вероятности. Некоторые из неявных путей исчезли. Длинные — местами оборвались. Давай дальше. Вероятностей остается все меньше и меньше. Всего около сотни основных сценариев, а вот уже только двадцать, хорошо, нет, постой, что-то я заспешил, потерял дорогу, массу вариантов, пролетел мимо, не заметив ответвлений, эти двадцать сценариев — всего лишь крошечная доля миллионов других, черт, черт, черт, плохи дела, очень плохи. Ладно. Вернись назад. Так. Попробуй еще. Заблокировано. Хорошо, тогда сюда. Bloqueado.[297] Ну вот эту. Bloqueado. Черт, черт. Desesperado.[298] Айсберг разрушился вокруг меня с таким звуком, будто десять тысяч питбулей принялись грызть десять тысяч телячьих косточек. Нет, должен быть способ решить эту проблему. Вот сюда. Сюда. Край утеса. Скольжение. Не могу думать. Сюда. Нет. Плохой путь. Разрушен мост. Ninguna manera.[299] Плохой путь. Все пути ведут мимо. В Рим. В блин. Клин…
Черт.
Я кликнул «Выйти». На экране мигнуло игровое поле, но для меня это было равнозначно тому, как если бы я перевернул стол и все семена и бегунки разлетелись по линолеуму. Монитор показывал 4.33. Я отодвинулся, чувствуя, что физически измотан.
— Привет, — раздался голос Марены.
Я повернулся в кресле. Оно отъехало слишком далеко от стола, и мне пришлось неловко притормозить и остановиться лицом к Марене. Я сообразил, что надо встать из приличия, поскольку вошла женщина, но не успел — она прислонилась к стене бокса, что еще больше усиливало мою неловкость, и я остался сидеть.
— Как вы здесь? — спросила она.
— Привет, — сказал я. — Ничего, в порядке.
— Я получила записку… — начала говорить она, — записку о… кстати, как там ваш «Грей» — дает добро?
— О да, — сказал я. — Да, мы в порядке.
Я забыл сказать, что вчера сумел-таки дозвониться до моего юриста Джерри Вейра из фирмы «Грей, Тимбер энд Вейр». Он был готов работать, невзирая на то что западная цивилизация рушилась на глазах. Джерри мог заниматься делами на смертном ложе. Да что там — в могиле. Он прошелся красным маркером по контракту и сказал, чтобы я ничего не подписывал, пока они все не согласуют. Как ни удивительно, они все согласовали. Теперь я являлся сотрудником «Уоррен груп» — одной из самых быстрорастущих и прогрессивных компаний в мире. А кроме того, работодателя в самых разных сферах, чему моя персона служила живым доказательством. Согласно штатному расписанию, я был занят неполный рабочий день.
— Я получила записку из отдела кадров — мы должны попросить у вас еще кое-что.
— Валяйте.
— Прошу прощения. Они хотели, чтобы это сделала доктор Л., но я сказала, что поговорю с вами сама. Если только вы не предпочтете ее.
— Нет-нет…
— Речь идет о страховке. — Марена раскрыла телефон.
— Отлично, — сказал я. — Всегда разумно иметь много страховок.
— Да.
— Кстати, если уж об этом зашла речь, у нас есть страховка от Судного дня?
— Дружище, я понимаю, вам смешно, — улыбнулась она. — Но мы — корпорация.
— Хорошо. Лады.
— Итак, прежде всего — о гемофилии. Вы не знаете, какие-либо из указанных здесь лекарств нейтрализуют действие известных психиатрических средств?
— Мне говорили, что нет, — ответил я.
— Вы принимаете лекарства, отсутствующие в том списке, что вы нам дали?
— Нет.
— А другие наркотические средства?
— Кофеин.
— Ну, кофе мы можем опустить.
— Чашек пятнадцать в день.
— Гм, все равно записывать не буду. Но вообще-то вам следует немного снизить это количество.
— Спасибо, мамочка.
— Хорошо. — Она что-то отметила у себя на экране. — Второй вопрос касается другой медицинской проблемы. Тут сказано, что, когда вы приехали в США, вам был поставлен диагноз — посттравматическое стрессовое расстройство, сходное с синдромом Аспергера.
— Верно, — сказал я.
— Это все еще влияет на ваше поведение?
— Дисфункциональных проявлений не нахожу. А что, я кажусь чокнутым?
— Я так не считаю, — ответила она, — но вы же понимаете: у остальных может быть иное мнение.
— Ммм. Что ж, кто-то правда считает, что я ненормальный. Говорят, что меня больше интересуют предметы, а не люди.
— Действительно?
— Предметы мне тоже по барабану.
— Что же вас интересует?
— Постойте, а в чем разница? Люди — это те же предметы, которые могут передвигаться и говорить. Разве нет?
— Я им скажу, что задавала вам такой вопрос и у вас с этим порядок, — сказала она.
— Спасибо.
— Не за что. У меня у самой синдром.
— Неужели?
— Да. Называется синдром Лорин — Сандроу.[300]
— Это серьезно? — спросил я.
— Нет, он в очень мягкой форме. Обнаружить невозможно.
— Это хорошо.
— Как у вас дела? — раздался голос Бойла.
Мы повернулись. В боксе появились он и Таро.
— Мы закончили, — кивнула Марена.
— Тони Сик тут есть?
— Он в Кейрспейсе, — сказала она.
— Как у вас идут дела с четырьмя камнями? — спросил у меня Таро.
— Не очень, — промямлил я.
Тихо, оборвал я себя. Думай что говоришь. Это ведь твои наниматели, Джеддо. Ты должен излучать осторожный оптимизм.
— Но у меня есть другая идея, — начал я. — Может быть…
— Я вот думаю, не попробовать ли нам с пятью бегунками, чтобы разрешить эту проблему, — предложил Таро.
— А как бы нам запустить игру с девятью этими самыми… камнями? — поинтересовался Ларри Бойл.
— Мы бы даже не знали, с чего начать… — ответил Таро. — Взять дополнительный камень — это все равно что добавить еще одну шестеренку к «Энигме».[301]
Не думаю, что Бойл понял, о чем речь.
— Нужно двигаться вперед, — заявил он, обращаясь к профессору, и они вместе направились к лестнице.
— Сообщите мне, когда закончите, — сказала мне Марена и последовала за ними.
Я сделал ей ручкой. Снова сел.
Гм.
