Воспоминания о некоторых книгах

Сент-Экзюпери АнтуанВоспоминания о некоторых книгах

Антуан де Сент-Экзюпери

Воспоминания о некоторых книгах(1)

Перевод: С французского Е.Баевской

'Харперс Базар', апрель 1941 г.

Первой книгой, которую я по- настоящему полюбил, был сборник сказок Ханса Кристиана Андерсена. Но это была уже вторая из прочитанных мной книг. В четыре с половиной года я сгорал от желания прочитать настоящую книгу. На дне старого деревянного сундука, набитого пожелтевшими катологами и проспектами, я наткнулся на брошюру по виноделию; она была совершенно недоступна моему пониманию, но я прочел ее всю от корки до корки, пленяясь каждым словом. Это и была моя самая первая книжка.

Через несколько лет я открыл для себя Жюля Верна. Мне уже было около десяти. 'Черная Индия'(2), одна из его наименее известных книг, которая вообще-то считается скучноватой, ослепила меня блеском великолепия и тайны. Я и теперь остаюсь при своем мнении, потому что этому роману суждено было сыграть важную роль в моей жизни. Действие его разыгрывается в подземных галереях, прорытых на глубине нескольких тысяч футов, куда от века не проникает свет. Вполне возможно, что фантастическая атмосфера этой книги, запечатлевшаяся у меня в памяти, лежала у истоков моего 'Ночного полета', который тоже есть не что иное, как исследование тьмы.

Я никогда не питал пристрастия к романам и читал их не так уж много. Первыми привлекли меня романы Бальзака, особенно 'Отец Горио'. В пятнадцать лет я напал на Достоевского, и это было для меня истинным откровением: я сразу почувствовал, что прикоснулся к чему-то огромному, и бросился читать все, что он написал, книгу за книгой, как до того читал Бальзака.

В шестнадцать я открыл для себя поэтов. Естественно, я был уверен, что сам к ним принадлежу, и два года кряду, подобно всем подросткам, лихорадочно кропал стихи. Я боготворил Бодлера и, к стыду своему, должен сознаться, что затвердил наизусть всего Леконта де Лиля и Эредиа(3), а также Малларме(4). От любви к Малларме не отрекаюсь и поныне.

Из современных романистов первым мне полюбился Жан Жироду. 'Школа равнодушных' и 'Симон патетический'(5), прочитанные в школе, очаровали меня: мне показалось, что я нашел в них человека, занятого в жизни какими-то единственно важными вещами. Помню, например, из 'Симона патетического', что для Симона было жизненно необходимо знать, придвинута его кровать к стене или нет. Для ребенка это вправду необычайно важный вопрос: темная пустота между ним и стеной - это таинственная страна, принадлежащая ему одному...

В поездках я не расстаюсь с несколькими книгами, но мне не хотелось бы сейчас перечислять их названия; ведь признайся я, что повсюду вожу с собой труды Паскаля, Декарта, современных философов, математиков и биологов,- это покажется претенциозным, бьющим на эффект. Однако эти книги - вот они, при мне, у меня на столе. На войне верными моими спутниками были Паскаль, 'Заметки Мальте Лауридса Бригге' Рильке(6) да потрепанный том Бодлера...

Размышляя об этих книгах, которые, бесспорно, оказали глубокое влияние на мою жизнь, я вспоминаю о волшебной истории, которая приключилась со мной самим. Она родилась не из книги, а из воспоминания о прочитанном, в самом механическом смысле слова: это воспоминание детства, проснувшееся при необычайных обстоятельствах у человека, который оказался на самом краю света.

Несколько лет назад мой самолет потерпел аварию в Гватемале(7). Я долго пробыл в коме - ощущение более чем неприятное, потому что к жизни возвращаешься не сразу: приходишь в себя медленно, и кажется, что поднимаешься, всплываешь сквозь какую-то густую, вязкую массу на поверхность внешнего мира. Я делал мучительные физические и умственные усилия, но не мог вырваться из власти забытья. Помню, как проснулся ночью потому, что с меня сползли простыни и одеяла. В Гватемале из-за большой высоты над уровнем моря ночи очень холодные. У меня было восемь переломов, и до одеял мне было не дотянуться. Поэтому я позвал сиделку и стал просить, чтобы она завернула меня в 'несравненную ткань', уверенный, что, если она не выполнит сразу же мою просьбу, я умру.

