Соня Чокет Живите по небесному плану

И я поняла: это действительно так. Все изобретенное сперва жило в чьем-то воображении. Моя мама часто говорила: «Ты не можешь пережить то, чего не в состоянии представить... и всегда испытываешь то, что сумел нарисовать в своем воображении». А мой наставник доктор Талли учил меня: если я чего-нибудь захочу, надо сперва это представить.

«Истинное воображение, — говорил он, — задействует все органы чувств и все эмоции. Оно наилучшим образом проявляется у людей, которые чего-то боятся. Их страхи настолько сильны, что чувства и эмоции обостряются и пугающие фантазии возвращаются вновь и вновь».

В собственной практике я не раз встречалась с клиентами, у которых наблюдалось стремление намеренно рисовать вместо сокровенного желания самые худшие сценарии. Это довольно изощренный способ защиты от боли или разочарования. Странно, но люди почему-то верят, будто ожидание и боязнь худшего предотвратят в дальнейшем разочарование и неудачу. Но мало кто подозревает, что это лишь усугубляет положение, усиливает боль — сначала ожиданием разочарования, а потом его притяжением к себе. Возможно, именно об этом говорил Иисус: «И великий страх напал на них».

Третий принцип гласит прямо противоположное: нужно использовать всю мощь воображения, чтобы вызвать к жизни представление того, что вы хотите. Когда в своей фантазии вы нарисуете яркий образ сокровенного желания, вы удивитесь тому, с какой готовностью откликнутся ваши чувства.

По правде говоря, определить, является ли ваше желание сокровенным, возможно по тому способны ли вы четко и ярко представить его. Проверьте, и вы убедитесь.

Можете ли вы вообразить сокровенное желание? Способны ли прикоснуться к нему в своем сознании? Как оно выглядит? Можете ли вы потрогать его, услышать, понюхать? Попробовать на вкус? Если вы способны настолько четко нарисовать сокровенное желание, значит, в своем воображении вы создаете его отпечаток, копию. Эта копия станет дверью пропускающей ваши мечты в реальный мир.

Позвольте мне поведать историю о том, как благодаря своему воображению я осуществила давнишнюю мечту — жить на юге Франции.

Сколько себя помню, я мечтала о жизни на юге Франции, и эти фантазии вызывали в глубине души самые теплые чувства. Чем чаще я рисовала чудесные картины, тем сильнее стремилась отправиться туда. Сперва я решила стать стюардессой, но, к сожалению, моя работа забрасывала меня в такие города, как Кливленд и Питсбург, а до Франции мне было как до Луны!

Однажды мне пришлось прождать в аэропорту Детройта в комнате для персонала несколько часов, прежде чем отправиться в следующий рейс. Чтобы скоротать время, я разговорилась с одним стюардом по имени Ричард. Мы поболтали о работе, а потом беседа постепенно свернула на более личные темы. Я призналась Ричарду, что разочаровалась в работе, потому что она ни на йоту не приблизила меня к осуществлению заветной мечты.

К большому удивлению, Ричард ответил: «Во Франции здорово. Могу сказать по собственному опыту». «Ты жил во Франции?»— переспросила я, испытывая одновременно зависть и волнение. «Да, — ответил мой новый знакомый. — Восемь лет назад. Я жил в городе, который назывался Экс-ан-Прованс. Удивительное было время».

Я забросала его вопросами о том, как мне сделать то же самое, но Ричард взглянул на часы и поднялся, сообщив, что торопится в рейс. Перед тем как уйти, он набросал что-то на листочке бумаги. «Это легче, чем ты думаешь, главное — по-настоящему захотеть. Действительно, захотеть — самая сложная часть дела».

Протянув мне листок, он добавил: «Это адрес семьи, где я жил. Если когда-нибудь попадешь во Францию, возможно, они помогут тебе. Удачи!»

Этот листок бумаги был первой прочной связью с моей мечтой. Я никогда не слышала о городе Экс-ан-Прованс, но, судя по описаниям Ричарда, это был настоящий райский утолок. В тот момент я твердо решила, что обязательно попаду туда.

