Любопытство грозилось задушить, если не узнаю причин неожиданного и необычного поступка:
– Зачем? Что случилось?
Мужчина уселся на стул верхом и, пристально заглядывая в глаза, напомнил:
– Я выполняю твое условие. Ты выиграла, я проиграл, и за мной долг чести. Это единственный способ оставить принцессу в покое, как ты тогда выразилась. Иалона сохранит королевский статус, но страной будет управлять мой наместник. Предварительное соглашение достигнуто, осталось лишь уточнить сроки. Как только договор будет подписан, мы уедем.
– Мы? Я-то тебе на кой черт сдалась? Оставь меня здесь,- я проявила недоумение.
– Нет, ты поедешь со мной! – отрезал 'медбрат', давая понять, что разговор окончен. Он помог натягивать широкую рубашку, используемую вместо бинтов, и не реагировал ни на один из настойчивых вопросов. Лишь в дверях Кондрад притормозил, поймал мой злющий взгляд и добавил:
– Я отвечу на главный незаданный вопрос: 'Не жалко ли мне оставлять Лайе?' – нет, не жалко. То, о чем я просил Богов, осуществилось. Теперь я имею богатство, ради чего все затеял, и ничего другого мне не надо.
И ушел, оставив меня в глубоком недоумении.
Заявление прозвучало, как гром среди ясного неба, мой ум терялся в догадках о мотивах поступка Кондрада. Ну не мог же он, в самом деле, пойти на потерю завоеванной страны лишь из-за долга чести? Должно быть что-то еще, суть чего я не в состоянии постичь в данное время. Если припомнить банальную фразу: 'Истина всегда лежит на поверхности, но, откапывая доказательства, ее умудряются закопать', – то дело осталось за малым. Осталось найти поверхность. Прокручивая события и прикидывая версии, меня внезапно озарило, и я мысленно заорала:
– Форсет! Ты меня слышишь?
Бог откликнулся с великой неохотой и недовольством:
– Разумеется, слышу. Как тебя, такую горластую, можно пропустить? Что стряслось на сей раз?
– Черный Властелин покидает Лайе через три дня! – поделилась я радостной вестью.
– И что? – равнодушно отреагировал Форсет.
Приспело мое время возмущаться:
– Как что?! Условия выполнены, он передумал жениться. Отправляй меня домой!
– И не подумаю. Сейчас раздумал, завтра надумает сызнова. А мне вновь с этой историей вожкаться? Нет уж, доделывай дело до конца, – божок ознакомил меня со своей точкой зрения и поставил перед фактом.
Ей-Богу, было от чего растеряться:
– Что значит – 'доделывай свое дело до конца'? Как ты себе это представляешь? Пристрелить, чтоль, кого-нибудь?
Ехидство и наглость прямо-таки сочились из голоса небожителя:
– Вечно с вами, людишками, мелкая возня… то проблему реши, то решение подскажи. Что здесь сложного? Когда один из них браком сочетается, тогда и домой отправишься
В голову пришла цитата из мультика: 'А хотите, я его стукну, и он станет фиолетовым в крапинку?'. Я бы щас с колоссальным удовольствием кого-то псевдобожественного и толстозадого взгрела от широты русской загадочной души. Жаль, не дотянусь, руки коротки, но поорать – дело святое:
– Ты офонарел? Я тебе, что, средневековая сваха? Как я их уламывать должна? Смилуйтесь, люди добрые, окольцуйтесь по-быстрому, а то мне, сиротинушке, домой попасть невмочь?
В ответ на мой пламенный восторг и яростные вопли, Форсет индифферентно заметил:
– Илона, ты круглая дура!
Я парировала:
– У круглой дуры есть одно неоспоримое преимущество – она по жизни катится легко, а я за все цепляюсь!
Бог поржал и смотался, квакнув на прощанье:
– Захочешь – измыслишь!
Я немедленно надулась от обиды. Нашли, блин, всенародную спасительницу! И как прикажете поступить? Рекламный слоган повесить? Растяжку из простыней натянуть? 'Требуются аристократическая невеста и высокородный жених, бракованных не предлагать!' Как раз между двумя башнями поместится и далеко видно будет. Живое воображения опять взыграло со страшной силой. Мне представились толпы желающих, осаждающие Цитадель, а я в качестве председателя жюри. В уме быстренько накидался список необходимых справок для участия в отборочном туре: о физическом здоровье, отдельно еще одна с подписью венеролога, об умственной вменяемости, отсутствии долговых и брачных обязательств. Следом возникло видение – я, погребенная под грудой справок, и Кондрад, бочком подкрадывающийся к Иалоне с намерением 'осчастливить' замужеством. Над ними в воздухе витала моя надежда на возвращение домой и энергично махала платочком на прощание. Брр! От подобной перспективы настроение скатилось ниже некуда и продолжало стремительно падать. Не придумав ничего существенного, я сочла самым мудрым решением заснуть, что и было незамедлительно мной осуществлено. Уж по-всякому, утро вечера мудренее.
