захлюпало болото. Раскачивая черными початками, сухо зашуршали желтые стебли камыша.
— Смотрите! — внезапно крикнул Джапаридзе. Он шел шагов на десять впереди. — Гамбузия!
В желтоватой воде плавали полосатые рыбки, отбрасывая расплывчатые тени на освещенное солнцем илистое дно. Рыбок было много. Рухадзе насчитал их несколько десятков и сбился со счета.
— Удача, Николай Павлович!
Джапаридзе спугнул дремлющего в траве ужа. Уж лениво плюхнулся в воду и скользнул в тень, отбрасываемую камышами.
— И волки сыты, и овцы целы! Сплошная идиллия!
На мелководье стояли мальки. Рухадзе низко склонился к воде.
— А гамбузия неплохо прижилась здесь, коли дала потомство, — тихо засмеялся он. — Думаю, если так дела пойдут и далее, через месяц-другой мы сможем воспользоваться этим водоемом как природным рыбопитомником. Однако сделаем контрольные заборы воды и подсчитаем в них количество личинок.
Во всех двадцати пробах количество личинок уменьшилось по сравнению с первыми пробами в семь- восемь раз. И это всего лишь за неделю!
В следующих пробах Рухадзе не обнаружил ни одной личинки...
Гамбузия начинала свое расселение по Колхиде. Через год она перелетела на самолете в Среднюю Азию и поселилась в арыках и на рисовых полях, заливаемых водой.
И — малярия отступила, а через несколько лет вовсе исчезла из многих южных районов нашей страны. Болезнь, унесшая миллионы человеческих жизней, была побеждена маленькой полосатой рыбкой.
К сожалению, гамбузия оказалась слишком уж теплолюбивым существом и ее не удалось акклиматизировать в местностях с умеренным и прохладным климатом.
ЧУЖАЯ КРОВЬ
Суд над Дени
Парижане были ошеломлены известием: знаменитый ученый — профессор философии, математики и медицины Дени должен предстать перед судом.
В день суда огромный зал был переполнен. Семь судей в черных мантиях и шапочках восседали за длинным столом и с интересом поглядывали на подсудимого.
Председатель суда поправил золотую цепь на груди и громким голосом произнес:
— Расскажите, подсудимый, о своих опытах по переливанию крови.
Дени встал.
— Ваша честь, — начал он, слегка поклонившись судьям, — опираясь на опыты великого английского анатома Уильяма Гарвея, открывшего кровообращение, на исследования профессора Оксфордского университета сэра Ловера, успешно перелившего кровь подопытным собакам, я пятнадцатого июня тысяча шестьсот шестьдесят седьмого года осмелился перелить кровь ягненка шестнадцатилетнему юноше.
— Сколько вы перелили ему крови?
— Ровно девять унций, ваша честь.
— Зачем вы сделали это?
— После двадцати лечебных кровопусканий юноша был крайне слаб, и ему грозила неминуемая гибель.
— И кровь ягненка вернула бедному юноше жизнь? -— насмешливо спросил один из судей.
— Да! Именно вернула. — Защитник — профессор Парижского университета Дюбуа быстро встал со своего места. — Юноша жив, здоров и предстанет перед высоким судом в качестве свидетеля защиты.
Судьи молча переглянулись. По залу пробежала легкая волна шума. Председатель суда поморщился и потряс над головой серебряным колокольчиком.
— Расскажите, подсудимый, о последующих ваших опытах с ... — он близоруко сощурился, поднес к глазам листок бумаги и прочитал по слогам трудное слово, — транс-фу-зи-ями крови.
— Вторую трансфузию я произвел с чисто экспериментальной целью. Я перелил несколько унций овечьей крови абсолютно здоровому человеку. Это был доброволец. Он согласился на трансфузию за крупное денежное вознаграждение. Переливание прошло успешно.
— Продолжайте, подсудимый.
— Третье переливание я сделал барону Бонду — сыну шведского министра. Молодой человек страдал заворотом кишок. С помощью трансфузии крови я надеялся вылечить его от недуга, — Дени сделал небольшую паузу и, глядя прямо на судей, громко сказал: — Лечение переливанием крови эффекта не дало. Барон Бонд умер от заворота кишок.
— А не от переливания ли крови? — ехидно спросил председательствующий и подался вперед.
— Нет, ваша честь.
— Вампир! Вампир! — истерично закричала из зала женщина с черной вуалью на лице. — Пускай расскажет, как он погубил моего мужа! Пускай расскажет!..
Требовательный звон серебряного колокольчика оборвал ее крик.
— Успокойтесь, госпожа Моруа! Виновник гибели вашего мужа не уйдет от справедливого возмездия! Продолжайте, подсудимый.
— И наконец, четвертая трансфузия...
Дени говорил спокойно. В словах и поведении подсудимого чувствовалась уверенность в собственной невиновности. Правда, Дени был ученым, а ученые, как известно, редко бывают людьми благоразумными.
— Ко мне обратилась жена Антона Моруа. — Кивком головы Дени указал на женщину в черной вуали. — Антон Моруа страдал пьянством, обжорством и время от времени становился буйнопомешанным, как я полагаю, в результате излишеств, поощряемых его женой — госпожой Моруа.
Женщина в первом ряду разрыдалась.
— О, мой бедный Антон! — запричитала она. — О, супруг мой возлюбленный! Кто вернет тебя мне?!
Снова раздался недовольный звон колокольчика. Женщина в черной вуали громко всхлипнула и смолкла.
— Совместно с госпожой Моруа, — продолжал Дени, — мы подыскали двухмесячного теленка, обладающего на редкость кротким нравом. Кровь, как известно, седалище жизненной силы и души. Кровь покидает сосуды, и душа уходит из бренного тела. Душа покойного Моруа была буйной. Душа теленка — кроткой.