С принятием этого решения мое воображение заработало на полную катушку. Я представляла, как снимаю небольшую комнату с чудесной мебелью; вдыхала аромат лаванды, которая росла в полях, окаймлявших город; ощущала во рту изумительный вкус разнообразных сыров, великолепного вина и свежеиспеченного французского хлеба. Я представляла, как буду вести приятные беседы на безупречном французском с привлекательными молодыми людьми и прогуливаться по Кур-Мирабо — местной версии Елисейских полей.

Мои фантазии подталкивали меня вперед. Я читала книги на французском, слушала пластинки Эдит Пиаф и наизусть выучила «Францию за двадцать долларов» Фромма. Я знала, чего хочу, только вот одна ехать не решалась. Кого же пригласить?

Я решила убедить свою подругу Хайди, работавшую официанткой и весьма недовольную своей профессией.

— Звучит заманчиво! Просто здорово! Хотелось бы поехать, — ответила та.

Как только эти слова слетели с ее губ, я мобилизовала все свои силы, чтобы заставить ее согласиться, прибегнув к тому же методу, которым в свое время воспользовался Ричард.

— Хайди, — прочувствованно начала я наступление, — это просто, главное — решиться.

— Где же мы остановимся?— выдавила подруга нервный смешок. Было очевидно, что она обдумывает предложение.

Я смутилась. Вот он, самый ответственный момент. Или я смогу убедить ее, или окончательно отпугну. Воображение заработало вовсю.

Внезапно вспомнив имена, записанные Ричардом на листке бумаги, я отважно заявила:

— Не проблема. У меня есть друзья, у которых мы можем остановиться.

Не знаю почему, но я чувствовала, что не лгу. Я описывала то, что интуитивно ощущала правдивым.

— Ладно, — решилась Хайди, — я согласна.

Мы разработали маршрут. Я получила шестимесячный отпуск на своей работе, Хайди ушла со своей. Наконец мы отправились в путь.

После полного приключений и романтики путешествия мы оказались в Париже — взволнованные и уставшие от перелетов. В Париже наши фантазии столкнулись с суровой реальностью. Город показался нам дорогим, безликим и гнетущим. Поэтому мыли на следующий же день двинуться дальше.

«На юг, туда, где нас ждет прекрасная жизнь», — радовались мы, усаживаясь в поезд-экспресс на Лионском вокзале и с облегчением покидая Париж. На полпути между Лионом и Марселем Хайди, переживавшая культурный шок и утомленная нарушением биоритмов, поинтересовалась моими «друзьями».

О Господи! Я сделала глубокий вдох.

— Хайди, насчет друзей... Я не упомянула, я с ними вообще-то не знакома. У меня есть их адрес, который мне дал человек, лично их знавший. Но ты не беспокойся, я уверена, они очень гостеприимные и такие же чудесные, какими я их представляю.

Хайди пришла в ужас оттого, что нас, как выяснилось, никто не ждет.

Погрузившись в свои фантазии (и не желая думать о фантазиях Хайди), я устроилась с другой стороны купе, изучая мишленовский путеводитель в поисках недорогой гостиницы. В Марсель мы прибыли глубокой ночью и на такси доехали до отеля «Мартини» — моего весьма скромного выбора.

«Мартини» оказался убогой облезлой ночлежкой в двух кварталах от железнодорожного вокзала. Решив, что одну ночь мы уж как-нибудь здесь переночуем, мы отправились на поиски места, где можно поесть.

Пейзаж вокруг отеля оказался таким же мерзким, как и сам отель. Местность была довольно пустынная, если не считать одного унылого невзрачного бара. Надежды на обед таяли с каждой минутой. Однако голод гнал нас вперед в поисках кафе. Через пару кварталов мы вдруг услышали злобные голоса и, завернув за угол, натолкнулись на потасовку уличных бродяг. Хайди вскрикнула от ужаса, драчуны, заметив посторонних, двинулись в нашем направлении. Испуганные до смерти, мы припустили так, что только пятки засверкали. Поворачивая к отелю, мы внезапно оказались в свете фар полицейского фургона. Из него выскочили трое полицейских.

— Руки вверх! — закричали они, наставив на нас оружие.

Я не могла поверить в происходящее. Мы в Марселе всего полчаса, а нас уже