существовали свои газеты. «Дас Шварце Корпс» отражал радикальные и слегка элитарные воззрения СС. «Дер Штюрмер» был предназначен для любителей порнографии и антисемитизма.
Однако решающую роль в нацистской пропаганде сыграло радио, которое Гитлер начал использовать довольно рано и которое сделало из фюрера первую медиа-звезду современности. После создания германской промышленностью достаточно дешевого приемника количество радиоточек постоянно росло, и к 1941 году они имелись в 65 % немецких домов. Кроме того, немцы слушали выступления Гитлера на своих рабочих местах. Нация льнула к приемникам, когда из динамиков доносились слова «Говорит фюрер». Во время войны общество постоянно поддерживалось в напряжении радиосводками с фронтов, которые сопровождались исполнением популярных мелодий. Так, когда немецкие подлодки успешно топили суда союзников в Атлантике, по радио передавали шлягер «Когда мы выступим против Англии». Вести о победах на Восточном фронте сопровождались исполнением прелюдий Листа — музыкой, которую выбрал для этой цели сам Гитлер.
Канадский иезуит Маршалл Маклухан классифицировал исторические эпохи по степени развития средств коммуникаций и массовой информации. По его мнению, жесткий рациональный порядок книгопечатания дисциплинировал тогдашнее общество, что впоследствии позволило создать вымуштрованные армии и систему фабричного труда с четкой организацией рабочего времени.[119] В 1938 году Орсон Уэлес наглядно продемонстрировал, какой силой может обладать радио. Во время его передачи «Вторжение с Марса», транслировавшейся на большую часть территории США, многие американцы впали в панику, поскольку поверили, что на землю действительно высадились зеленые человечки.[120] Это событие привлекло внимание Адольфа Гитлера, который, выступая 8 ноября 1938 года в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер», заявил: «Немецкий народ не боится попасть под бомбы, прилетевшие с Марса или Луны».
Вторая мировая война стала временем расцвета радиопропаганды. Прослушивание вражеских радиопередач в третьем рейхе каралось смертью. Среди немецких солдат особой популярностью пользовалась радиостанция «Белград», чьи вечерние передачи заканчивались исполнением шлягера «Лили Марлен», который с удовольствием слушали в окопах по обе стороны фронта.
Адольф Гитлер считал радио «горячим» средством массовой информации, пригодным для использования возбуждающей демагогии, противопоставляя его «холодному» телевидению. В действительности же, сегодня на телеэкране Гитлер со своей жестикуляцией и всем остальным выглядел бы более чем захватывающе.
Однако телевидение положило конец романтике войны. Реалистические картины боевых действия во Вьетнаме, которые американцы каждый вечер видели на экранах своих телевизоров, развивали у населения неприятие этой войны. В эпоху телевидения возбуждающая демагогия больше не приемлема, куда большим успехом пользуется дружелюбная болтовня, которую использовал американский президент Рональд Рейган, полностью противопоставив свой имидж агрессивному стилю Гитлера.
В лице министра пропаганды Йозефа Геббельса Гитлер нашел виртуозного мастера демагогии, который представлял своего фюрера в средствах массовой информации. По его распоряжению в кинотеатрах перед каждым сеансом показывали сборник новостей «Ди Дойче Вохеншау», а режиссер Лени Рифенштальв 1934–1935 годах создала зачаровывающие документальные ленты о партийных съездах нацистов.
Гитлера как главнокомандующего воодушевляли киновыпуски новостей, которые использовались в целях военной пропаганды. «В 1938–1939 годах между министерством пропаганды и ОКВ было заключено 'Соглашение о ведении пропаганды во время войны', по которому пропагандистские кампании, сопровождающие важнейшие операции на фронте, были признаны полноценным средством ведения войны».[121] Кадры, снятые германскими военными операторами, демонстрировались даже в США, так что ход боевых действий в Польше и Норвегии был показан только с немецкой точки зрения.
