Уборевич момент понял правильно, и удачно сформулировал внешнеполитическую доктрину Жданова. Оборона на Востоке и заявка на переустройство границ на Западе, действительно представлялись желанными целями новой власти. И армия перестраивалась под эту концепцию.
Основной схемой боевых действий считался прорыв обороны противника пехотой при поддержке артиллерии, и последующий ввод подвижных соединений в 'чистый прорыв' с целью развития успеха. Для повышения возможностей пехоты, с подачи Уборевича было принято решение об увеличении количества артиллерии больших (122 мм. и более) калибров в штате стрелкового корпуса, увеличении дивизионной артиллерии. В штат корпус вводся зенитный артиллерийский дивизион из трех четырехорудийных батарей.
На основе немецких и новых французских наработок, началось формирование четырех танковых корпусов, по 500 танков в корпусе, в состав которых включались две танковые дивизии, одна мотострелковая, два артполка и части усиления. Танковые корпуса рассматривали и как подвижную группу фронта для развития прорыва и решения оперативных задач в наступлении, и как маневренный фронтовой резерв в обороне. Танковые дивизии предполагалось использовать как армейские маневренные группы, а также для усиления стрелковых корпусов. Танки, имеющиеся в войсках и не включенные в состав корпусов и дивизий, свели в бригады, часть которых придали корпусам, часть осталась в подчинении командующих округами.
Основным танком остался Т-26, однако в промышленность ушло задание на разработку нового основного танка. Предъявленные требования: противоснарядное бронирование (по опыту войны в Испании, для защиты от противотанковой артиллерии), повышенная (в сравнении с Т-26) проходимость и запас хода. Также по предложению Генштаба и АБТУ (Федоренко и Иссерсон) промышленности поручена разработка тяжелого танка, предназначенного для 'решительного усиления пехоты при прорыве подготовленных укреплений обороны противника и истребления ПТО и бронетехники противника'. Комитет Обороны обязал Народный комиссариат машиностроения изготовить опытные образцы танков и сдать на испытание до сентября 1938 года.
В ВВС, Военный совет требовал разработать новые двухмоторный многоцелевой пикирующий дневной фронтовой бомбардировщик, основной и высотный истребители, самолет-штурмовик, предназначенный для действий по живой силе и технике противника на поле боя и в ближних тылах, а также ускорить внедрение в производство лицензионного Дуглас DC-3.
На основе опыта войны в Испании была раскритикована концепция 'двух истребителей' – взаимодействия скоростного истребителя-моноплана и маневренного биплана, как отражающая временный, переходный этап а не закономерный процесс. Испанская война показала, что важнейшим фактором является перевес в скорости (горизонтальной и вертикальной), без которого маневренность не может иметь значения. Истребители-бипланы признаны изживающими себя, монопланная схема осталась единственной возможной для истребителей.
ГЛАВА III
Узлы политики
1. Предварительные условия
Внешняя политика с приходом Жданова менялась. Альянс предшественников с Францией новый вождь оценивал положительно, но отношения осложнялись тем, что союз строился во многом на личных отношениях с французами Тухачевского и Литвинова. Не разрывая Парижский пакт, Москва попыталась прозондировать и противоположную сторону. Идея нормализации пришедших с 1933 года в расстройство советско-германских отношений возникала еще у Сталина, теперь созрели предпосылки для ее реализации. В Берлине полагали, что смена власти в Москве способна изменить советский курс коллективной безопасности, вплоть до возвращения Москвы к традициям внешнеэкономической ориентации на Германию.
При этом вопрос о сбыте своих товаров в Россию и поступлении оттуда сырья, немцы считали главным. Уже в ноябре 1937 года сложился неофициальный блок промышленников, экономических ведомств и министерства иностранных дел Германии, выступавший в пользу расширения экономических связей с СССР. Представители этих кругов высказывались за увеличение торговли с Москвой, и были услышаны.
16 января 1938 года статс-секретарь МИД Рейха фон Вайцзеккер задал советскому полпреду прямой вопрос, существуют ли препятствия к экономическому сближению СССР и Германии. В феврале Политбюро дало согласие на переговоры. Тут же последовало немецкое предложение о заключении торгово-кредитного соглашения. Москва согласилась обсуждать этот вопрос немедленно, увеличение торгового оборота было выгодно обеим сторонам. В СССР выехала немецкая делегация для переговоров, что само по себе стало сенсацией, последний раз подобная немецкая делегация приглашалась в Советский Союз в 1932 году.
Решение о переговорах с Германией вылилось в директиву Политбюро для наркоматов внешней торговли, авиапромышленности, путей сообщения, вооружений, боеприпасов, машиностроения и судостроения. Заявки наркомов Межлаук вручил германскому послу в Москве Шуленбургу уже 21 февраля, и в тот же день с послом о взаимных политических интересах беседовал Вышинский. Пока намеками, но уже четко очерчивая интересы СССР: Польша, Бессарабия, Прибалтика. Началась сложная, имевшая внешне лишь торгово-кредитный характер, дипломатическая игра, проходившая на фоне одновременных переговоров СССР с Францией, Германии с Англией и Италии с Англией, Германии и Франции, Франции и Италии…
В кругах германской промышленности, впрочем, обсуждалось и иное направление, сторонники которого полагали, что для осуществления своих планов Германии необходимо соглашение с Англией. В Лондоне немало деловых людей и политиков считали необходимым иметь сильного партнера на континенте, в противовес набирающей силу Франции. Как сообщала советская разведка:
30. I.1938. Секретно, срочно.
Центр, Попашенко.
