— Вы — отец Лиама.
— Это так. — Строгое выражение его лица смягчилось улыбкой. Он подошел к ней, беззвучно ступая по земле мягкими коричневыми ботинками, взял ее руку и галантно поцеловал. — Приятно познакомится с тобой, юная Роуэн. Почему ты сидишь здесь одна и беспокоишься.
— Мне нравится порой побыть в одиночестве. А беспокоиться у меня получается лучше всего.
Он покачал головой, щелкнул пальцами и ее альбом оказался открытым у него в руках.
— Нет, вот, что у тебя получается лучше всего. — Он сел на поваленное дерево, наклонив голову так, что его волосы рассыпались по плечам, словно жидкое серебро. — У тебя есть дар, очаровательный дар. — Он пододвинулся, освобождая место. — Присядь, — сказал он, когда она не двинулась с места. — Я тебя не съем.
— Это все так… ошеломляет.
Он встретился с ней взглядом, в его зеленых глазах вспыхнуло искреннее изумление.
— Почему?
— Почему? — Она сидит в лесу на поваленном дереве рядом с колдуном, уже вторым за свою жизнь. — Для вас это привычное дело, но для простого смертного это немного удивительно.
Отец Лиама нахмурился, и если бы Роуэн умела читать мысли, то остолбенела бы, услышав, как он ворчит на своего сына. «Упрямый мальчишка еще не сказал ей. Чего же он ждет?»
Финну пришлось напомнить себе, что это дело Лиама, а не его собственное, и он снова улыбнулся Роуэн.
— Ты ведь читала книги? Слышала легенды и песни, рассказывающие о нас?
— Да, конечно, но…
— И откуда ты думаешь, юная Роуэн, берутся истории, легенды и песни, если они не основаны на правде? — Он по-отцовски сжал ее руку. — Хотя правду часто переворачивают с ног на голову, и ведьмы начинают мучить маленьких невинных детей, желая съесть их на обед. Ты ведь не думаешь, что мы собираемся тебя зажарить?
В его голосе чувствовалось веселье.
— Нет, конечно, нет.
— Тогда перестань бояться. — Не обращая внимания на ее смущение, он начал листать альбом. — У тебя хорошо получается. Хорошо. — Он засверкал улыбкой, дойдя до рисунка, где из моря цветов выглядывали глаза феи. — Это отлично, девочка. Почему же ты не используешь цвета?
— У меня не очень хорошо получается с красками, — ответила она. — Но я начинаю подумывать рисовать мелками. Я не часто делала пастели и думаю, что это может быть интересно.
Он одобрительно хмыкнул, продолжая листать альбом. Дойдя до рисунка, на котором был изображен надменный Лиам, стоящий на скалах, Финн заулыбался как мальчишка. И во взгляде и в голосе чувствовалась гордость.
— О, это так на него похоже, не правда ли? Ты поймала момент.
— Правда? — пробормотала она и залилась румянцем, когда Финн снова посмотрел на нее своим зеленым взглядом.
— У каждой женщины есть сила, Роуэн. Нужно лишь научиться пользоваться ей. Попроси его о чем- нибудь.
— О чем?
— Чего тебе хочется. — Он указал на рисунок. — Подаришь мне его? Для его матери.
— Да, конечно. — Она только собралась вырвать страницу, как та испарилась.
— Она скучает по нему, — просто сказал Финн. — Хорошего дня тебе, Роуэн из рода О’Мира.
— Но может быть вы… — Он исчез, и Роуэн даже не успела предложить ему прогуляться вместе с ней до дома Лиама. — «И в небе и в земле сокрыто больше, Горацио»[14], — пробормотала она, поднялась с дерева и отправилась к Лиаму в одиночестве.
Он ее не ждал. Лиам старательно убеждал себя в этом. У него и так достаточно дел. Он, конечно же, не слоняется по дому, ожидая женщину. Желая ее.
