что всё благополучно завершилось.
Снова засвербила мысль, что где-то в этой братской могиле, вырытой в мерзлоте, может быть мой отец. Постепенно в душе разгорался гнев. Драконы не должны так умирать. Мы не оставляем земле своих костей. Наша стихия – огонь и воздух. Та плоть, которую покинул дух, должна развеяться дымом над земными просторами.
Велесова борода? Огненные змеи? Если дед смог, и я смогу.
Душу рвали гнев и жалость, где-то в груди невыносимо жгло, словно там пробуждался вулкан, а кровь превратилась в огненную лаву и готова была выплеснуться и затопить пещеры-могильники. Я осознал, что разделился, уже после того, как это произошло. И ещё. И ещё. Шесть змей, искрящихся крохотными голубыми молниями, обвили ближайшие ледяные глыбы с драконьими очертаниями. И вдруг каждая из змей превратилась в дождь огненных слёз. Я оплакивал погибших бесславно.
Герои не плачут. Я не герой. Меня жгло осознание своей никчёмной жизни, каждый день которой превращался в насмешку. Не я восстал против преступного царя и его гибельных замыслов, не я вмёрз в стены ледяным барельефом. Меня охватила ярость от того, что я жив, а они – мертвы. И захоронены неправедно, не очищены силой огня. Если бы я мог отдать свою жизнь ради того, чтобы забилось хотя бы одно сердце – отдал бы, не задумываясь. Но я мог предать погибших огню. Я стал пылающим вихрем, пронёсшимся по ледяным кавернам. Возьмите мою жизнь. Моё сердце. Пусть ваши тела уйдут из мира достойно.
Пещеры наполнились гулом и рокотом, невнятными криками и треском, словно рвались чьи-то крылья. Я опомнился, когда путь мне преградило огромное мерцающее щупальце с чертами моего бывшего наставника.
– Достаточно, Гор! – рыкнул Юй. – Посмотри, что ты натворил.
Я оглянулся и обомлел. Облепленные огненными змейками мёртвые тела шевелились, выдирали себя из стен, расправляли крылья. Змейки чернели и осыпались, чтобы собраться и накинуться на следующую ледяную статую. Мёртвые восставали. Их глаза сверкали живым блеском. Под медленно переступавшими лапами драконов хлюпала растопленная порода. Ожившие драконы, осознав чудо возвращения, вскидывали крыловые щупы в жесте «воли к победе» и ползли наружу, покидая могильник.
У двух тел, шевельнувших крыльями, не оказалось голов, и огненные змейки вгрызались в них, стремительно поглощая шевелившуюся плоть, пока не опали наземь горстками пепла. Обезглавленные тела исчезли.
Юй поднял полупрозрачную голову:
– От имени подземного царя Лу прошу тебя остановиться, наследник силы Велеса. Ты взял своё. Дальше нельзя.
За полупрозрачным телом Юя виднелись совсем оплывшие очертания древних захоронений. Я заметил выступавшую из стены морду чудовища, отдалённо напоминавшую драконью. Не думаю, что мне кто-то скажет спасибо, если я оживлю динозавров.
– Передай своему повелителю, – сказал я, – что его слово услышано. Остальных я не потревожу.
– У меня теперь нет чувств, Гор. Но если бы я был жив, то гордился бы тобой, мой бывший ученик, – неожиданно сказал Юй и растворился в воздухе. Может быть, стал совсем прозрачным: мой правый бок овеяло сквозняком, словно кто-то пронёсся мимо.
Когда я выполз к полуденному солнцу, светившему над миром, на склонах плоской горы творилось нечто невообразимое: собрались все, и ожившие, и их родственники, и другие драконы. О конспирации и спутниках над головой забыли все, и я подумал, что нашему Гнезду недолго осталось существовать в этих местах, если люди засекут здесь такое столпотворение.
Я пролетел через строй салютовавших драконов, под ликующие крики. Над головой рассыпались огненные фейерверки. Было чертовски приятно, чего уж там скрывать, но несколько неуютно. Я-то тут причём, если тут во всём виноват мой пращур Велес и немножко дед Горыхрыч? Если бы дед не рассказал, я бы не сообразил, как вызвать жизненную силу Велеса. И ещё я слишком хорошо помнил резервуар с азотом и схватку я-модуля с базилевсом.
