пациента.
Уже после первого разговора стало понятно, что Элвис и Никопулос удивительно подходят друг другу. Первый был одинок, психически неуравновешен, взволнован и нуждался в помощи, а второй смотрел на жизнь с оптимизмом и хотел любыми средствами помочь своему пациенту. Определенную роль, конечно, сыграло и то, что этот пациент был абсолютной суперзвездой. Доктор Ник стал тенью Элвиса и сопровождал его во время утомительных концертных туров. Пациент платил хорошо. Кроме огромного жалованья он предоставил своему врачу кредит на сумму более чем 200 000 долларов. На Рождество 1974 года доктор Никопулос получил в подарок огромный «мерседес». Врачи, замещавшие доктора Никопулоса во время его отсутствия, также получали жалованье из бюджета певца.
Около года спустя у Элвиса произошло воспаление увеального тракта глаза — увеит. Доктор Ник вызвал офтальмолога, который ввел певцу внутривенно сто милиграммов петидина, а потом — непосредственно в глазное яблоко — большую дозу кортизона. Король рок-н-ролла потом часто рассказывал, как геройски, без всякого обезболивания, он перенес укол в глаз. На самом деле все было не так. В момент укола Элвис уже был сильно одурманен наркотиками, потому что введенный петидин — сильный опиоид. Ста милиграммов было вполне достаточно, чтобы отправить пациента парить в самые высокие эмпиреи. Такую дозировку при глазном воспалении и применении кортизонсодержащих средств можно назвать весьма завышенной.
После такого удара «тяжелой фармацевтической артиллерии» Элвис почувствовал себя несказанно хорошо. Ему были совершенно безразличны возможные побочные эффекты. Напротив: в нем все возрастало убеждение, что доктор Ник и его коллеги имеют для каждой проблемы проверенное и скорое решение, и одно из таких решений — петидин. Таким образом, тридцатишестилетний певец оказался в зависимости от медицинских препаратов. И его врачи не сделали ничего, чтобы это предотвратить.
Петидин стал стандартным препаратом для Элвиса. Певец опасался, что доктор Ник не одобрит долговременного применения этого родственного морфию средства, и дополнительно доставал его у одного врача в Калифорнии. Почти каждый день он вводил себе большие дозы этого лекарства. Через пять дней после развода с женой Присциллой, 15 октября 1973 года, певец был доставлен в госпиталь в коматозном состоянии; его тело было покрыто черными и желтыми кровоподтеками — следами инъекций. Он также принял большое количество снотворных таблеток, которые позже были найдены на его ранчо в Мемфисе.
После этой катастрофы Элвис с трудом поправлялся. Он страдал от стеатоза печени и запора. Никопулос же заботился о том, чтобы не замарать свою репутацию. Он советовался с экспертами по алкогольной и наркотической зависимости, но принятые им меры оказались бесполезны. Твердо убежденный в том, что не может сразу «отучить» Элвиса от наркотиков, он подсадил зависимого музыканта на «наркозаменители»: вальмид, валиум, плацидил и хикодан. Каждое из этих средств само по себе имело сильные побочные эффекты и могло привести к зависимости не менее сильной, чем морфиническая. Но врач собирался применять минимальные дозы этих препаратов, чтобы не вызвать новой зависимости. Обманчивая надежда, которую могут лелеять только профаны в области психологии и медицины.
У Элвиса развился непомерный аппетит и тяга к жирной и сладкой пище, что не могло не сказаться на массе тела. Доктору Нику и в голову не приходило, что чревоугодие его пациента связано с наркотической зависимостью — вместо этого он повесил график питания на холодильнике грейсландского ранчо. Например, на завтрак полагался тост, два вареных яйца и стакан апельсинового сока — как раз то, чего Элвис терпеть не мог. Поэтому он стал есть на завтрак даже больше, чем раньше — три двойных чизбургера, или полфунта жареного картофеля, или какую-нибудь подобную калорийную бомбу. Когда Элвис снова лежал в клинике, он убедил сиделку приготовить ему пудинг. Сестра принесла ему порцию, которой хватило бы на дюжину едоков — и он все это проглотил. «С таким же успехом можно попробовать посадить на диету слона», — жаловался Никопулос.
