– Но не все еще потеряно, душечка! Мы вам поможем! Это наш долг, это наша работа! Лучше всего, если вы полежите недельку-другую в нашем стационаре. Мы проведем все необходимые обследования, назначим курс реабилитирующих процедур…
– Но я не знаю… – испуганно проговорила Надежда. – У меня муж… и кот… я не могу оставить их на целую неделю!
– Как вы можете так легкомысленно относиться к собственному здоровью?! – воскликнул врач. – Вы цивилизованная, современная женщина и должны понимать…
– Я подумаю, – пробормотала Надежда и выскользнула в коридор, несмотря на то что доктор что-то горячо говорил ей вслед и размахивал руками.
Марианны Сергеевны не было видно, и она двинулась вперед, размышляя о том, что сказал ей врач.
Неужели у нее действительно так плохо с нервами? Прежде она как-то не задумывалась о своей нервной системе, но после посещения этого кабинета ей стало как-то неуютно. Может быть, врач прав, и она действительно нуждается в срочной медицинской помощи?
За такими безрадостными мыслями Надежда Николаевна прошла значительную часть коридора.
В этом месте коридор делал поворот, и когда Надежда приблизилась к нему, из-за угла вышла Марианна Сергеевна. Она размахивала руками и бормотала:
– Какое безобразие! Отвратительное обслуживание! Нет, я этого так не оставлю! Они у меня еще попляшут!
Надежда попятилась и скользнула в ближайшую дверь.
За этой дверью также был медицинский кабинет.
В глубине его за столом сидела сухонькая старушка в белом халате. Увидев Надежду Николаевну, она что-то едва слышно прошептала.
– Что вы сказали? – удивленно переспросила Надежда.
– Девяносто шесть! – проговорила старушка негромко.
– Что – девяносто шесть?
– Сорок четыре!
– О чем вы?
– Деточка, не волнуйтесь! – Старушка повысила голос. – Пароход подошел к пристани.
– Какой пароход? К какой пристани?
На этот раз Надежда испугалась. Какая-то странная старушка, черт ее знает, что ей взбредет в голову!
– В шалаше шуршит шелками старый дервиш из Алжира, – проговорила старушка. – А вы присядьте, деточка!
Надежда осторожно опустилась на краешек стула.
– Левое ухо закройте! Ладошкой, ладошкой!
Надежда приложила ладонь к левому уху. Старушка снова что-то зашептала.
– Что вы шепчете? – спросила Надежда. Терпение ее подходило к концу.
Старушка покачала головой и проговорила сочувственно:
– Я надеюсь, что это излечимо!
– Да о чем вы говорите? – недоумевала Надежда.
– Теперь правое ухо закройте! Двести одиннадцать…
Надежда откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.
– У вас никогда не было черепно-мозговых травм? – осведомилась странная старушка. – А в детстве вы не падали?
– Кажется, когда мне было три года, я упала с качелей, – честно припомнила Надежда.
– Ах вот как! Это многое объясняет! – Старушка что-то радостно застрочила, затем подняла глаза на Надежду Николаевну и произнесла с пафосом: – Ничего, еще не все потеряно!
– Что потеряно? Лично я ничего не теряла!
– Ну как же, деточка, вы потеряли десять процентов слуха на левом ухе и целых пятнадцать на правом! Очевидно, после удара головой во время падения!
– И вовсе я не ударилась тогда головой! – удивилась Надежда. – Я вывихнула локоть!
– С локтем вам нужно к ортопеду, – кротко сказала старушка, – а я говорю о слухе.
– Ах вот вы о чем! – оживилась Надежда. – Вы проверяли мой слух! Но вообще, должна вам сказать, я на слух не жалуюсь. Я даже слышу, когда кот тайно пробирается на балкон…
– Это только начальная стадия, деточка! Все еще впереди! Потеря слуха – это длительный, коварный процесс!
Надежда Николаевна пригорюнилась, но жизнерадостная старушка поспешила ее обнадежить:
– Но вы не отчаивайтесь, деточка! Если вы недельку-другую полежите в нашем стационаре, мы тщательно проверим ваш слух и проведем необходимые лечебные процедуры… мы восстановим ваш слух в полном объеме!
– Я подумаю об этом! – пообещала Надежда и поспешно покинула кабинет.
Однако она не успела далеко уйти.
Дверь соседнего кабинета открылась, и оттуда вышла Марианна Сергеевна.
«Что же это такое творится? – подумала Надежда в тихом отчаянии. – Ну никак мне от нее не отделаться! Что она, преследует меня?»
Марианна поворачивалась в ее сторону. Еще секунда – и их глаза встретятся. Нужно было действовать быстро, и Надежда Николаевна буквально ввалилась в следующий кабинет.
Здесь ее поджидал хмурый широкоплечий мужчина с густыми кустистыми бровями.
Надежда, уже освоившаяся с местными порядками, не дожидаясь приглашения, подошла к столу и уселась напротив врача.
Тот вдруг приподнялся, опираясь кулаками на стол, и рявкнул грубым прокуренным басом:
– Встать!
Надежда вскочила, как будто подброшенная пружиной.
Врач подвигал бровями, как стареющий скотчтерьер, и оглушительно гаркнул:
– Сесть!
Надежда Николаевна снова плюхнулась на стул и испуганно уставилась на врача.
Тот что-то записал в блокноте, поднял на нее мрачный взгляд и снова заорал:
– Встать!
Надежда поднялась и наконец опомнилась.
– Что значит – встать? – проговорила она возмущенно. – Что вы себе позволяете? Это же, в конце концов, медицинский центр, а не отделение милиции и не тренировочный лагерь спецназа!
– Шаг вперед! – выкрикнул странный врач, не обратив никакого внимания на ее протест.
Надежда не собиралась ему подчиняться, но сила его голоса была такова, что она послушно шагнула.
– Да что, в конце концов, вам нужно?.. – пролепетала она.
– Руки в стороны! – скомандовал врач. – А теперь вперед!
Надежда против воли подчинилась.
– Можете сесть! – разрешил врач и принялся что-то писать.
– Может быть, вы мне объясните, в чем дело? – осведомилась Надежда Николаевна, переведя дыхание.
– В чем дело? – Врач поднял на нее глаза. – Все дело в ваших суставах! Они в никудышном состоянии! Вы проржавели, как Железный Дровосек! Если вы немедленно не займетесь своими суставами, через несколько лет они полностью утратят подвижность, и вы будете передвигаться в инвалидном кресле!
– Ужас какой! – испуганно проговорила Надежда. – Что же делать?
– Ложиться в наш стационар. Неделя-другая, и мы проведем все необходимые обследования и назначим вам курс лечения…
– Я подумаю! – выпалила Надежда и бросилась к дверям.
– Некогда думать! Лечиться надо! – крикнул врач ей в спину.
