вращающегося кресла и одним движением переметнул на середину комнаты. Подножкой уложив толстяка на ковер, он сдернул с лежащего пиджак, закатал рукав его шелковой сорочки и, вынув из кармана тонкий резиновый шланг, перехватил им дряблый бицепс мистера Берганцоли.
— Несколько раз сожмите и разожмите пальцы, — скомандовал Корсаков. Мистер Берганцоли покорно повиновался, и вены в его локтевой впадине призывно вздулись. Корсаков извлек из внутреннего кармана пиджака ампулу и шприц, ловко обломил кончик ампулы и с профессиональной ловкостью набрал в шприц прозрачной жидкости. Мистер Берганцоли испуганно застонал и попытался привстать, но тут же получил мощный пинок под ребра. — Лежите неподвижно, — посоветовал Корсаков. — Я вам введу скополамин, здоровью он не вредит, а я буду уверен в вашей откровенности. Ну-ну, не бойтесь, боль от укола совсем ничтожная...
Шприц впился в лиловое вздутие, темная кровь бросилась в его прозрачное брюшко, волокнисто смешалась с прозрачным снадобьем, но поршень выгнал ее обратно в вену. Корсаков выдернул шприц, убрал его в карман и пристально посмотрел в глаза мистера Берганцоли.
— Мне нужно узнать у вас две вещи. Первое: где мне найти Джо Скаличе. Я знаю, что он сейчас в Европе, но не знаю, где именно. Второе: какое дело заставило его поехать в Европу. Подумайте и отвечайте.
Корсаков, не отводя взгляда от жирного человечка, лежавшего на ковре, подошел к двери и выглянул, дабы убедиться в том, что секретарша еще не пришла в себя. Затем он вновь подошел к мистеру Берганцоли и встал над ним, уперев руки в бока.
— Ну, лежи не лежи, а начинать надо, — ободряющим тоном произнес он.
То ли голос его прозвучал как-то особенно убедительно, то ли скополамин уже начал действовать, но только мистер Берганцоли вдруг ощутил неудержимый позыв к откровенности. Он начал говорить, и, когда наконец в изнеможении умолк, Корсаков задумчиво покачал головой.
— То, что вы нанимаете солдат, это любопытно. Это даже очень хорошо. Но если вдуматься — до чего же вы, бандиты, вредоносный народец! Была одна страна, не знавшая больших проблем с наркотиками, — это моя Россия, но теперь вы и к ней подбираетесь. Я так и знал, что вы затеваете какую-то уникальную гадость. Ладно, возможно, у вас что-нибудь и получится, но лично вам от этого проку уже не будет. Я ведь, кажется, обещал оставить вас в живых? Так вот, я вас обманывал.
Корсаков подхватил обмякшее от ужаса тело с ковра, рванул его кверху и поймал плешивую голову мафиози в локтевой захват. Раздался громкий хруст шейных позвонков, возвестивший о переходе влиятельного человека в иной мир, где он не пользовался ни малейшим влиянием. Корсаков опустил мертвеца на ковер, брезгливо отряхнул руки и надел очки. У стола он резким движением оборвал провода обоих стоявших на нем телефонных аппаратов. Выйдя в смежную комнату, он встретил устремленный на него из-под крашеной челки затравленный взгляд секретарши. Корсаков не считал эту бабенку опасным свидетелем, потому что знал: нельзя запомнить внешность человека, у которого зеркальные очки закрывают пол-лица. Он сделал шаг к секретарше, и та испуганно вжалась в спинку кресла.
— Не бойся, я тебя не трону, — успокоил ее Корсаков. — Передай своим хозяевам, что им кланяется школьный друг мистера Скаличе.
Он подошел к столу секретарши и тоже оборвал телефонные провода. Женщина вздрогнула от его резкого движения. Он усмехнулся:
— Что ты трясешься, дура? Те, на кого ты работаешь, куда страшней, чем я.
Переступив через труп охранника с перебитым носом, он вышел в приемную и, подойдя к мертвецу в кресле, осторожно вытащил нож из его головы. Вытерев клинок о пиджак убитого, Корсаков сунул оружие в рукав. Что-то щелкнуло — видимо, устройство, закрепляющее нож на месте, и он остался в рукаве, не стесняющий движений и совершенно незаметный со стороны. После этого Корсаков спустился в унылый холл, где маловажные посетители уже, казалось, срослись с мебелью, пересек его и вышел на раскаленную улицу. «Зря дожидались, — подумал он о тех, что томились в холле. — Скоро им предстоит узнать об отмене приема».
