напевает что-то, пока поднимается вверх. Приподнявшись, я смогла увидеть его.
- Давай вместе? - предложил он еще издали, заметив, как я за ним наблюдаю. Я в преддверии чего-то нового и интересно радостно вскочила на ноги.
- Ого, не ожидал от тебя такого ажиотажу и рвения, - присвистнул Рэнд. - А куда подевалась моя злюка.
- Все на месте, - уверенно похлопала я себя по голове, - она на месте, но у нее временный отпуск. Нужно и хорошей части 'я', изредка выходить наружу.
- Ты вся хорошая, и нечего наговаривать, - проворчал Рэнд, но его улыбка говорила мне о том, что он счастлив, видеть меня такой.
Я остановилась возле него, ожидая, что он мне скажет что делать, но Рэнд просто стоял и смотрел на меня, с трудом дыша, так как его дыхание все еще не выровнялось после подъема. Я с улыбкой смотрела на него, не понимая, чего он ждет. Но Рэнд склонился ко мне быстрее, чем я у него спросила об этом. Он чуть не ударил меня в нос своим носом, но я немного отклонилась, и потому губы Рэнда пришлись как раз туда куда нужно. Он с такой страстью впился в мои губы, что мне казалось я не смогу устоять на ногах под таким напором. Я обвила его шею руками, скидая перчатки с рук, и при этом, совершенно не чувствуя холода. Руки Рэнда легко подхватили меня и приподняли, и прижавшись к нему, я попыталась обхватить его ногами, но это было сложно учитывая костюм. Мы осели на землю, и теперь я снова оказалась сверху. Моя шапка упала, и волосы, которые я так тщательно заплетала в косу, все же выбились, мешая нам, но я даже не обратила на это внимания. Я кусала губы Рэнда, даже не отдавая себе в этом отчет, а его руки больно стискали меня, ощупывая все тело сверху вниз. Чувствуя возбуждение и нарастающее томление, мне хотелось целовать его все крепче, и все глубже. Первым это безумие остановил Рэнд, отстранив меня, наполовину ослепшую и оглохшую от этих чувств.
Не понимая, что произошло, я тяжело дышала и смотрела на него, глаза Рэнда не отрывались от моих.
- Это какое-то безумие, - со свистом отозвался он.
Я же ничего не могла сказать. Мое сердце колотилось так, будто бы я пробежала всю дорогу от дома сюда без передышки, а губы начал покалывать холод, и воспоминание о его губах.
- Ты меня укусила, - неожиданно рассмеялся он, потрогав свою губу, сквозь тяжелое дыхание. - Теперь я могу поверить, что ты на какую-то долю итальянка - такому темпераменту можно лишь позавидовать.
- Что это значит? - спросила я, хотя мне все еще не хватало воздуха.
Рэнд скинул меня аккуратно на бок и повернувшись лицом ко мне, тихо сказал:
- Что я больше не считаю тебя ребенком. Трудно думать о тебе подобным образом, когда происходит подобное.
- Подобное? - я непонимающе усмехнулась. Не то чтобы я не понимала, о чем он говорит, но просто у Рэнда все звучало как-то скрытно.
- Представь, что если бы мы не были сейчас среди леса, а в твоей комнате, это имело бы продолжение.
Я знала, что краснею, потому что мне стало жарко, но неловкости я при этих словах не почувствовала. Наоборот, я четко и ясно представила картинку в своей голове, и потому мне стало так жарко. Прижавшись к нему, я сказала на это:
- Ну и что?
- Не говори так, - уткнувшись мне в шею, сказал Рэнд. Я даже не знала, как он умудрился не набрать при этом ртом снег. - Я бы ощутил себя при этом негодяем.
- И почему же?
- Потому что ты более невинна, чем я, и мне бы не хотелось стать твоим развратителем.
- Фу, - поморщилась я, - не говори подобных слов.
