всему ее виду понял, что стоит за ее словами, и, повесив пижаму на стул, обошел кровать и присел рядом с ней на краешек постели. Взгляд его светлых глаз казался немного усталым. Затем он склонился к ней и нежно поцеловал. Бритт почувствовала исходящий от его кожи запах шампуня и мыла и немного отодвинулась, чтобы он мог сесть поудобнее. Ее рука скользнула за отворот рубашки и принялась ласкать его грудь.
Несмотря на возраст, Энтони был в хорошей форме, чему немало способствовали его занятия теннисом и умеренное питание. Правда, его кожа местами уже начинала слабеть, но не сильно. Она слегка приоткрыла рот, и он, склонившись, поцеловал ее в губы. Рука ее в это время продолжала блуждать у его под рубашкой.
Потом они оба встали, и, после того как было откинуто одеяло, поверх которого до того Бритт лежала, она улеглась в постель. Энтони, выключив лампу, проскользнул к ней. Когда их тела соприкоснулись, Бритт услышала донесшийся издалека детский плач и сразу же вспомнила об Элиоте. Образ человека с обнаженной грудью, каким он предстал перед ней в ванной, возник перед ее мысленным взором. Она отчетливо вспомнила, как ей хотелось прикоснуться к нему. Но поймав себя на этом, постаралась сосредоточить все свои мысли и чувства на Энтони, который в эту минуту любовно лаская ее тело. Бритт вдруг почувствовала сильное желание, такое сильное, что не могла больше терпеть.
— Чего ты ждешь, дорогой? Возьми меня сразу же, сейчас же, если, конечно, хочешь.
— Я хочу, хочу… — пробормотал он, ласкал ее грудь.
Она не двигалась и не пыталась форсировать события. Пусть он все сделает так, как привык, как ему нравится. Энтони тоже сильно возбудился и поднялся над ней, стараясь не слишком сильно на нее наваливаться. Когда он овладел ею, она издала возглас сладостного и давно ожидаемого наслаждения, хотя, несмотря на его длительные предварительные ласки, ее плоть так сполна и не отозвалась на них.
Только после того, как он несколько раз осторожно погрузился в ее лоно, там наконец все увлажнилось. И самое ужасное, что в этом ей помогли воспоминания об Элиоте, вновь нахлынувшие в сознание. Его лицо, ласковые интонации голоса… В этот момент она ненавидела его — ненавидела за непрошеное вторжение в ее соитие с Энтони и даже как бы соучастие в нем. Ей непереносима была мысль, что она, пусть хоть ненадолго, а вообразила себя в его объятиях, в его постели. Господи, что этот человек делает с ней?!
В воскресенье вечером Бритт сидела на постели, упаковывая вещи. Часть багажа была уже готова к тому, чтобы ее отнесли в машину. Сам Энтони спустился вниз, чтобы обсудить с Элиотом обстоятельства дальнейшего его пребывания здесь.
Воскресный день для всех прошел нелегко. Дженифер провела ужасную ночь, у нее повысилась температура, и Элиот вряд ли хоть раз за ночь сомкнул глаза. Утром, сразу после завтрака, миссис Мэллори позвонили из Флориды. Ее зять, несмотря на все усилия медиков, скончался, так что поездка к сестре стала просто необходимой и отложить ее уже было нельзя. Бритт сказала миссис Мэллори, чтобы та немедленно выезжала — дом до ее возвращения, Бог даст, не рухнет.
Потом, когда Бритт помогала Элиоту умывать ребенка, девочка совсем сникла, почти ни на что не реагируя. Решено было немедленно везти ее в пункт неотложной помощи при больнице Истона. Опасались менингита или чего-то столь же серьезного, так что решили время на вызов врача не тратить. Большую часть дня Бритт и Энтони провели с Элиотом в больнице. Ближе к вечеру Дженифер уснула, так что все трое смогли вернуться домой. Элиот хотел через несколько часов, ближе к ночи, вернуться в больницу, а Энтони и Бритт готовились к отъезду домой, в Вашингтон.
Когда она начала собирать вещи, Энтони намекнул, что неплохо бы ей остаться здесь, тем более, что миссис Мэллори вынуждена уехать. Но она не хотела оставаться в доме наедине с Элиотом, опасаясь своих новых, невесть откуда взявшихся чувств.
