— Я знаю – вы здесь! Знаю!
Страх сменило отчаянье. Девчонка яростно стучала кулачками по белому кругу – теперь она хотела, чтобы все кончилось как можно быстрее, и чернокнижник убил бы ее, тем самым, оборвав мучительное ожидание расправы, оказавшееся страшнее смерти. Но у Великого Мага были совсем другие планы…
Белый, обтянутый высохшей кожей череп возник из пустоты, колкие, горящие недоброй усмешкой глаза уставились на Маришу. Здесь, в своих владениях Великий Маг больше не прятался под личиной человека с незапоминающимся лицом, он явился перед жертвой в своем подлинном обличии. Старый, как мир, отвратительный старец, утратил былую силу, но все еще мог причинять несчастья и страданья тем, кто оказывался в его власти.
— О да, стареют все, даже могущественные чародеи… – заговорил он, поняв, о чем думала его жертва. – Чем меньше остается сил, тем ближе подкрадывается старость, словно человек все быстрее и быстрее катится под гору. Когда–то я был хозяином этой земли, здесь все трепетали при упоминании моего имени… Я забирал столько жизней, сколько считал нужным, а взамен давал людишкам спокойствие и порядок. Их вполне устраивало такое положение дел. Но время течет, как песок между пальцами, былая мощь уходит в прошлое, приближается небытие. Да только я не привык проигрывать! Пусть я стар, пусть люди больше не бояться Великого Мага, но здесь, в этой башне я все еще могущественнее бога! – маг замолчал, а потом пристально посмотрел на слушавшую его речь Маришу. – Думаешь, я лукавлю? Думаешь, силы давно исчерпаны?
Девчонка не знала, что и сказать. Она не представляла, какой ответ хочет услышать от нее колдун, и боялась разозлить его. Впрочем, по всей видимости, великий Маг не нуждался в ее ответах. Он рассмеялся недобрым смехом, демонстрируя черный провал беззубого рта:
— Да, я стар, слаб, жалок и смешон. Раньше мне дано было проливать моря крови, а теперь приходится довольствоваться тоненьким ручейком. Мое могущество держалось на чужих жизнях – чем больше людишек погибало, тем я становился сильнее. Теперь у меня почти не осталось сил убивать. Но я все еще прихожу в большой мир за энергией жизни, за свежими силами, поддерживавшими мое дряхлеющее тело. Я до капли высасываю жизнь из своей жертвы и тем самым продлеваю свое прозябание… Когда теряешь власть, жизнь уже не имеет смысла, но вопреки всему так хочется жить! Жить… Дышать… Видеть солнце и небо, изумрудную траву, слушать журчание прозрачной, как слезы, реки…
— Пожалуйста, отпустите меня, — всхлипнула Мариша. – Мне тоже не хочется умирать.
— Вот… именно… – Великий Маг поднял вверх высохший палец, призывая к вниманию. – Ты боишься, страдаешь, ты в отчаянье, ты не хочешь расставаться с жизнью. Вот в чем суть! Я намеренно вернул тебе способность трезво оценивать действительность, чтобы ты в полной мере осознала ужас своего положения. Я живу страхом, болью и отчаяньем своих жертв, это возрождает меня. О, если бы ты знала, сколько достойных, сильных, умных людей было замучено в Башне Страха! Если бы ты знала, что видели эти стены! Но довольно о прошлом. Поговорим о твоем печальном будущем.
— Пожалейте…
— Не знаю такого слова. Плачь, моли о пощаде – я чувствую себя гурманом, наслаждающимся изысканным лакомством.
Мариша хотела быть сильной, хотела с достоинством держаться перед этим кровожадным негодяем, но не смогла справиться с отчаяньем. Она зарыдала во весь голос, а на тонких, как ниточка губах Великого Мага появилась довольная улыбка:
— Жизнь будет уходить медленно, но неотвратимо. Тело перестанет слушаться тебя, постепенно обращаясь в камень, однако сознание останется ясным. Так страшнее, ведь правда?
Колдун приближался к белому кругу, неотвратимо, как сама смерть. Мариша даже не пыталась бежать – она с ужасом следила за бледной иссохшей рукой, тянувшейся к ее лицу.
