телефону истерику с визгом, криками и причитаниями, едва я сказал, что пачка стоит 100 рублей.
Комиссия так и не появляется, – сомнения даже, есть ли она вообще...
18.12.10. 12–45
Опять ночью эти мрази в соседнем проходняке не дали спать. От силы 3 часа проспал: лег только пол12–го (вечером дозвонился–таки до Лены Маглеванной, впервые с ее эмиграции из России, и целых полчаса очень хорошо проговорили с ней, в основном о планах на будущее). Проснулся где–то около полтретьего – и уже не дали заснуть: у ублюдков горела лампа и гремела из телефона музыка (поганые блатные песни). Я знал, что уже не уснуть под это, хотя и добросовестно пытался; только под утро, в 5–м часу где–то, выключили музыку – но уже надо было вставать. После подъема быстро приготовил себе завтрак, лег – и тут же провалился в сон; но надо же не проспать проклятый ИХ завтрак (хотя в их столовку я так и не захожу!) – с перерывами, поглядывая на часы, подремал немного – и на мороз, с утра бывший очень сильным (сейчас на проверке один говорил, что утром было минус 27°, сейчас – потеплее, градусов 20). После завтрака хотел лечь, подремать еще, если получится – но явился сперва сигаретчик с телефоном (хоть позвонить матери...), а потом – совершенно неожиданно для субботы и к тому же необычно рано – отрядник. В общем, поспать не дали. Самое страшное, самое трагическое здесь, в этих тюрьмах и лагерях, среди этой злобно–бессмысленной малолетней гопоты – это когда она не дает тебе спать... Сойти с ума, заболеть, обессилеть, сдохнуть – все возможно тут, и все это начинается с того, что круглые сутки тебе не дают спать.
Еще одно расстройство – чем мельче оно кажется, тем досаднее, до полного остервенения: этот ублюдок, “обиженный”, который стирает мне здесь вещи и которого я знаю еще с лета 2008, он при мне “поднимался” на 13–й – потерял, сука этакая, мои носки! Целых 2 пары!.. В понедельник, после бани, как всегда, взял все вещи стирать – и только сегодня, в субботу, после 3–х дней уговоров, принес их мне – они висели в холодной дощатой “обувничке” и, разумеется, все замерзшие, покрытые инеем, а оттают – абсолютно все мокрые, за неделю почти висения там и близко не высохли; если б этот ублюдок принес мне их во вторник, допустим – давно бы все было сухое! А где носки? – спрашиваю. – Я тебе их вешал на дужку. – Когда?! Т.е., типа, он мне ДАВНО УЖЕ их туда повесил – а там висят чужие, и сосед подтверждает тут же, что это его. В общем, этот ублюдок–стирщик буркнул мне потом, что, мол, “посмотрит” – но уже ясно, что носков нет, 2 пары, в том числе одна новая, только в конце ноября привезенная матерью – пропали, как постоянно пропадают здесь на всех бараках у всех (у блатных даже) вещи, стираемые этими тварями...
Как тяжело, невыносимо, до рвоты омерзительно жить день за днем среди всех этих гнусных тварей, в этом жутком зверинце, и как я еще не сошел с ума за 5 лет такой жизни, – нет слов, чтобы про это рассказать... Будьте вы все прокляты, чтоб вы все передохли, мрази!!!
19.12.10. 6–55
Гнусно, омерзительно, невыносимо... Основных, самых омерзительных факторов – 2: ублюдки в соседнем проходняке, не дающие спать, и не работающий де–факто телефон сигаретчика. У гнусных насекомых в соседнем проходняке – и сегодня, как КАЖДУЮ ночь – свет и музыка вовсю; музыку врубили и свет зажгли, еще я не успел и лечь, 12–ти не было . Спал в эту ночь тоже очень мало, урывками – вроде чуть–чуть удавалось подремать даже и несмотря на музыку, уже под утро. Кроме того, сейчас эти мерзкие твари озабочены, уже несколько дней, еще одним важнейшим делом: самогоном. “Ставят” брагу на конфетах (карамельках), озабоченно слушают, как она “гуляет”, и еще более озабоченно обсуждают, куда тащить баулы с канистрами, в какую сторону, на тот ли “продол”, или еще куда, если “пробьют шмон– бригаду”. В выходные–то вряд ли, но вчера Окунь и Лялин, как они любят в свое дежурство, весь день, утренней проверки, своими силами шмонали разные бараки. На 8–й не заходили, но когда были на 4–м (над нами), по–моему, – насекомые схватили свой баул и потащили куда–то вон из барака, прятать...