Не были забыты и другие способы агитации. Как пишет Й. Дюльффер, «на пачках сигарет печатали фотографии из альбома 'Адольф Гитлер', который был выпущен в 1936 году тиражом в 100 тысяч экземпляров. На этих снимках фюрер был изображен в неестественных позах, которые в обычной жизни не свойственны людям».[122]
Адольф Гитлер был исторически обезличен во время Нюрнбергского процесса над военными преступниками, где победители впервые представили ужасные фотографические доказательства жестокости побежденных. Намного большее впечатление, чем показания жертв нацизма, произвели облетевшие весь мир фотографии экскаватора, хоронившего трупы заключенных в только что освобожденном концентрационном лагере Бельзен. Победители не только управляли ходом процесса, они полностью доминировали в средствах массовой информации.
За границу не просочилось ни одной фотографии, иллюстрирующей ужасы советского Архипелага ГУЛАГа. Все фотографические свидетельства бесчисленных массовых убийств, совершенных китайскими коммунистами во время культурной революции, сводятся к нескольким снимкам унесенных течением и выловленных в Гон-Конге трупов, которые сделали американские корреспонденты. Таким образом, количество документальных свидетельств не всегда соответствует масштабу исторических событий. Во время правления Гитлера эсэсовцы уничтожили в концлагерях миллионы людей, не создавая при этом терриконы трупов. Эти горы тел появились сразу после освобождения, когда за несколько дней умерло больше заключенных, чем при СС. Причиной этого стал не недостаток продуктов питания для огромного количества заключенных, с которым внезапно столкнулись освободители, а эпидемия тифа, вспыхнувшая после того, как изолированные эсэсовцами в специальных бараках больные вышли на свободу и разнесли инфекцию. Эсэсовцы никогда не оставляли трупы своих жертв, они выбивали из челюстей погибших золотые зубы, а затем кремировали трупы и захоранивали уже пепел. Специальные команды самым тщательным образом очищали вагоны, в которых несчастных привозили в лагерь, от следов их присутствия. Засыпанная гравием площадь, на которой евреи раздевались перед тем, как оправиться в газовую камеру, также чисто убиралась перед прибытием каждой новой партии. В настоящих лагерях смерти, таких как Собибор или Треблинка, в которые по специальным железнодорожным веткам ежедневно подвозили для уничтожения все новые и новые партии людей, не осталось каких-либо доказательств, которые можно было бы сфотографировать. После отступления немцев эти лагеря были разрушены, а местность, где они стояли, заросла лесом.
Такой диагноз был поставлен Гитлеру его современником, психиатром, который несколько раз наблюдал фюрера, но не был полностью уверен в своих выводах. В 1948 году В. Ланге-Айхбаум диагностировал заболевание Адольфа Гитлера как «истеричное, психогенное ослепление, первопричиной которого должно было быть постоянное чувство страха, которое он испытывал на фронте».[123] Личный хирург фюрера Карл Брандт лечил тремор его левой руки — классический случай психогенного синдрома Паркинсона, который начал развиваться у Гитлера вскоре после покушения Штауфенберга. В 1952 году Бумке следующим образом охарактеризовал уровень образования Гитлера: «Он держал в голове множество фактов и данных, которые не были упорядочены, сведены в какую-либо систему и связаны между собой». [124] Не указывая прямо на Гитлера, но довольно ясно давая присутствующим понять, о ком идет речь, еще в 1932 году во время одной из своих лекций психиатр назвал фюрера «честолюбивым психопатом и шизоидным фанатиком». Подобным же способом он объяснял холодность и недоверчивость Адольфа Гитлера, равно как его фанатизм и жестокость.
Также представляют интерес данные из области психиатрии, которые содержат сведения о распространенности душевных заболеваний среди населения. Почти 5 % людей, живущих в индустриально развитых странах, страдают шизофренией, маниакально-депрессивным психозом, эпилепсией, дебилизмом и психопатией. Во время кризиса их маниакальные идеи имеют шанс завоевать популярность в обществе, а они сами могут прийти к власти. «В спокойные времена мы изучаем их, а в тяжелые — они тиранят нас», — предупреждал в своей лекции Эрнст Кречмер.
В традициях психоанализа принято объяснять отклонения в характере Гитлера событиями его раннего детства. Фюрера пытались понять, приписывая ему такие невротические симптомы, как Эдипов комплекс или чувство неполноценности. Однако все это, включая ссылки на привязанность к матери и жесткое отношение со стороны отца, звучит неубедительно. Нет и не может быть никакой связи между наказанием от руки отца и Холокостом. Гитлер не был невротиком. Его историческую роль нельзя свести к примитивной