Он рассмеялся, и просто обнял меня.
- Тогда ты должна знать, что может ожидать тебя, если будешь слишком темпераментна, и не перестанешь кусать меня с такой страстью. Это не приведет ни к чему доброму.
- Я ведь не ребенок, - напомнила я ему, поежившись от его крепких объятий.
- К сожалению, я теперь это понял.
- Хорошо, что ты это понял. Меня, знаешь ли, уже целовали.
- Не напоминай, как представлю тебя с тем Кевином,...бррр...аж дрожь берет, - он весь затрясся, как от холода.
- Это потому что мы на снегу лежим, - посмеялась тихо я, хотя мне на самом деле было приятно от мысли, что он ревнует.
- Насмехаешься? - грозно спросил он.
- Пробую, - невинно хлопая ресницами, сказала я. Рэнд тут же подскочил на ноги и поднял меня.
- Тогда пора нам немного покататься, а то мы действительно быстро замерзнем.
Мы катались почти до самого вечера, совершенно забыв про еду, и холод. Мне было тепло, когда Рэнд прижимал меня к себе, или заставлял тянуть санки, чтобы я, как он говорил, тренировалась. При этом он смеялся с того, как я ворчу. Я даже попробовала возить его по снегу, но чуть не пообрывала себе руки, и он снова хохотал с меня, и того, что я говорю о таком виде спорта.
Так прошла суббота, а потом и воскресенье. После службы мы опять пошли сюда, но как, оказалось, были здесь не одними. На это место пришли дети из младших классов, потому мы старались воздержаться от чересчур интимных поцелуев, ограничиваясь чмоками.
Мне вдруг показалось, что я попала в какой-то рай. Эта зима со своими сказочными пейзажами, веселье Рэнда, которому я поддавалась, словно оно было заразительной болезнью, и радость, которой я вовсе не ожидала от этих выходных - все смешалось в одном котле. Мне давно уже не было так хорошо. Хотя нужно было сказать по-другому - именно Рэнд делал все вокруг меня таким замечательным и хорошим. Все простые вещи Рэнд вдруг делал необычайными, и мне было легко поддаваться его вечной радости. Как можно быть таким простым, открытым всему, оставаясь при этом добрым и желанным. Мой Грей!
Глава 13. Официальные трудности
В понедельник предстоял завтрак с родителями Рэнда, и не смотря на сказочные выходные, я все равно боялась этого. Но кроме прочего мое настроение испортило не только волнение перед предстоящим завтраком. Мы сняли облогу с телефонов, и папа словно почувствовав это тут же позвонил. Я не ожидала ничьего другого звонка кроме как от Ранда, потому спокойно подняла трубку, как раз перед этим пытаясь объяснить маме, почему меня пугает предстоящий завтрак. Она необычайно раздражительная, говорила мне, что я глупая. Это реально раздражает!
- Рэнд, я скоро буду не переживай, - нетерпеливо бросила я в трубку, все еще дослушивая мамины слова.
- Котеныш, это я, папа, - из трубки раздался знакомый несмелый голос, и вовсе не тот который я ожидала услышать.
Вместо того, чтобы как раньше поставить трубку, я засопела в нее, и переступив через себя выдала:
- Да. Ты что-то хотел?
Наверное, у мам развивается какой-то особенный радар на своих бывших, а может я так сильно изменилась в лице, потому что дышать мне действительно стало тяжело, и в один миг, забыв чудесные выходные я вернулась в тот день в Денвер. Я вспомнила, как была сердита на отца, и особенно на Соплюшку, но все болело уже не так, как раньше. Нужно помнить так же то, что у отца новая семья.
Мама подскочила на месте, и вырвав у меня трубку начала кричать что-то и плакать, говорить что он подлец, и как только у него хватает совести звонить нам. Я даже как-то позабыла о том, что зла на отца, и со смешанными чувствами тревоги и веселья глядела на маму. Что с ней?
