— Я выросла в Сан-Франциско и привыкла к холоду. Так вот, я увидела ее и, не удержавшись, пошла следом. В итоге оказалась на том поле с каменным кругом.
Его глаза насторожились, заблестели.
— Она привела тебя туда?
— Да, можно сказать и так. Ты знаешь это место? Совсем не ожидала найти здесь нечто похожее. Думая о каменных танцах, скорее вспоминаешь об Ирландии или Британии, Уэльсе или Корнуолле, но никак не об Орегоне.
— Ты нашла их там, где они хотели. Ты заходила внутрь?
— Нет. Это кажется странным, но я была немного ошарашена, поэтому обошла вокруг. И абсолютно потерялась.
Он знал, что должен почувствовать облегчение, но вместо этого появилось смутное разочарование. Конечно, если бы она вошла внутрь, он бы почувствовал это. В тот же миг.
— Ты не кажешься потерянной, раз сидишь здесь.
— А мне казалось, что я потерялась. Тропинка кончилась, и я никак не могла сориентироваться. Видимо, у меня это вообще плохо получается. Чай великолепный, — добавила она между делом. Он был теплым и крепким, с приятным сладким ароматом.
— Семейный рецепт, — ответил он с легкой улыбкой, затем попробовал одно печенье. — Вкусно. Значит, ты умеешь готовить?
— Да, с переменным успехом. — Ее утреннее настроение снова вернулось, и это чувствовалось по голосу. — Этим утром мне повезло. Мне нравится твой дом. Он как будто из книжки — стоит здесь среди моря и скал, а его камни блестят на солнце
— Мне он подходит. Пока что.
— А какой здесь вид… — Она поднялась и подошла к окну, затаив дыхание при виде скал. — Потрясающе. Во время шторма, похожего на вчерашний, он должен просто завораживать.
Завораживать, мысленно повторил Лиам, отлично зная привычку отца манипулировать погодой по своему желанию. Гроза была именно его рук делом.
— Ты хорошо спала?
Ее резко бросило в жар. Она вряд ли сможет сказать, что видела сон, как они занимаются любовью.
— Уже не помню, когда спала лучше.
— Это приятно. — Он засмеялся и поднялся из-за стола, заметив, как напряглись ее плечи, — Приятно знать, что мой приход подействовал на тебя расслабляющее.
— Хмм. — Роуэн повернулась, стараясь стряхнуть с себя ощущение, будто он точно знает, о чем она думала, и тут заметила открытую дверь, за которой находилась маленькая комната. Там на столе горела лампа, и был включен черный блестящий компьютер.
— Это твой кабинет?
— В каком-то роде.
— Значит, я оторвала тебя от работы.
— Ничего срочного. — Он покачал головой. — Если тебе так хочется посмотреть, почему не спросишь?
— Действительно очень любопытно, — призналась она. — Если ты не против.
В ответ он лишь сделал приглашающий жест и зашел в комнату вслед за ней.
Помещение было маленьким, окно же наоборот достаточно большим, чтобы видеть скалы. Роуэн тут же стало интересно, как кто-то может сконцентрироваться на работе, когда здесь такой вид. Посмотрев на компьютерный монитор, она засмеялась.
— Значит, ты играешь в игры? Я ее знаю. Мои ученики сходят с ума по этой игрушке. «Загадки Мэо»
— А ты не играешь?
— У меня плохо получается. Особенно игры такого рода, потому что я обычно застреваю в них, к тому же там каждый шаг имеет жизненно-важное значение. Не выношу напряжения. — Снова рассмеявшись, она подошла ближе, изучая на экране картинку с большим замком, освещенным молниями, и волшебными феями. — Я дохожу только до третьего уровня, где королева ведьм Бринда обещает открыть Заколдованные врата, если найдешь три камня. Обычно я нахожу только один, а потом падаю в Бездну вечности.
— Всегда есть ловушки по пути к цели. Иначе не будет никакого удовольствия, когда ты ее достигаешь. Хочешь снова попытаться?
— Нет. Мои ладони становятся влажными, а пальцы деревенеют. Это унизительно.
— Некоторые игры воспринимаются серьезнее, чем другие.
— Для меня они все серьезные. — Она взглянула на обложку диска, любуясь иллюстрациями, затем замигала, прочитав мелкую надпись «Собственность Наследия Донованов». — Это твоя игра? — Обрадовавшись, она выпрямилась и повернулась к нему. — Ты создаешь компьютерные игры? Это так здорово.
— Это забава.
— Для того, кто едва справляется с интернетом, это гениально. История Мэо такая чудесная. Графика великолепна, но история сама по себе мне особенно нравится. Она просто волшебная. Захватывающая сказка с хорошим концом и важными выводами.
Он заметил, что когда она радуется, в ее глазах появляются маленькие серебряные искры. И запах теплеет вместе с ее настроением. Он знал, как разогреть его еще больше, как заставить серебряные искры утонуть в этой глубокой синеве.
— В сказках всегда есть и то, и другое. Мне нравится твоя сегодняшняя прическа. — Он подошел ближе, провел пальцами сквозь ее волосы, чувствуя их вес и форму. — Волосы свободные и немного спутанные.
У нее перехватило горло.
— Я забыла утром заплести косу.
— С ними играл ветер, — пробормотал он, поднося прядь к своему лицу. — Я чувствую его запах, и еще запах моря. — Это было безрассудством, но ведь у него тоже есть мечты. — Ощущаю и то и другое на твоей коже.
Ее колени превратились в желе. Кровь так быстро бежала по венам, что она слышала гул в голове. Роуэн не двигалась и едва могла дышать. Просто стояла и смотрела ему в глаза. Ждала.
— Роуэн Мюррей с глазами феи. Хочешь ли ты, чтобы я прикасался к тебе? — Он прикоснулся рукой к ее сердцу, чувствуя каждый его удар. — Вот так. — Затем растопырил пальцы и сжал их вокруг одной груди.
Все ее кости растворились, взгляд затуманился, дрожащее дыхание сорвалось с губ податливым вздохом. Он лишь тихонько дотрагивался до нее пальцами, но жар, идущий от них, проходил сквозь кожу. Тем не менее, она не двигалась ни к нему, ни от него.
— Тебе стоит лишь сказать нет, — прошептал он, — когда я спрошу, хочешь ли ты, чтобы я отведал тебя.
Но когда он приблизился, проведя зубами по линии подбородка, она откинула голову назад и закрыла затуманенные глаза.
— Море и ветер, и еще чистота. — От желания его голос стал глубже. — Отдашь ли ты мне и ее тоже, не станешь останавливать? — Он немного отстранился в ожидании, когда она откроет глаза и посмотрит на него. — Если я тебя сейчас поцелую, Роуэн, что может случиться?
Ее губы раскрылись, когда в памяти всплыл тот же самый вопрос, прозвучавший однажды во сне, но так и не получивший ответа. Затем он накрыл ее губы своими, и все мысли тут же испарились. Перед глазами закружился дикий водоворот огней. В животе вспыхнул пожар. Первый ее всхлип мог вполне означать страх, но последующий стон определенно говорил о наслаждении.
Лиам вел себя нежнее, чем Роуэн ожидала, и наверно даже нежнее, чем собирался. Его губы скользили, пробовали на вкус, захватывали и прижимались, пока ее губы не стали податливыми и теплыми. Она таяла в его объятиях, капитулируя и требуя большего.
«О, да, я хочу этого. Именно этого».
