Он нагнутся, взял ветку лунных цветов[13] и протянул ей.
— Спи крепко, Роуэн.
Рукава мантии загнулись, обнажая крепкие мускулы. Одним движением руки он отослал ее прочь.
Глава 8
Роуэн разбудили яркие солнечные лучи, падающие сквозь оконное стекло. Издав протестующий звук, она отвернулась от света, зарывшись лицом в подушку.
Ей хотелось только спать, видеть те замечательные яркие сны, в которых она могла затеряться. Их обрывки до сих пор крутились у нее в голове.
Туман и цветы. Лунное сияние и свет от свечей. Промелькнувший серебристой вспышкой филин, тихий рокот моря. И Лиам, одетый в белую мантию с сияющими драгоценными камнями, держит ее в своих объятиях в центре каменного круга.
Она ощущала его острый мужской вкус на языке, чувствовала дрожь его мускулов и неспокойное биение его сердца рядом со своим.
Ей лишь нужно снова провалиться в сон, чтобы еще раз все это испытать.
Но она только беспокойно ворочалась, не в силах снова ухватить эти сны.
Все казалось таким реальным, думала она, прижавшись щекой к подушке и наблюдая за солнечным лучом. Таким реальным и таким… замечательным. Ей часто снились странные и невероятные сны, особенно в детстве.
Ее мать говорила, что это из-за очень живого воображения. Но ей нужно научиться видеть разницу между реальностью и выдумкой.
Роуэн понимала, что слишком часто выбирала второе и скрывала это, так как знала, что иначе родители будут беспокоиться. Теперь она решила идти по собственному пути и может именно поэтому сны стали возвращаться.
Не нужно было быть большим экспертом, чтобы понять, почему она так часто видела романтические и эротические сны с участием Лиама. Ей казалось, что проще будет наслаждаться ими, но при этом не забывать что реально, а что нет.
Она потянулась, подняв руки вверх и переплетя пальцы. Улыбнулась про себя, проигрывая в голове все события прошедшей ночи, которые могла вспомнить.
Роуэн подумала о том, что сон переплетался с игрой, над которой они работали. Лиам был главным героем, а она — главной героиней. Магия и туман, романтика и отказ. Шепот камней, образующих круг, кольцо свечей, пламя которых светило ярко и прямо, не смотря на ветер. Колонны огня, такого же синего, как озерные воды. Расступающийся перед ней туман.
Очаровательно. Роуэн закрыла глаза, стараясь вернуться назад и вспомнить, что Лиам говорил ей. Она отлично помнила его поцелуи. Сначала нежные, потом страстные и голодные. Но что он тогда говорил? Что-то о выборе, знании и ответственности.
Если бы ей удалось собрать все воедино, она могла бы подать Лиаму идею для следующей игры. Но самыми четкими воспоминаниями были ощущения от его рук на ее теле и рвущееся наружу желание.
Она напомнила себе, что теперь они работают вместе, и думать о нем подобным образом бесполезно и глупо. Меньше всего ей хотелось вводить себя в заблуждение, будто он может влюбиться в нее так же сильно, как она могла бы влюбиться в него.
Поэтому лучше думать о работе и о том удовольствии, которое это работа доставляет. И еще о том доме, который она собирается купить. Настало время действовать. Но для начала она сварит себе кофе и прогуляется.
Роуэн отдернула одеяло в сторону и обнаружила рядом с собой на кровати ветку лунных цветов.
Сердце резко подскочило к горлу, перекрыв дыхание. «Невозможно, невозможно», — повторял ее разум. Но, даже крепко зажмурив глаза, она все еще ощущала нежный запах.
Наверняка она сорвала цветы и просто забыла об этом. Но ведь, ни вокруг ее домика, ни в лесу таких цветов она не встречала. Она тут же вспомнила, что видела такие же цветы во сне — они лежали между зажженными свечами.
Но так не может быть. Это был сон, один из многих, что снятся ей с тех пор, как она сюда приехала. Она не гуляла по ночному лесу среди тумана. Не ходила на ту поляну к Лиаму, не входила в каменный танец. Если только…
Лунатизм, подумала она с небольшим приступом паники. Неужели она лунатик? Не отрывая взгляда от цветов, Роуэн вскочила с кровати и схватила халат.
Подол был влажный, будто она ходила в нем по росе.
Она прижала халат к себе, слишком ясно вспоминая детали сна.
— Это не могло быть на самом деле. — Слова эхом отдались в пустоте. С бурей переполняющих ее эмоций, Роуэн начала быстро одеваться. Она пробежала всю дорогу, даже не задумываясь о том, когда к страху добавилось возмущение. В голове звучала только одна мысль: «Это устроил он». Может он добавлял что-то в чай, которым поил ее каждый день. Что-то вроде галлюциногена.
Это было единственным разумным объяснением. Ведь должно быть какое-то разумное объяснение.
Она влетела вверх по ступенькам к его двери, дыхание прерывистое, глаза огромные, рука до боли сжимает ветку с цветами.
— Что ты со мной сделал? — потребовала она, как только он открыл ей дверь.
Он спокойно посмотрел на нее, делая шаг назад.
— Входи, Роуэн.
— Я хочу знать, что ты со мной сделал. Хочу знать, что все это значит. — Она бросила в него цветы.
— Однажды ты принесла мне цветы, — сказал он с необыкновенным спокойствием. — Я знаю, что ты их любишь.
— Ты что-то подмешал в чай?
Спокойствие тут же превратилось в раздражение.
— Прости, не понял?
— Это единственное объяснение. — Она отвернулась от него и заметалась по комнате. — Что-то в чае заставило меня воображать и совершать странные поступки. Я бы никогда, находясь в здравом уме, не отправилась ночью в лес погулять.
— Я подобными зельями не занимаюсь, — отмахнулся он, что заставило ее трястись от злости.
— О, правда? — Она снова повернулась к нему лицом. Волосы разметались по плечам, глаза стали бездонно синими. — Тогда какими?
— Я в состоянии сделать кое-какие зелья, которые могут облегчить боль, физическую и душевную. Но это… не совсем моя специализация.
— Тогда какая у тебя специализация?
Он бросил на нее нетерпеливый взгляд.
— Если бы твой разум был более открыт, ты бы увидела, что уже знаешь ответ на этот вопрос.
Она уставилась на него. Когда в сознании вдруг вспыхнул образ волка, она тряхнула головой и сделала шаг назад.
— Кто ты?
— Ты знаешь, кто я. И, черт побери, я дал тебе достаточно времени, чтобы привыкнуть к этому.
— К чему? К чему привыкнуть? — повторила она, тыкая его пальцем в грудь. — Я ничего не знаю о тебе. — На этот раз она закричала на него, и его выдержка дала трещину. — Я не понимаю что, по твоему мнению, я должна знать. Мне нужны ответы, Лиам, и нужны сейчас, а иначе тебе придется оставить меня в покое. Я не хочу, чтобы со мной играли, или дурачили. Поэтому либо ты говоришь, что все это значит, — она выхватила у него цветы, — либо я умываю руки.
— Значит, умываешь руки? Хочешь ответов? — Злость и обида затмили здравый смысл, и он