И вот теперь, сидя на кровати, Бритт пребывала в мучительных сомнениях. Она вполне отдавала себе отчет в том, что даже и присутствие Энтони не в силах защитить ее от себя самой. Но Боже, как она боялась, оставшись здесь после его отъезда, не удержаться и выказать свое истинное отношение к Элиоту!
Услышав, что Энтони поднимается по лестнице, она испытала смятение. Но когда дверь открылась и муж вошел в спальню, она выглядела как обычно и посмотрела на него очень спокойно. Он же казался весьма встревоженным и крайне серьезным.
— Бритт, родная моя, меньше всего мне хотелось бы давить на тебя, но пойми: Элиота нельзя оставить сейчас одного. Он просил меня уговорить тебя остаться, хотя понимает, что это может нарушить наши планы.
— Он сам просил меня остаться? — спросила она, почувствовав, как к щекам прилила кровь.
— Ну да, конечно, я и пришел передать тебе его просьбу.
Она прекрасно понимала, что мотивы Элиота не совсем невинны, а уж использовать для подобных переговоров Энтони!.. Малейший намек на цинизм был непереносим для ее души.
— Не сомневаюсь, что он просит об этом только из вежливости. Ведь он все время будет в госпитале, к чему ему моя помощь?
— Полагаю, что он остро нуждается в моральной поддержке, это главное. — Энтони задумчиво потер подбородок. — В принципе, если кто и должен остаться, так это я. В конце концов, это моя семья, а не твоя.
— Но это невозможно! Как ты объяснишь свое отсутствие в суде! Если уж чье-то присутствие здесь необходимо, лучше останусь я. Мне совсем не хочется, чтобы ты выходил из рабочего графика. Просто я…
Элиот ждал.
— Да нет, ничего, милый. Просто я подумала, что если Дженифер нуждается в уходе, то лучше нанять сиделку, она бы действительно смогла помочь Элиоту. Хотя бы потому, что в тысячу раз лучше меня знает, как ухаживать за больным ребенком.
— Не думаю, что сиделка сможет позаботиться и об Элиоте. Он очень привязался к тебе, Бритт.
Она испытала крайнее удивление.
— Он что, так и сказал?
— А чему тут удивляться? У него не так уж много близких.
Не желая, чтобы муж увидел, как она покраснела, Бритт отвернулась.
— Я, конечно, рада этому, мне всегда хотелось понравиться и твоим близким, и твоим друзьям.
Энтони подошел и взял ее за руки.
— Целый мир может восторгаться тобой. Бритт, но ты должна знать, что никто не восхищается тобой так, как я.
Она поцеловала его в щеку и, повернувшись к кровати, начала распаковывать свои вещи. Энтони стоял за ее спиной и ждал, а когда она достала из сумки свои вещи, взял багаж, и они спустились вниз. Его портфель с деловыми бумагами уже стоял в холле. Элиот сидел на банкетке возле входных дверей, облокотившись о колени и зарывшись лицом в ладони. Несмотря на его нахальство, так рассердившее Бритт, ей стало его страшно жалко. В конце концов, что она там себе навоображала! У человека болен ребенок, и, похоже, серьезно болен. Ему просто нужна человеческая поддержка, присутствие кого-то, кто поможет ему справиться с навалившейся бедой. В подобные минуты вряд ли кто-то будет думать о чем-то ином, тем более недостойном. Она даже почувствовала себя виноватой за все те подозрения, что совсем недавно там, наверху, пришли ей в голову.
— Я останусь на день-другой, — сказала она, — пока вы с Дженифер полностью не придете в норму.
— Я очень ценю вашу поддержку, спасибо. — Элиот даже не улыбнулся.
— Ну, мне пора, пожалуй. Обязательно сообщите, как пойдут дела у нашей малышки. Я буду волноваться, хотя и верю только в хорошее, — сказал Энтони, ободряюще похлопав пасынка по плечу.
Печальная улыбка тронула уголки губ Элиота.
— Жизнь подсовывает много всяких пакостей, но хуже беды, чем болезнь ребенка, я еще на своем пути не встречал.
— Уверен, она скоро поправится, — бодро проговорил Энтони.