Лука Терранова приехал домой из Чикаго уже за полночь. Еще со двора он услышал, что в доме надрывается телефон. Звонки на минуту смолкли, но когда Лука стал подниматься на второй этаж, они возобновились. Терранова выругался про себя, ибо знал, что с такой маниакальной настойчивостью способен звонить только Де Камиллис и уж непременно по какому-нибудь неприятному делу. Опыт его не обманул: когда он поднял трубку, то и впрямь услышал скрипучий механический голос Де Камил-лиса.
— Привет, Лука, — произнес тот. — Ты давно не был в офисе у Берганцоли?
— Порядочно, — с недоумением в голосе ответил Терранова. — Ты же знаешь, я сейчас по большей части работаю в Чикаго.
— Нехорошо забывать друзей, — наставительно проскрипел Де Камиллис. — А ты попробуй все же навестить его. Лучше прямо сейчас.
— Сейчас?
— Ну да, сейчас. Обещаю тебе любопытное и поучительное зрелище.
Через час Терранова, Галло и Де Камиллис уже после осмотра места происшествия беседовали в холле, сдвинув поближе кресла.
— Его видела эта блондиночка Джуди, — сказал Де Камиллис. Когда-то он пытался переспать с Джуди, но не преуспел и потому очень хотел бы сейчас воспользоваться случаем и подвергнуть упрямицу допросу с пристрастием. — Отдайте ее мне, и она у меня живо вспомнит все, что нужно.
— Девчонка в истерике, от нее ничего путного сейчас не добьешься, — возразил Галло. — Я велел отвезти ее в больницу. Не думаю, что она может рассказать больше, чем уже рассказала. Парень был один, без оружия, — то есть она не видела у него оружия, — волосы седые, такая же бородка. Лицо закрыто большими зеркальными очками. Может, Джуди что-то и упустила, но главное мы знаем.
— Не понимаю, как его пропустила охрана, — они же видели его фотографии. Внешность у него слишком характерная, чтобы не опознать его даже в очках, — этакий хорошенький блондинчик, — сказал Де Камиллис.
— По-твоему, наш русский друг таким образом напоминает нам о себе? — спросил Галло. — Судя по описанию, приходил другой человек. Наши люди уже опросили посетителей, дожидавшихся в холле, и все говорят примерно то же самое, что и Джуди.
— Борода накладная, волосы — парик, плюс оч-, ки, — пожал плечами Де Камиллис. — Просто не все умеют пользоваться такими вещами, а парень умеет.
— Да, дон рассказывал, что этот Корсаков еще в школе любил такие маскарады, — заметил Террано- ва. — Бывало, загримируется — не отличишь от девчонки.
— Он что, голубой? — поинтересовался Де Камиллис.
— Вроде Лоуренса Аравийского, — с ухмылкой добавил Галло.
— Нет, совсем нет, — ответил Терранова. — Правда, шеф мне говорил, что в молодости он имел дело больше со шлюхами: слишком мало у него было времени на баб. Он ведь из бедной семьи, работал и учился...
— Выучился на нашу голову, — злобно сплюнул Де Камиллис. — Жалко, мы тогда не смогли найти в Европе его мамашу — изрезал бы суку на мелкие ку-. сочки. Надо же родить такого паскудника!
— Ну ладно, мы отчасти сами виноваты, — заметил Галло. — Расслабились, все же столько лет прошло. Дону сообщили?
— Да, я позвонил ему в Неаполь, когда все здесь осмотрел, — сказал Терранова, машинально потерев ухо, в котором еще звучали выкрики Джо Скаличе: «Это он! Он вернулся! Бдительности не терять ни на секунду! Неужели вы еще не поняли, насколько
он опасен?!» Немного успокоившись, Джо велел зарезервировать сто тысяч наличными тому, кто сумеет ликвидировать Корсакова. «Подключите Ди Карло и его людей, — распорядился дон, — пусть обойдут гостиницы, мотели, оружейные лавки. Не люблю иметь дело с полицией, но, видно, придется — четырех жмуриков никуда не денешь. Впрочем, у копов с ним свои счеты, и если они на него выйдут, то он покойник». Скаличе сообщил Терранове, что переговоры по поводу «азиатского проекта», то есть организации производства наркотиков непосредственно в Азии, продлятся, судя по всему, еще месяца два, и на них необходимо присутствие Гал-ло. Услышав об этом от Террановы, Галло кивнул:
— Хорошо, завтра вылетаю.
