меньше», а самый популярный ответ – «Потому что все экономические ресурсы страны оказались в руках у очень небольшой части населения»; 20 % проголосовавших обвиняют государство, которое проводит неверную политику, не выполняет своих обязательств. На третьем месте – группа тех, кто обвиняет самих бедных в том, что они такие несчастные. 16 % голосовавших выбрали варианты ответа: «Потому что бедные не предпринимают усилий, чтобы изменить свое положение», «Потому что бедные смирились со своим положением»; 9 % ответивших сказали, что, вне зависимости от экономической и политической ситуации, в России всегда будет много бедных.
Вот такие мы пессимисты. Впрочем, наш коллективный исторический опыт пока говорит о том, что мы правы.
Почитаем немного, что говорили о бедности русские классики. Одним из самых больших экспертов в этой области был А. Н. Островский. Вот горький монолог девушки Лизы из пьесы «В чудом пиру похмелье»: «Уж я не говорю об деньгах, не говорю о том, что за наши труды нам платят мало, хоть бы уважение-то нам за наш честный труд оказывали, так и этого нет. А всего мне обиднее, что смеются над папашей. Он, точно, немного странен, да ведь он всю жизнь провел за книгами, его можно извинить. И что в этом смешного, что человек ходит в старой шинели, в старой шляпе? А у нас такая сторона, чуть не в глаза хохочут. Конечно, это невежество, с образованием это пройдет, а все-таки тяжело. Вот вчера, как я шла из церкви, какие-то молодые купцы вслух смеялись над моим салопом. Где же я лучше возьму? Ты же приносишь людям пользу почти бескорыстно, тебя же презирают».
Еще одна бедная героиня – из «Пучины»: «Я девушка молодая, а взгляните, что на мне! Мне стыдно на улицу выйти. Я не хочу рядиться, мне хоть бедное платье, да чтоб оно было чисто, ново, по мне сшито. Я хороша собой, молода – это уж ведь мое; мне хочется, чтобы и люди видели, что я хорошенькая, а у меня сердце замирает, как я начну надевать эти лохмотья: я только себя уродую
А вот бедняк Корпелов из пьесы «Трудовой хлеб» отвечает на реплику «Ах, как он беден! Боже мой, как он беден!»: «Всякому свое, милый stultus: нам ум, а тебе деньги; к нам люди ходят ума занять, а к тебе – денег». Деньги противопоставляются не только уму, но и внутреннему благородству: «Ты думаешь, что кто беден, тот и попрошайка, что всякому можно подавать милостыню. Ошибся, милый... Да я... я... я не хочу быть богатым, мне так лучше. Ты вот и с деньгами, да не умел сберечь благородства; а я мерз, зяб, голодал, а все-таки джентльмен перед тобой. Приди ко мне, я и приму тебя учтивее и угощу честней своим трудовым хлебом! А если тебе нужда будет, так последним поделюсь. Прощай». Вот она, гордая отповедь честного бедняка. И все же есть у Островского и еще более горькие истины о нищете. «А что есть хуже бедности?» – «Просить, побираться, вот что хуже бедности». – «А это, милостивый государь не хуже бедности, это сама бедность-то и есть. Сначала просить, а потом воровать».
С проблемой бедности драматург был знаком не понаслышке: как ни удивительно, Островский едва сводил концы с концами. Он был одним из самых низкооплачиваемых литераторов своего времени. Прочтите этот крик души: «Везде драматическое искусство считается высоким искусством, везде участь талантливого драматического писателя завидна, а у нас известный драматический писатель, с успехом трудившийся всю жизнь, должен чувствовать только позднее и бесплодное раскаянье в том, что в молодости слепо поверил своему призванию и пренебрег другими, более выгодными занятиями, – и выносить укоры совести за то, что бросил детей в жертву нищете...»
Достоевский в «Бедных людях», «Униженных и оскорбленных», «Преступлении и наказании» писал о мешающей человеческому достоинству нищете, с которой был обручен. Тесные комнаты. Поношенная одежда. Насмешки грубых людей. Самое ужасное в бедности, по мнению русских писателей, то, что она входит в противоречие с человеческой гордостью, отчего возникают отчаянные и бесполезные попытки бедность скрыть, закамуфлировать свою беду. «Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь все народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив», – уверяет герой «Бедных людей» Макар Девушкин.