А сигаретчик вчера явился (последний раз за день) почти сразу после отбоя – и около полутора часов пытался позвонить со своего телефона, а тот постоянно отключался – то в первые же секунды после включения, то чуть погодя, когда сигаретчик уже начинал звонить. Как хорошо, что я, в предчувствии такой ситуации, 2–й раз за день позвонил матери еще в 4 часа дня, когда сигаретчик тоже заходил! В общем–то, телефон его – не рабочий, сломанный (все говорят ему, что там сдыхают “мозги” – не знаю, процессор, что ли, они так называют, или что еще...); позвонить по нему удается разве что случайно, когда он почему–то не капризничает и не отключается. Т.е., нормальной, стабильной связи у меня по–прежнему нет здесь – и в последние месяцы, как в первые... Блатной азиат вышел вчера из ШИЗО, но его можно не считать...
А вся эта ночная жизнь в бараке (во всех бараках!), с активной беготней, картами, наколками, брагой, выключением верхнего света дай бог в 11, а то и в 12 ночи, с личными лампочками в каждом проходняке, с музыкой и галдежом всю ночь, после чего утром насекомые заваливаются спать, а я страдаю без сна сутками, – все это, между прочим, вполне себе повод для жалоб (с воли, естественно) и на отрядника, не могущего в своем отряде обеспечить порядок и соблюдение их же “ПВР” (отбой в 22 ч.!), и на “Макара”, и т.д. и т.п.
20.12.10. 12–26
Понедельник. Началась 13–я неделя до конца. Мне осталось здесь ровно 90 дней...
Поразительно, как легко – после стольких потраченных нервов – сигаретчик нашел решение проблемы своего телефона! Кто–то на 12–м дал ему батарейку от телефона Nokia – и с ней “труба” стала работать нормально, безукоризненно, ни разу не отключаясь, когда не надо! И когда там же, на 12–м, телефон “прозванивали” (проверяли каким–то прибором напряжение внутри и т.д., точнее я не знаю) – результаты показали, что он далеко не такой полумертвый, как при предыдущем “прозванивании” со старой батарейкой. Подтвердилось мое смутное ощущение, что дело тут было именно в питании, а не в “мозгах” телефона, возникшее еще тогда, когда на днях сигаретчик объяснял мне про эти самые “мозги”.
Ту “нокиевскую” батарейку надо было вернуть, но взамен нее там продавали за 200 р. тоже “нокиевскую”, но совсем новую. Деньги надо было положить на телефон владельца – я попросил мать, продиктовал цифры, и сегодня она должна это сделать. Таким образом, главнейшая проблема – со связью – слава богу, вроде бы решилась.
Морозы страшные, за 20° точно – нос слипается сегодня с утра при малейшем вдохе. Естественно, как я и ожидал еще осенью – баня не работает. :)) Пошедший было туда типчик из соседнего проходняка (но живущий почему–то в моей тумбочке) быстро вернулся и сказал что–то типа: “трубы не прогрели”. Скорее, трубы просто полопались от таких морозов, но как раз в это время сидел здесь сигаретчик, строчил свои СМС–ки, а движения в бараке – обычных сборов и выходов с пакетами и тапками – не было вообще никакого; так что я, поняв, что нет смысла зря таскаться по морозу, не пошел.
Шмона, слава богу, тоже нигде не было, хотя с утра уже я был наготове. То ли морозы мешают, то ли – сейчас “козлы” в проходняке напротив меня говорили, что “Макар” выйдет 27–го (а сейчас он где?) – м.б., тогда и начнется эта вакханалия повальных шмонов в последние предновогодние дни?..
22.12.10. 6–30
Опять ублюдки в соседнем проходняке всю ночь галдели и ржали, всю ночь жгли свет, слушали музыку и т.д. Но – повезло: проснулся в 2–15 (как раз стандартные 3 часа, как лег) – и потом смог заснуть опять, до 4–35, еще полтора–два часа проспал. Ну, уж действительно повезло! :) А компашку за “шкеркой” – пришла мысль – из темноты неожиданно вломиться и переломать бы им с маху бейсбольной битой все ребра, раскроить черепа...
За сигаретчиком, видимо, слежка на 10–м и впрямь серьезная, – вчера он приходил всего дважды, но домой я смог позвонить только 1 раз, – во второй было и рано еще, и у него, по–моему, разрядилась батарейка. Второй вечер вчера напрасно прождал его после отбоя (хотя, конечно, до этого его постоянное присутствие, когда он сидел здесь со своими СМС–ками и звонками “любимой” (и глупейшими разговорами с ней – пытался насильно заставить ее познакомиться с его матерью), а я при этом не мог нормально лечь, т.к. он занимал треть, а то и половину шконки, – очень напрягало, особенно как раз после отбоя, когда уже хочется спать.
Сходил вчера сфотографировался на паспорт. Пришел в начале 10–го – и как раз одновременно со мной с вахты зашел туда же, в “нарядную”, вольный фотограф. Было всего человек 5–6 с разных бараков, с 8–го – я один; а остальных (с одного 8–го – целый список) пришлось потом вызванивать оттуда и здесь дергать “козлам”.
Днем вчера потеплело и опять завалило снегом всю зону, мело весь день и вечер. С утра не холодно, но и не оттепель, конечно. Шмона вчера не было, но вполне может быть сегодня, – среда. Мне осталось 88
