Они сумели скрыться.
По крайней мере, на какое-то время.
* * * * *
Чарльз сидел в темной гостиной вице-президента «Технологий» Хармона Грегори. Они не решились включить лампы. Хотя дома в этом богатом пригороде располагались на весьма приличном расстоянии друг от друга, совсем некстати, если кто-то заметит свет в доме, который должен быть необитаемым.
Чарльз откинул голову назад и закрыл глаза.
Старался превозмочь предельное утомление, чтобы собраться с мыслями, когда услышал, как где-то в задней части дома включилось радио. Встал и быстро прокрался по коридору к спальне.
Мэгги в темноте складывала в пластиковые мешки для мусора постельное белье с кровати Грегори, запятнанное кровью Чака. Сам Чак находился в ванной, с единственной найденной свечой, из последних сил отмывая себя, настояв на том, что справится самостоятельно. Чарльз слышал, как шумит вода за закрытой дверью.
Они с Мэгги столкнулись лицом к лицу в коридоре, она тоже услышала радио. Он старался не вспоминать о сцене в машине – как ее глаза наполнились слезами, как отчаянно она цеплялась за Чака, как тот поцеловал ее. Старался не вспоминать, но ничего не получалось.
– Там кто-то есть? – выдохнула Мэг, распахнув глаза.
Чарльз приложил палец к ее губам и двинулся дальше, осторожно заглянул в комнату, где играло радио. Сумел разглядеть очертания кровати и…
Спальня была пуста.
Сквозь шторы пробивались первые лучи зари полосами на утреннем небе.
– Это радио-будильник, – сообщил он, пересек помещение и приподнял занавеси, впуская чуть больше рассвета.
Комната явно принадлежала девочке-подростку, фотографии из журналов и постеры усеивали стены. Кровать накрыта ярко-желтым покрывалом и обжита целым зверинцем мягких игрушек.
Мэгги смотрела на радио, слегка нахмуря лоб.
– Эта песня…
Мелодия медленной поп-баллады была навязчиво знакомой, несмотря на то, что Чарльз не мог вспомнить, когда в последний раз слушал хит-парад «Top-40».
– Мы танцевали под эту песню на вечеринке «Новых технологий», помнишь? – взглянула на него Мэгги.
Пожалуй, да. Сейчас вспомнил. Бледно. Нечетко. Словно сон. И она должно быть мечтала… чтобы ни один из них не пошел на ту проклятую вечеринку.
– Остаточная память, – усмехнулась Мэг. – Мы запоминаем первоначальное развитие событий. Ничего себе, никогда еще картинки не было настолько яркими.
Так и есть. Она права. Очень ярко. Хотя и несколько смазано, словно кадры из фильма.
– Я видел, как ты пересекла вестибюль, – задумчиво произнес Чарльз, – и последовал за тобой в обеденный зал. Я был полон решимости найти человека, который мог представить нас друг другу.
Потом затих и в замешательстве покачал головой:
– Но ведь мы уже познакомились в той кафешке.
– Нет, до вечеринки мы не встречались. Не в первый раз. Ты просто подошел ко мне, представился и пригласил танцевать.
– Ты согласилась. Я был в восторге.
Чарльз протянул руки и закружил Мэг в танце, словно прямо сейчас они находились там, на приеме в «Новых технологиях».
– Ты был очень мил, – склонив голову, взглянула на него Мэгги. – Кажется, мы проболтали до полуночи. Я рассказывала тебе о своей жизни, о юности в Коннектикуте и переезде в штат Аризона, и каким образом в конце концов оказалась в Фениксе… и только вернувшись домой, поняла, что о себе ты не поведал практически ничего.
– Мне очень хотелось поцеловать тебя прямо в танце, но мы были окружены людьми, да и работали вместе, поэтому я сдержался и пригласил тебя поужинать следующим вечером.
– Я согласилась встретиться с тобой в «Тиа».
– В мексиканском ресторанчике рядом с твоим домом?
– Угу, – улыбнулась Мэгги.
– Ты опоздала.
– Клиент позвонил, когда я уже направлялась к двери.
– Когда ты наконец пришла, мне показалось, что ворвался ураган. В тебе было столько энергии. И ты извинилась раз наверное двадцать.
– Я очень боялась, что тебе надоело ждать. Боялась, что ты ушел. Я была так рада тебя видеть.
Чарльз откинул волосы с ее лица. Они давно перестали танцевать, но он по-прежнему держал ее в объятьях.
– Ты назвала меня Чаком.
– Помню, – кивнула Мэг, ее улыбка растаяла.
– Настаивала, что мне нужно уменьшительное имя.
– А ты сказал, что тебе все равно, как я буду к тебе обращаться…
– Поэтому, – усмехнулся Чарльз, – ты начала называть меня Фрэнком… пока я не отказался от опрометчивого заявления.
Он ласково обвел контуры ее губ большим пальцем.
– Все, о чем я думал всю ночь напролет – как сильно хочу тебя поцеловать.
– Все, о чем я думала всю ночь напролет – как сильно хочу, чтобы ты рассказал о себе. И твердо решила: если ты откроешься мне, приглашу тебя в гости и даже… позволю остаться.
– О, Боже. В самом деле? – потрясенно стиснул ее Чарльз.
Мэгги ошеломленно покачала головой, потом улыбнулась, глядя почти застенчиво.
– Ты мне очень понравился. С самого начала. Но я хотела, чтобы ты был откровенен со мной. Старалась разговорить, но ты ловко обходил все мои вопросы.
– Я чувствовал, что ты ждешь чего-то большего от меня, – тихо сказал он, – но не мог – да и сейчас не могу – легко рассказывать о своем прошлом.
– Я надеялась уговорить тебя поведать о своих переживаниях.
– Я был таким счастливым. Ты заставила меня улыбаться, заставила чувствовать себя живым. Даже пылким. Боже, никогда и никого не хотел так, как тебя… и сейчас все еще хочу. Меня снедает ощущение, что ты собираешься уйти от меня, – прошептал Чарльз. – Потому что я по-прежнему не могу дать того, что тебе нужно.
– Сегодня ты дал мне все, что нужно, – ласково коснулась его Мэг. – Неужели так сложно было мне довериться?
– Нет.
Чарльз закрыл глаза, упиваясь поглаживаниями ее пальцев.
– Хотя, да.
Мэг засмеялась, и его накрыло знакомое ощущение взрыва тепла и страсти, он опустил голову, чтобы поцеловать ее. Но она отпрянула.
– Ты не хочешь говорить о смерти брата, но никогда не позволишь себе забыть или двигаться вперед, оставив прошлое позади, – заметила Мэгги. – Даже сейчас. Ты все еще накрепко связан с трагедией, которая произошла в твоем детстве.
И очень серьезно посмотрела на него снизу вверх.
– После всех этих лет жизнь Стиви для тебя по-прежнему гораздо важнее, чем своя собственная.
Чарльз промолчал. Да и что тут скажешь?