И ничего она не скучала, эта принцесса.
Светлану я нашёл безмятежно спящей на травке у входа в пещеру старейшин под охраной аж пяти драконов из свиты Хроса. Я поднял её и разбудил лишь тогда, когда оказался под землёй в естественной каверне, усовершенствованной драконами. Девушка ахнула, увидев усыпанные драгоценностями и золотом стены. Портреты предков мы хранили в царских палатах, а здесь – историю Земли в сотнях сверкающих картин.
Старейшины ждали нас на возвышении в конце огромной пещеры, и было их всего шестеро – молчаливых, как изваяния. Дед чуть повернул голову и подмигнул, когда я вошёл в пещеру с принцессой на загривке. Ни одного дракона Поднебесной не присутствовало. Зато я заметил на ступени перед возвышением группу гималайских нагов. Дракона с короной наследника раджи среди них не было. Наверняка женишок у покоев Ларики ошивается.
Золотой трон царя пустовал: Ррамону не позволили его занять, и он восседал справа у его подножия и кидал яростные взгляды на своего сына, сидевшего слева от трона.
Остановившись у возвышения, я сказал:
– Я, Гор, сын Дарина, отпрыск крови праотца Велеса, прошу засвидетельствовать, что принесённая мной рота выполнена. Наследница чарской силы найдена и приняла приглашение быть нашей гостьей.
– Как твоё имя, человечица? – шевельнулся один из драконов цвета малахита.
Девушка ответила, не слезая с моей спины, где уютно устроилась в межкрылье и спиной опиралась на мой гребень.
– Светлана.
– Готова ли ты пожертвовать нам каплю крови, дабы удостовериться нам в истинности силы чарей?
Девушка кивнула. Я помог ей слезть, подставив лапу. Ближайший дракон поднял наполненную сурьей хрустальную чашу, стоявшую в центре полукруга, попросил девушку протянуть руку над сосудом и слегка уколол её палец алмазной иглой. Сорвалась и растворилась в сурье капелька крови. Старейшины по очереди увлажнили кончики раздвоенных языков и замерли, прикрыв глаза мерцающей плёнкой.
– Твоя кровь истинна, человечица Светлана, – вынесли они вердикт и поклялись, что берут девушку под защиту совета старейшин.
У меня гора с плеч упала: теперь никто в Гнезде не посмеет обидеть девчонку, даже царь, или ему объявит войну его собственный народ. Всё-таки именно этот совет когда-то избрал династию Гадунова на царство. Он же теперь готовился низложить Ррамона.
Малахитовый дракон чуть повернул голову, сказал куда-то вглубь пещеры.
– Пусть свидетель Зуверрон принесёт ротную чашу дракона Гора.
В глубине пещеры зарокотало. Приближалось что-то настолько массивное, что Света попятилась, прижалась между лапами к моей груди. Непривычно нежное чувство шевельнулось в моей душе к этому комку не прикрытой чешуёй плоти.
– Не бойся, – шепнул я.
Старейшины раздвинулись, пропуская тяжёлое иссиня-чёрное тело дракона, раза в два крупнее самого большого из них. В его правых крыловых щупах был зажат кубок с крышкой. Глаза Зуверрона светились багровым огнём, пасть угрожающе приоткрылась, обнажив мощные клыки. Казалось, багровый огонь сочился даже из-под чешуи.
Зуверрон склонил голову над стоявшей на возвышении хрустальной чашей. Мелькнул раздвоенный язык. Плёнка на миг закрыла устрашающие глаза.
– Да. В девице есть след чарской силы. Свидетельствую: рота дракона Гора, сына Дарина, отпрыска праотца Велеса, выполнена.
Он протянул мне кубок с каплей моей крови. Наши щупы на мгновение соприкоснулись, их оплёли огненные молнии. Но я не позволил себе поморщиться от боли и, тем более, уронить кубок. Взял его, возздел под полный победный салют старейшин: их крылья вскинулись, щупы раздвинулись латинской буквой V, затрещали молнии. Зуверрон вынужден был последовать доброму примеру. И даже сказать ритуальную фразу:
– Да будет с тобой милость Великого Ме, герой Гор!