Вскоре после концертного турне Элвис лег в клинику, чтобы пройти курс лечения соком папайи — так он надеялся избавиться от ожирения. Там у него началась бессонница, поскольку в клинике не было привычных ему снотворных препаратов. Сок он пил без меры. «Нет проблем. Пейте сколько угодно», — успокаивал его врач. К моменту выписки из клиники певец набрал еще шесть килограммов.
8 января 1975 года газета National Enquirer вышла под заголовком: «Сорокалетний Элвис — жирный, депрессивный и запуганный». Через месяц во время концерта у певца разорвались брюки, когда он нагнулся к одному из поклонников. Кроме объемов тела, из-под контроля вышли также и его болезнь печени, и содержание в крови холестерина, и наркозависимость.
Это заставило Никопулоса поменять свою стратегию. Элвиса теперь пять раз в день осматривали; он получал только строго необходимый набор медикаментов. Следствием было то, что Элвис начал симулировать, чтобы заполучить желанные наркотики. Его телохранитель Джеймс Коули позже говорил об этом: «Босс выдумывал себе очень убедительные симптомы, чтобы получить доступ к известным медикаментам».
День Элвиса можно представить себе так: после пробуждения — музыкант обычно вставал после полудня — он выбирал нужное средство из длинной вереницы амфетаминов, чтобы взбодриться. Час или два спустя ему делали инъекцию галотестина, гормона для усиления потенции, которая у Элвиса из-за долгого приема снотворных таблеток была весьма ослаблена. Одновременно он принимал средства от головокружения, преследовавшего его из-за применения гормональных препаратов; также ему делалась инъекция витамина В-12, поскольку проблемы певца с пищеварением связывались с недостатком именно этого витамина. Вечером — перед предстоящим концертом — он вновь принимал амфетамины и средства, нормализующие стул и мочеиспускание, потому что его кишечник и почки были практически разрушены действием опиоидов. За час до концерта Элвис получал от доктора Ника кодеин и кофеин — против затруднений дыхания. Они еще сильнее его возбуждали — хотя для этого уже вполне хватало амфетамина, а на кодеин у него была аллергия. Для компенсации действия всех этих возбудителей после шоу он принимал антидепрессанты: индерал для понижения давления и антигистамин для стабилизации дыхания. Еще был периактин — средство против зуда, который вызывал у Элвиса его концертный костюм. Чтобы заснуть, ему предстояло выбрать одно из многочисленных снотворных средств. Позже Никопулос признался: «Все это было весьма накладно и запутано. Я жонглировал медикаментами, выбирая самую сильную комбинацию, которая позволила бы ему выстоять концерт, а потом заснуть».
Между 1975 и 1978 годами «доктор Ник» успел испробовать на Элвисе около 18 тысяч наименований амфетаминов, возбуждающих и успокаивающих средств. Помимо этого Элвис получал медикаменты по крайней мере от трех других врачей: доктора Элиаса Ганема, преуспевающего врача из Лас-Вегаса, доктора Макса Шапиро, «мобильного» зубного врача без постоянного кабинета, и доктора Лестера Гофмана, своего домашнего дантиста в Мемфисе. Только за последние семь недель своей жизни музыкант принял больше 5000 таблеток. Он умер 16 августа 1977 года в возрасте сорока двух лет.
Позже из-за утечки информации акт вскрытия его тела стал известен широкой общественности. Причиной смерти значился «чрезмерный прием лекарственных средств». В 1980 года Врачебная палата на три месяца отозвала у Никопулоса лицензию на право заниматься профессиональной деятельностью, так как он «некритично относился к назначению возбуждающих, расслабляющих и обезболивающих средств», причем не только Элвису, но и другим своим выдающимся пациентам, например Джерри Ли Льюису, коллеге покойного Пресли. Адвокаты возбудили против врача судебный процесс, который, правда, завершился оправдательным приговором. В действиях Никопулоса нельзя было найти никакого мотива, кроме сострадания — и желания «контролировать прием наркотиков пациентом».
Комментарии
1 Старая монетная единица в Австрии, равная сотой части гульдена. —
