волосами, каскадом падающими на плечи, и с очаровательным, умело накрашенным личиком. Очевидно, Алекс не потерял интереса к красивым женщинам.
- Да, пожалуйста, - любезно отозвалась Фелиция, беря в руки кофейник.
Краем глаза она, однако, наблюдала за парочкой. Разговор велся почти шепотом, но при этом весьма бурно, и собеседница Алекса - похоже, ей было около двадцати пяти - совсем не обращала внимания на оставшуюся за столиком соперницу.
Вероятно, незнакомка инстинктивно поняла, что с моей стороны ей опасаться нечего, с грустью признала Фелиция. Если бы все складывалось по-другому и мне нечего было терять, то, возможно, я и позволила бы нашим отношениям развиваться в желаемом для Алекса направлении хотя бы для того, чтобы короткий роман помог мне избавиться от призрака прошлого.
Но существовало слишком много препятствий, о которых Алекс не знал и не должен был узнать. А потому даже незнакомка, впервые увидевшая Фелицию, безошибочно поняла, что между ними ничего нет и быть не может.
Впрочем, наблюдая за ними из-под опущенных ресниц и анализируя язык их жестов, Фелиция пришла к выводу, что отношения между ними тоже далеки от интимных. По крайней мере, пока.
Внезапно прекрасная блондинка взглянула на Фелицию. Интересно, как Алекс объяснит своей знакомой присутствие другой женщины? Впрочем, зная его, можно предположить, что уж он-то придумает нечто убедительное.
Наконец блондинка, приподнявшись на цыпочках, поцеловала Алекса в щеку, потом помахала Фелиции и торопливо направилась к выходу.
- Извини, что заставил тебя ждать, - сказал Алекс, возвращаясь к столику. - Старая знакомая зашла попрощаться.
'Прощание', затянувшееся на несколько минут!
- Неужели? - пробормотала Фелиция.
- Именно так. Я учился с ее братом в университете.
Как мило, что у его университетских друзей такие очаровательные сестры! Не будь стервой, тут же укорила себя Фелиция. Алексу всегда нравились красивые женщины. Кроме того, это совсем не твое дело.
- Так о чем мы говорили? - Алекс явно придерживался того же мнения.
По сравнению, с тем, что Фелиция должна была сообщить ему, вопрос о сестре университетского друга, разумеется, отступал на второй план.
- Наверное, лучше перейти к сути. - Она вздохнула. - Я пыталась смягчить удар, но, боюсь, известие в любом случае станет для тебя неприятной неожиданностью.
- Что же это такое?
- Сразу хочу предупредить, что никто из служащих 'Рейнолд Пикчерз' не имеет к этому никакого отношения.
- Я тебе верю, - сказал Алекс. - Вижу, ты готова на все, чтобы защитить их. Если у меня начнутся неприятности, надеюсь, ты будешь на моей стороне. Не хотелось бы сражаться с разъяренной львицей, которую ты сейчас напоминаешь.
Хорошее сравнение! Фелиция решила, что лучшая защита - это нападение.
- Так вот. Сегодня утром мне позвонили из одной газеты. Репортер хотела знать, собираемся ли мы ставить фильм по сценарию Алекса Криспина! Ты представляешь?
Сейчас начнется, с содроганием подумала Фелиция. Громы и молнии, упреки и обвинения. Она напряглась, ожидая вспышки.
Но ничего не произошло!
Алекс по-прежнему смотрел на нее серьезно и спокойно.
Словно подрывник, заложивший мину и запаливший бикфордов шнур, Фелиция отсчитывала секунды. Но взрыв не прогремел, и теперь ей предстояло решать: то ли проверить в чем дело, то ли отступить подальше на всякий случай.
Она не знала, что предпринять. Мгновения улетали, а Алекс никак не реагировал. Почему он молчит? Сказал бы хоть что-нибудь!
В конце концов Фелиция не выдержала.
- Алекс...
- И что ты ответила? - сдержанно спросил он.
Она скрипнула зубами.
- Без комментариев.
Снова молчание. Оно было невыносимым. Почему он не кричит, не топает ногами, не ругается, не требует объяснений? Которых, впрочем, у нее нет.
- Ну это неоригинально... - саркастически протянул Алекс.
- А что мне надо было сказать? - осведомилась Фелиция, отступая на заранее подготовленные оборонительные позиции. - Согласись, ситуация не совсем обычная. Вообще вся эта секретность не в моем стиле.
- Хочешь сказать - в моем? - мягко спросил Алекс.
На ее щеках вспыхнул румянец.
- Но ты же настаивал на сохранении анонимности!
- И, как оказалось, понапрасну, да? Что ты теперь собираешься делать?
- Я? - удивилась Фелиция. - А что я могу сделать?
- Ну, во-первых, прекрати упрямиться, согласись на мои условия и сними фильм.
Они оба знали, что дело не в этом. Картина не могла провалиться.
- А во-вторых?
- Раз уж мы столкнулись с такими трудностями, то почему бы тебе не стать моим продюсером?
Разговор пошел совсем не так, как Фелиции представлялось: что-то не складывалось. Что? Да, вот что. Почему Алекс не устраивает скандала, не требует объяснений? Он упорно настаивал на сохранении анонимности, окружал все, что касалось сценария, завесой тайны, и сейчас должен был бы быть вне себя от злости. Однако...
О сценарии знали трое: я, Фред Брэдли и Алекс, рассуждала Фелиция. Первых двух я уже исключила, а значит... Но Алекс не мог сам сообщить о себе Белинде Маккин! Это же бессмысленно...
А почему? Как сказал Алекс, у нас возникли трудности. И создала их я... Нет. Не может быть. В моих рассуждениях какая-то ошибка.
- О чем ты думаешь? - лениво спросил он.
Чушь. Полная чушь. Зачем Алексу самому себя подставлять? Это же противоречит всем его заявленным планам.
- Неважно. - Фелиция покачала головой. - Так ты говоришь, что по-прежнему хочешь ставить фильм с нами?
Алекс пожал плечами.
- Конечно. При соблюдении известных тебе условий.
- А если 'Телеграф' обо всем разболтает?
Он еще раз пожал плечами.
- Уверен, что ты в состоянии справиться с этой проблемой.
- Может быть, - согласилась Фелиция. - Но ты? Ты ведь не хотел никакой рекламы.
- И сейчас не хочу, - подтвердил Алекс. - Но при правильном подходе эта сенсация не проживет и недели. А потом я исчезну, вернусь в Новую Зеландию, и о моем местонахождении будет знать только мой адвокат.
Действительно, в компании есть только номер почтового ящика в Веллингтоне.
Фелиция внимательно посмотрела на него, стараясь не выдать появившихся у нее подозрений.
- Должна сказать, ты воспринял все гораздо спокойнее, чем я ожидала.
Он усмехнулся.
- Правда?
Ответ не уменьшил ее подозрений. Если Алекс все же решил, что немного рекламы не повредит, то