- Но у нас этого нет,- сказала сиделка.- Нет у нас никакой 'несравненной ткани'.

В голове у меня все перемешалось. Я пытался вспомнить, каким образом стелят постель. Я рассуждал сам с собой: 'Постой, в армии я стелил себе сам, как же я это делал? Простыня внизу, другая наверху... Нет, третьей простыни не было. Сиделка права'. Мне было трудно и жалко расстаться с мыслью о 'несравненной ткани'.

Со временем я и думать забыл об этом случае. Потом в один прекрасный день приехал в Лион, где прожил год еще ребенком. По воскресеньям родные возили меня к мессе в Фурвьер(8), в собор, высившийся на холме над городом; поднимались туда на фуникулере. Мне захотелось совершить сентиментальную прогулку. Добравшись, я увидел, что билеты по-прежнему продаются у выхода из туннеля, перед автоматическим турникетом. Я пристроился к очереди, где было человек двадцать. Мы продвигались медленно, и мой взгляд упал на стену слева, оклеенную афишами. Это были все те же рекламы, лишь бумага за сорок лет почернела от дыма да буквы наполовину стерлись. Я рассеянно разбирал надписи, и вдруг у меня екнуло сердце. Вот оно что! 'Обезболивающая ткань несравненное средство от ран и ожогов'. Вот они - простыни, которые могут утишить, облегчить боль, вот о чем я вспоминал на госпитальной койке в Гватемале! Несомненно, когда мне было пять лет, эта 'несравненная ткань для ран и ожогов' произвела на меня глубокое впечатление. Из той же рекламы, по-моему, родилась одна фраза в 'Планете людей', обращенная к Гийоме: 'В тот же вечер я доставил тебя самолетом в Мендосу, там тебя, словно бальзам, омыла белизна простынь'(9). Воспоминание о волшебных простынях, которые умеют лечить раны... Воспоминание о старой рекламной афише в маленьком туннеле в Фурвьере, почти тридцать лет прятавшееся в темном закоулке моего сознания.

ПРИМЕЧАНИЯ И КОММЕНТАРИИ

(1) Воспоминания о некоторых книгах

31 декабря 1940 г. Сент-Экзюпери прибыл в США и поселился в

Нью-Йорке. Его книги были хорошо известны американской публике, поэтому писатель пользовался вниманием журналистов. Данный текст написан для журнала 'Харперс Базар', обратившегося к Сент- Экзюпери с вопросом о его любимых книгах.

(2) 'Черная Индия' - этот роман Ж. Верна вышел в 1877 г.

(3) ...всего Леконта де Лиля и Эредиа. - Шарль Леконт де Лиль

(1818-1894) и Жозе Мария де Эредиа (1842-1905) - французские поэты, участники 'парнасской' группы.

(4) Малларме Стефан (1842-1898) - французский поэт-символист.

(5) 'Школа равнодушных' и 'Симон патетический' - эти романы Ж. Жироду вышли соответственно в 1911 и 1918 гг.

(6) 'Записки Мальте Лауридса Бриггел' Рильке - роман австрийского писателя Р. М. Рильке датируется 1910 г.

(7) Несколько лет назад мой самолет потерпел аварию в Гватемале. - Это случилось в феврале 1938 г. при попытке Сент-Экзюпери совершить перелет через Северную и Южную Америку по маршруту Нью-Йорк - Огненная Земля.

(8) Фурвьер - холм в старой части Лиона.

(9) А. де Сент- Экзюпери. Избранное. Лениздат, 1977, с.171. Пер. Н. Галь. Прим. перев.

Сергей Зенкин