Нынешний костюм был белый в неявный сиреневатый рисунок, сумка к нему подходила.
– Ее видела девушка из регистратуры, и еще одна женщина, пациент клиники. Можете представить – она выдавала себя за уборщицу! Видно, осматривалась, выбирала жертву… Эту женщину тоже едва не убила, она еле вырвалась!
Надежда Николаевна закусила губу, чтобы не заорать, что та тетка в вишневой шали все врет, никто ее и пальцем не тронул. Она с тоской оглядывалась по сторонам, думая, как бы сбежать, но Марианна ухватила ее за пуговицу и продолжала, сверкая от возбуждения глазами:
– Можете представить – она задушила свою жертву! Задушила голыми руками! Это какая же нужна сила? Впрочем, говорят, что маньяки и сумасшедшие ужасно сильные…
– Разве она была сумасшедшей? – пробормотала Надежда.
– А как же? Конечно, сумасшедшая! Задушила ту несчастную голыми руками и сбежала через окно! Выпрыгнула со второго этажа!
– С первого… – машинально поправила ее Надежда Николаевна.
Она тут же прикусила язык, но было уже поздно – слово не воробей.
– Так вы это уже слышали? – разочарованно протянула Марианна. – Так вам, значит, уже не интересно?
Надежда не знала, как вывернуться из этого положения, но тут, к счастью, из дверей офиса вышел Сан Саныч.
– Извини, Надюша! – проговорил он, подходя к Надежде, и поцеловал ее в щеку. – Мне пришлось немного задержаться.
– Ничего, дорогой, – нежно сказала Надежда, – мы тут пока с Марианной Сергеевной поболтали. Всего хорошего…
Но Марианна не ответила, она пристально уставилась на Надеждину сумку.
«Нужно ее выбросить, – в панике подумала Надежда, – жалко-то как… И перед дочкой неудобно… А, плевать, мало в городе таких сумок, что ли?»
Наутро Надежда проснулась свежая и бодрая. Во-первых, от того, что хорошо выспалась, а во-вторых, во сне пришло к ней откровение.
Конечно, жаль ту докторшу Наину Ивановну, но ведь ее убийство доказывает, что Надежда права в своих предположениях.
Значит, неизвестная женщина жила в клинике несколько дней и общалась только с доктором Наиной Ивановной. Потом ее убивают (оставим пока вопрос почему) и через какое-то время приходят в клинику, чтобы замести следы.
Неизвестный убийца душит несчастную докторшу прямо в ее кабинете и забирает карточку предыдущей своей жертвы. И если бы не подоспела Надежда, то ему полностью удалось бы его черное дело.
Во-первых, приема в это время у Наины Ивановны не было, так что убийца думал, что у него много времени. А получилось так, что Надежда начала скандалить с администратором, и девушка уговорила Наину Ивановну принять настырную клиентку. Ведь у них все же клиника, за каждого больного борются, вон Надежде наговорили всякого-разного, чтобы только ее в стационар уложить, до сих пор страшно…
Так что убийца сильно торопился, Надежда-то под дверью сидела и в любой момент могла войти. Это вам не участковая поликлиника, где больные врачей боятся и по струнке ходят. Тут клиентка запросто разорется и в кабинет ввалится – что, мол, за порядки? За такие деньги еще в очереди сидеть!
И потому убийца не успел заглянуть в компьютер. А Надежда – успела, да еще переговорила с теткой в вишневой шали, которая наболтала ей про свою соседку. Как все-таки удобно иметь дело с любопытными людьми! Хоть и немного та тетка выяснила, а все на пользу. Фамилия соседки была Горожанкина, жила она в номере три дня. Вот Надежда, увидев знакомую фамилию, все данные из компьютера и списала.
«Все-таки я умная, смелая и решительная», – удовлетворенно подумала Надежда Николаевна.
Из головы ее совершенно исчезли вчерашние мысли и клятвы, которые она давала самой себе, – больше никогда и ни за что не влезать в криминальные истории. Внутренний голос молчал – видимо, понял, что в таком настроении Надежда просто пошлет его подальше.