Наше время в этом смысле принесло некоторые изменения. Бедные люди, по крайней мере, считают, что имеют право на громкие жалобы и возмущение. Если человек мало зарабатывает, это вовсе не означает, что он плохонький профессионал, часто случается и наоборот. К сожалению, наши работодатели недооценивают работников. Сейчас прозвучит мысль, очень правильная с точки зрения этики и сомнительная в аспекте социальной морали: «Зарабатывать мало не унизительно – позор падает на гада- эксплуататора». Пусть хоть некоторым успокоением для нас для всех прозвучат ободряющие – для всех нас небогатых русских, которых большинство, – слова Клеопатры Львовны Мамаевой из пьесы Островского «На всякого мудреца довольно простоты»: «Если вы видите, что умный человек дурно одет, едет на плохом извозчике, это вас не поражает, не колет вам глаз. Это так и надо, это идет к умному человеку».
Иначе говоря, если ты шикарно одет, едешь на боярском «бентли»... Кому это идет?
Солидные финансовые дядечки
Наше представление о бизнесмене, олигархе, купце основывается на стереотипах. Русская пословица гласит: «От трудов праведных не наживешь палат каменных». Данное утверждение разделяется почти всеми нами: бизнесмены – мошенники по определению. Когда мы видим по телевизору олигарха, первая мысль: «Негодяй, мошенник, скалдырник». У американцев отношение к миллионерам и миллиардерам радикально другое: «Сколько ума, воли и фантазии понадобилось человеку, чтобы заработать такие нечеловеческие деньги!»
Все это, конечно, наивно, но объяснимо. Ну не любит русский человек олигархов. По опросу общественного мнения, на уровне ассоциаций понятие «олигарх» у подавляющего большинства населения (85 %) вызывает негативное отношение.
Это древнегреческое слово вошло в наш обиход не так уж давно. Термин «олигарх» стали использовать в России со второй половины 1990-х для обозначения узкого круга политически влиятельных крупнейших предпринимателей. В их число зачисляли глав крупнейших финансово-промышленных групп страны.
Из выступления президента Торгово-промышленной палаты РФ Евгения Примакова на заседании «Меркурий-клуба» 14 января 2008 года: «У нас олигархами становились те крупные бизнесмены, кто рвался к власти, внедрял своих людей на различные государственные посты, создавал и поддерживал коррупционную практику чиновничества». Чудовищно разбогатев в результате грабительских условий приватизации, эта группа в период президентства Ельцина, сращиваясь с госаппаратом, заняла особое положение в стране.
В СМИ тогда получил распространение иронический термин «семибанкирщина» как название группы из семи крупных представителей российского финансового бизнеса, игравших значительную политическую и экономическую роль, владевших СМИ и, как предполагается, неформально объединившихся, несмотря на внутреннее разногласия, с целью обеспечить переизбрание Б. Н. Ельцина на президентских выборах 1996 года.
Американский профессор Маршалл Голдман, автор книги Petrostate: Putin, Power, and the New Russia, ввел термин «силогарх» (от «силовик»), имея в виду экономическую модель общества, где значительные ресурсы контролируются выходцами из советских и российских спецслужб.
В конце февраля 2009 года политолог Дмитрий Орешкин говорил: «Олигархический капитализм, номенклатурный, если угодно, капитализм, по определению неэффективен. Он хорош, когда у тебя есть огромный поток нефтяного масла этого самого, которое добывается скважинами, и тебе его надо разделить. Раньше или позже, но механизм, основанный на делении готовых ресурсов, себя исчерпывает».
Американская газета New York Times 7 марта 2009 года писала, что российские олигархи вскоре могут лишиться своих огромных состояний: мировой финансово-экономический кризис грозит выбросить их на помойку истории. А что поделаешь? Вот и Рябушинский писал, что огромные состояния, нажитые русскими купцами, не оставались в руках у торговых династий на протяжении столетий: «Всегда было движение – коловращение. Богатые беднели, бедные богатели». Средний период процветания рода длился 70 лет. Так что финансовый крах – это еще не конец света.
Кстати, ошибались американцы. К марту 2010 года, после кризиса, число миллиардеров в России почти удвоилось: 62 против прошлогодних 32. Вот они, парадоксы. Кризис ударил по всем, кроме богатых. Вспомним анекдот, ходивший пару лет тому назад: «Папа, что такое кризис?» – «Сынок, не бойся, кризис коснется только очень богатых людей». – «А что будет с нами?» – «А нам просто капец».
Мы, русские, не жалеем олигархов. Мы почти автоматически причисляем их к миру криминала и,