Разве он не сказал ей, что не собирается сегодня работать? Разве он не сделал это специально, чтобы у каждого из них было свободное время? Им ведь требуется хоть какое-то время побыть в одиночестве?
«Так, где же ее черти носят?» — думал он, бесцельно слоняясь по дому.
Он мог посмотреть, но это было бы слишком явным доказательством того, что он хочет видеть ее здесь. Она довольно ясно выразилась по поводу личного пространства. Он, как никто другой, понимал и уважал потребность побыть в одиночестве.
Разве он не предоставил ей такую возможность? Он не шел на поводу у желаний и не заглядывал в зеркало, чтобы посмотреть на нее, не касался ее мыслей.
Проклятье.
Он мог позвать ее. Лиам остановился, думая над этой идеей. Лишь легкий шепот ее имени в воздухе. Это вряд ли можно считать вторжением, и она вправе его не замечать. Соблазнительно, крайне соблазнительно. Он подошел к двери, открыл ее и вышел на воздух.
Но Роуэн не станет его игнорировать. Она слишком великодушна и щедра. Если он позовет, она придет. Если он позовет, это покажет его слабость к ней.
Лиам убеждал себя, что это лишь физическая потребность. Лишь тоска по ее вкусу, запаху, формам. Даже если эти потребности становились настолько острыми, что вызывали беспокойство, это лишь из-за его собственной сдержанности.
Он всегда был с ней нежен. Неважно как горяча была его кровь, он обращался с ней осторожно. Когда все его инстинкты требовали взять больше, он сдавал назад.
Лиам говорил себе, что она хрупкая. Его обязанностью было контролировать ритм их занятий любовью, сдерживать ярость, которая может испугать ее.
Но он хотел большего, он жаждал большего.
Почему у него не может этого быть? Лиам сунул руки в карманы и начал расхаживать взад-вперед по крыльцу. Почему он не может вести себя так, как ему хочется? Если он решит — а решение все еще остается за ним — принять ее как супругу, она тоже должна будет принять его. Таким, какой он есть.
С него достаточно ожиданий, пока она ходит где-то там и игнорирует его. Пока он расхаживал, его нрав и страсть пробудились, становясь все жестче и беспокойнее. Этого было достаточно, чтобы сделать следующий шаг.
Настало время ей узнать, с чем она имеет дело — и в отношении его, и в отношении себя.
— Роуэн Мюррей, — прошептал он, прожигая воздух взглядом. — Тебе лучше быть готовой к такому, как я.
Он поднял руки и с яркой вспышкой света переместился к ней на крыльцо.
И тут же понял, что ее здесь нет.
Лиам зарычал, выругался, разозлившись на самого себя за то, что так явно продемонстрировал свою потребность в Роуэн, и на нее, потому что она не оказалась именно в том месте, где он ожидал ее найти.
Во имя богов, он ведь может это исправить?
Роуэн, улыбаясь, вышла из-за деревьев. Ей не терпелось рассказать Лиаму, что она встретилась с его отцом. Она представила, как они сядут на кухне, и он будет рассказывать ей про свою семью. У него так здорово получается рассказывать истории. Она часами могла слушать его музыкальный голос.
И теперь, когда она встретилась с его отцом, можно попробовать попросить его встретиться с другими членами его семьи. Он время от времени упоминал кузенов и кузин, так что…
Она остановилась, только что осознав происходящее. Белинда. Ради всего святого, в их первую встречу он сказал, что они в Белиндой родственники. Не значит ли это, что Белинда была…
— Ох! — Засмеявшись, Роуэн закружилась на месте. — Жизнь полна сюрпризов.
Как только она это сказала, ее смех взлетел вверх, воздух содрогнулся. Альбом выпал из рук уже второй раз за день. «Землетрясение?» — тут же подумалось ей в приступе паники.
Она почувствовала, как ветер усилился и закружил ее. Перед глазами вспыхнул ослепительно яркий
