остановить, если дело касалось ее.
Он повернул голову, зарывшись лицом в ее волосы, и подумал о том, что же будет дальше. Лишь секунду спустя, когда она заговорила, он все понял.
— Я люблю тебя, Лиам, — тихо сказала она, прижимаясь губами к его груди напротив сердца. — Я люблю тебя.
Панику, которая поднялась у него внутри от этих слов, он назвал здравым смыслом и ответственностью.
— Роуэн…
— Тебе не нужно отвечать мне тем же. Я просто больше не могу держать это в себе. Раньше я боялась это произнести. — Она повернулась, посмотрев на него. — Не думаю, что теперь когда-нибудь буду чего-то бояться. Так что, я люблю тебя, Лиам.
Он сел рядом с ней.
— Ты не знаешь всего, что нужно знать, поэтому не можешь быть уверена в своих мыслях или чувствах. Или в своих желаниях, — добавил он, раздраженно вздохнув. — Мне нужно кое-что тебе объяснить, кое-что показать. Это лучше сделать в моем доме.
— Хорошо. — Ее улыбка была легкой, не смотря на появившийся в ее сердце страх, что волшебство сегодняшнего дня закончилось.
Глава 12
Что он еще мог ей рассказать? Будет ли это для нее шоком или сюрпризом? Роуэн не могла не задавать вопросов. Лиам сказал ей, что он колдун, доказал это и каким-то образом заставил ее принять данный факт. Ее представление о себе самой складывалось на протяжении двадцати семи лет. А Лиам изменил его, рассказав Роуэн, что она тоже колдунья. И доказал это. Ей нужно было не только принять это, но и изучить.
Что же может быть еще?
Ей хотелось, чтобы он заговорил. Но Лиам молчал всю дорогу, пока они при лунном свете шли к его домику. Роуэн уже достаточно изучила его, поэтому знала, что он не скажет ни слова, пока не будет готов.
Когда они добрались до его дома и вошли внутрь, ее нервы были уже натянуты до предела.
Она отказывалась думать о том, что причиной его молчания является ее признание в любви.
— Это настолько серьезно? — Она старалась, чтобы в голосе была легкость, но слова звучали невнятно и напоминали мольбу.
— Для меня да. Тебе же еще предстоит решить.
Он прошел в спальню, и, пробежав пальцами по стене у камина, открыл дверь, о существовании которой Роуэн даже не догадывалась. Потайная дверь вела в комнату, которой, по мнению Роуэн, просто не могло быть.
Оттуда шло мягкое свечение, бледное и холодное, как лунный свет.
— Тайная комната?
— Не тайная, — поправил он. — Частная. Входи, Роуэн.
Роуэн поняла, что это было испытанием на доверие, поэтому вошла внутрь. Пол был каменным и гладким как зеркало, стены обиты полированным деревом. Свет и создаваемая Роуэн тень отражались от поверхностей и переливались как вода.
На богато украшенном резьбой столе лежали волшебные предметы. Чаша из толстого синего стекла, оловянный кубок, тонкие фигурки из аметиста, небольшое зеркальце в серебряной оправе, украшенной завитками.
В другой чаше лежали маленькие разноцветные кристаллы. Рядом, на серебряных спинах трех крылатых драконов располагался шар из дымчатого кварца.
Что он видит, когда заглядывает в него? А что увидела бы она сама?
Но она все же развернулась, наблюдая за тем, как Лиам зажигает свечи, их пламя взвилось вверх, наполняя воздух ароматным дымом.
Затем она увидела второй стол — маленькая круглая поверхность на простой ножке. Лиам открыл шкатулку, которая стояла там, и вытащил серебряный амулет на цепочке. Подержал его, будто оценивая вес, затем положил на стол. Раздался глухой стук металла о дерево.
— Это что… церемония?
Лиам обернулся, взгляд его золотистых глаз был рассеянным, будто он уже забыл, что она здесь. Но он не забыл о ней. Лиам ничего не забывал.
— Нет. Тебе пришлось со многим столкнуться, не так ли, Роуэн? Ты просила меня не прикасаться к твоим мыслям, поэтому я не знаю, что у тебя сейчас на уме и как ты относишься ко всему этому.
Он не собирался трогать Роуэн, но вдруг понял, что касается пальцами ее щеки.
— Но очень многое я могу прочесть, лишь посмотрев тебе в глаза.
— Я говорю тебе о том, что думаю и чувствую.
— Да, говоришь.
А вот ты не говоришь мне, подумала Роуэн. Все это причиняло ей боль, и Роуэн отвернулась.
— Ты объяснишь мне, зачем все это? — спросила она, проведя пальцами по завиткам на маленьком зеркальце.
— Инструменты. Просто красивые инструменты, — ответил он. — Тебе понадобятся свои собственные.
— Ты можешь видеть всякие вещи в зеркале?
— Да.
— Ты когда-нибудь боялся туда заглядывать? — Роуэн немного улыбнулась и повернулась к Лиаму. — Я думаю, что могла бы испугаться.
— То, что там видишь это… лишь вероятности.
Она прошлась по комнате, избегая его взгляда. Грядут перемены. Она была неуверенна, откуда это знала — интуиция подсказала, или же, открывшийся дар.
В застекленном шкафу были еще камни, потрясающие глыбы с острыми пиками, гладкие цилиндры, яркие шары.
Лиам молчал, но не потому, что ждал чего-то, а от того, что не знал, как начать. Когда Роуэн повернулась к нему с нервно сцепленными руками и глазами, полными сомнений, Лиаму ничего не оставалось, как сделать выбор.
— Я знал, что ты будешь здесь.
Он не имел в виду сейчас, здесь, в этой комнате. Лиам видел, что она понимала его.
— Знал ли ты… что произойдет?
— Лишь вероятности. Всегда есть выбор. Каждый из нас сделал свой, но и тебе, и мне еще многое предстоит решить. Ты отчасти знаешь о своем наследии и о моем тоже, но не все. В моей стране, в моей семье, есть традиция. Думаю, проще было бы сравнить это со званием, хотя это не совсем так. Но один всегда занимает место главы рода. Чтобы направлять, советовать, разрешать споры, когда они возникают.
Он снова поднял амулет, и снова положил его на стол.
— У твоего отца есть такой же, только золотой.
— Да, есть.
— Потому что он глава рода?
Она быстро соображала. Было глупо с его стороны забыть об этом.
— Да, до тех пор, пока он не решит передать свои полномочия.
— Тебе.
— Традиционно амулет передается старшему ребенку в семье. Но тут существует право выбора, с обеих сторон, и еще есть… некоторые условия. Чтобы занять место главы, наследник должен быть этого