— Не надо…
Ледяные пальцы коснулись лба, и в тот же миг девочка почувствовала, как могильный холод заструился по ее жилам…
Глава восьмая. В плену у чернокнижника
— Я не могу бросить вас и уйти. Мне кажется, мы сумеем найти решение, — Анжела подошла к Князю, села рядом. – Потому и вернулась.
— Иными словами, ты готова за меня умереть? – мужчина даже не обернулся, продолжая что–то выцарапывать на стене обломком гвоздя.
— Нет. Это слишком круто.
— Тогда, будь добра, ступай своей дорогой. Ты меня отвлекаешь.
Только теперь Анжела обратила внимание, что стены и пол камеры сплошь исписаны убористыми строками текста:
— Это стихи?
— Да.
— Но их же…
— Никто никогда не прочитает, — Князь посмотрел в лицо Анжеле, закончив фразу, готовую сорваться с ее губ. – Но это занятие позволяет оставаться самим собой. Я страшусь безумия и буду бороться до конца, чтобы сохранить рассудок. Здесь это не всегда бывает легко.
— Вы – поэт, вы должны верить в судьбу. Посмотрите, как все складывается: незадолго до поездки я «случайно» нашла волшебное кольцо и надела его на палец, потом мы «случайно» приехали сюда. Дело в том, что мама хотела поехать в Турцию, но там случилось землетрясение, и она поменяла планы. Затем я «случайно» поднялась на гору и увидела башню, наконец, встретила вас… Не слишком ли много совпадений? Думаю, дело в другом – меня ведет Судьба, и возможно, именно мне удастся освободить вас и при этом, кстати, остаться в живых…
— Замолчи! – Князь резко поднялся, звякнули цепи. – Ты не понимаешь, что делаешь! Я почти смирился со своей долей, с тем, что никогда не выйду на свободу, а тут появляешься ты и начинаешь тешить несбыточными надеждами! Или…
В глазах узника сверкнула ненависть. Он смерил Анжелу таким пронзительным злым взглядом, что у нее по спине побежали мурашки:
— Или тебя прислал он? Это очередная его «шутка»? За сколько ты ему продалась? Он обещал золото? Или неувядающую красоту? Сколько стоит обмануть и предать человека?
— Я просто хотела вам помочь… – губы девочки задрожали. – Хотела, чтобы вы вышли на свободу. Вас называют борцом за справедливость, а вы, оказывается, можете ни за что, ни про что «наехать» на человека.
Настроение у Князя менялось быстро. Судя по всему, девчонка действительно не имела никакого отношения к интригам Великого Мага, и пленник уже пожалел, что говорил с ней излишне резко:
— Хочешь услышать одну историю? Однажды мне обещали свободу, тот, кто построил башню, сказал, что помиловал меня. В такое счастье почти невозможно поверить, но двери тюрьмы распахнулись, я увидел зеленые горы, кожей ощутил тепло солнца… Это было словно второе рождение, возвращение из мира мертвых. Я спустился в долину, туда, где жили дорогие мне люди, мечтая увидеть их лица, но так и не успел переступить порог своего дома. Тюремщики снова схватили меня, снова провели по всем этажам Башни Страха. Но мрак в моей душе был страшнее пыток и побоев… Все вернулось, все началось сначала и не осталось уже сил противостоять этому кошмару. Тогда я начал писать поэму – она о любви, о солнце, о свободе, о том, что добро обязательно победит зло, и на Земле воцарится справедливость. В этих стихах нет ни слова о боли и отчаянье о том беспросветном мраке, что окружает меня, в них – только свет, радость, надежда.
— Но почему колдун так поступил с вами? Почему вначале отпустил на свободу, а потом передумал?
— Он не передумал, просто это еще одна изощренная пытка, способная сломить волю любого человека. Самое страшное, когда тебе дают надежду, а потом лишают ее. Поэтому, когда ты начала говорить, будто можешь освободить меня, нервы просто не выдержали. Прости.
— Ничего страшного, я не обиделась. Знаете, о чем я подумала? В этой башне все наоборот – чем сильнее человек хочет, тем меньше получает. Например, чтобы добраться к вам, мне все время приходилось загружать голову чепухой, стараясь, чтобы в ней не осталось ни одной разумной мысли. Это сработало. Вот и вы ни на что не надейтесь, не верьте, не желайте – просто прогуливайтесь в неопределенном