Во-вторых, продолжала Надежда, убийство докторши доказывает, что Надежда на правильном пути. Перед ее глазами встали ехидные и злые лица милиционеров из патруля.
«Так-то, голубчики, – подумала Надежда, – мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним».
Раздумывая над всем этим, Надежда не валялась на кровати, а переделала обычные утренние дела: проветрила комнаты, вытряхнула покрывала, подобрала с пола валявшийся галстук, который муж, собираясь в спешке, оставил на стуле, а кот свалил на пол и немножко с ним повозился. Кота в наказание Надежда вычесала.
После такого трудного мероприятия она заварила кофе и смастерила себе большой калорийный бутерброд с ветчиной и горячим сыром. Коту тоже отрезала ветчины, чтобы не приставал.
Отлучившись на минутку из кухни, чтобы достать из кармашка сумки распечатку с данными гр. Горожанкиной, Надежда вернулась как раз к тому моменту, когда Бейсик, взгромоздившись на стол, пытался добраться до бутерброда. Тигриным прыжком Надежда бросилась к столу, ухватила кота за шкирку и баскетбольным броском швырнула на мягкий пуфик. Ни бутерброд, ни чашка с кофе при этом не пострадали, и Надежда с гордостью подумала про себя, что, кроме ума и решительности, она обладает еще ловкостью и спортивной подготовкой. Кот был полностью раздавлен унижением и не то что когтем цапнуть, а даже глаза поднять не смел со своего пуфика.
Надежда отхлебнула кофе и разложила перед собой распечатку.
Горожанкина Елизавета Петровна… ну, это ничего не дает, наверняка вымышленное имя. Надежда и сама представилась в клинике Верой Ермолаевной Гусевой, никто и сомневаться не стал.
Дальше был напечатан адрес и телефон.
Надежда Николаевна почти не сомневалась, что телефонный номер несуществующий, и набрала его просто от бессилия.
Трубку сняли в ту же секунду, и прозвучал приятный женский голос:
– Оперативная полиграфия «Пять минут».
Совершенно машинально, без всякой надежды на успех, она проговорила:
– Можно попросить Елизавету Горожанкину?
Надежда была уверена, что ей ответят в том духе, что никакой Елизаветы Горожанкиной здесь знать не знают, и посоветуют следующий раз правильно набирать номер. Однако голос в трубке совершенно спокойно проговорил:
– Елизавета Петровна будет минут через двадцать. Ей что-нибудь передать?
– Спасибо, не надо… – растерянно ответила Надежда.
Из трубки послышались гудки отбоя, а она еще несколько минут удивленно смотрела перед собой.
Выходит, данные, которые пациентка триста седьмого номера оставила в медицинском центре, самые настоящие? Правда, оставленный ею телефон не домашний, а служебный, но в остальном все правда? Она действительно Елизавета Петровна Горожанкина, и она жива и здорова?
Не может быть! Надежда своими глазами видела, как ее душил неизвестный злодей… И какого тогда черта убили докторшу?
Нет, нужно немедленно идти в эту фирму… как ее… «Пять минут» и своими глазами убедиться, что Елизавета Петровна Горожанкина действительно жива!
Надежда в спешке собиралась, и тут проснулся внутренний голос.
«Недолго музыка играла, – сказал он грустно, – ненадолго тебя хватило. Забыла уже, что в клинике случилось?»
От того, что голос не зудел, а говорил по-человечески, Надежде стало не то чтобы стыдно, а жалко голос.
«Я только посмотрю на эту Горожанкину и больше ничего делать не стану!» – заюлила она.
«Свежо предание, а верится с трудом!» – сказал голос, и Надежда удивилась – уже цитатами заговорил из Пушкина, скоро «Евгения Онегина» наизусть читать будет!
На улице она сразу же увидела нужную маршрутку, села в нее, и через полчаса подходила к стеклянной двери с табличкой «Пять минут. Оперативная полиграфия».
На большом окне офиса для тех, кто не знал, что такое оперативная полиграфия, было подробно
