прошептал Василий.
– Я пить хочу! У меня от дыма все горло дерет! – проскрипел Денис.
– Тебя хоть не тошнит! – оборвала его сестра.
– Ага, зато тебя тошнит!
– Помолчите! Пока они сюда не нагрянули. Может, они отойдут подальше, и мы выберемся, – одернула я детей.
Но, видно, не судьба нам была выбраться.
К этой четверке вскоре присоединились еще человек семь, они выползли откуда-то из окрестных зарослей. Может, они где-то поблизости обитают?
Далеко отходить это общество не стало. Они положили труп на землю. Старший и самый кошмарный из скорбящих уселся покойнику на грудь, сложив ноги в позе лотоса. Кто-то принес пучок веток и засунул их в рот трупу, они подожгли их, и вскоре весело затрещал маленький костерок. Вели они себя в высшей степени странно. Падали, валялись в грязи, все время отхлебывали некое зелье из какой-то грязной бутылки. Гнусавили какие-то псалмы или еще что-то такое. Собирали пепел и выкладывали эту смесь кольцом вокруг покойника. Остальные уселись вокруг и закурили трубки с каким-то зловонным зельем. Гуру – если так можно было назвать их предводителя – раскачивался взад и вперед, глаза его закатились под лоб.
– Наверняка он курит гашиш, – с видом знатока пояснил Василий.
Некоторые притащили с собой черепа и пили из них грязную воду, зачерпывая ее прямо из луж. Черепа были человеческие.
– Как ты думаешь, они его съедят? – азартно спросил Денис.
– Заткнись! – страшным голосом прошипела я.
Меньше всего мне хотелось, чтобы нас заметили именно сейчас. Прав Василий: нужно было раньше выбираться отсюда.
На пустыре появилась пара бродячих собак. Одна пристроилась в ногах трупа и начала с хрустом отгрызать ему палец. «Изысканное» общество на это никак не отреагировало. Другая жучка помочилась неподалеку от «гламурной» парти, и тут же один из париев, встав на четвереньки, начал жадно пить собачью мочу.
Все, настал мой предел! Я скрючилась в три погибели, и меня вытошнило не хуже Вероники.
За стеной выли на разные голоса. Запах гниения пропитал воздух насквозь.
– Зато здесь сухо, – решил подбодрить нас мой сынок. – Почти не протекает крыша…
– Знаете, вы как хотите, а я отсюда выбираюсь, – сказал решительно горе-миллионер, поднимаясь из мелкой лужи.
– А если они на нас набросятся? – испугалась Вероника.
– Хочешь еще здесь посидеть, понаблюдать?
Все мы дружно покачали головами.
Василий подошел к двери, примерился и бросился на нее всем телом.
На пустыре разом перестали выть и причитать.
– Давай быстрее, пока они сюда не прибежали! – засуетилась я.
Денис вскочил и вместе с отчимом бросился всем телом на дверь. Дверь наконец слетела с петель, и мы, толкаясь в проеме, вывалились наружу и, не сговариваясь, понеслись с холма что было сил. Внизу приветливо мигал огнями город, но на дороге царила тьма, хоть глаз выколи. Громко шлепая по лужам, оскальзываясь и то и дело падая, мы боялись оглянуться, казалось, вот-вот чья-то костлявая рука, испачканная трупным ядом, вцепится нам в плечи. О том, что может случиться потом, и думать не хотелось.
Наконец мы достигли первых строений на окраине и, поплутав минуты три среди убогих улочек, привалились к какой-то стене. Темноту буквально можно было потрогать руками. Я не видела собственных ладоней, поднесенных к глазам, присутствие остальных можно было установить только по их прерывистому дыханию.
– Кажется, оторвались, – прохрипел Василий.
Мы затаили дыхание, таращась в темную густоту ночи. Но вокруг шумел только бесконечный навязчивый дождь.
– Думаю, надо отдышаться пару минут, – предложил Денис.
– Ты хотел сказать – пару лет? – пыхтя, как паровоз, поправил его утративший былую форму глава семейства.
– Может, имеет смысл дождаться здесь рассвета? Неизвестно, куда нас занесет в этих потемках. Не дай бог, шеи себе свернем, – предложила, отдышавшись, Вероника.
– Наверное, стоит. У меня после этого забега до сих пор ноги дрожат.
– Я согласна. Наплевать на дождь! Новых приключений мне сегодня не осилить, – вымолвила я.
Глава 51
Когда небо немного посерело, мы отклеились от стены и тронулись в сторону города. Прошли километра два, и нам повезло – мы остановили рикшу. Кое-как втиснувшись в его небольшой экипаж, мы, клюя носами, доехали наконец до нашего отеля.
Сонный портье Джимми – Боб всех служащих переименовал на американский лад – встрепенулся, когда мы ввалились в холл: чумазые, провонявшие дымом, с сумасшедшим выражением глаз.
Навалившись на стойку, мы, перебивая друг друга и брызжа слюной, поделились с ним всеми ужасами, которые нам довелось пережить этой ночью.
Джимми слушал с вежливой улыбкой и совершенно не желал проникаться всей кошмарностью нашего приключения.
Когда мы выдохлись, он широко улыбнулся и объяснил, что нам посчастливилось увидеть обряды представителей секты Агкори, что переводится как «не ужасающиеся». Эти люди не разделяют мир божественного на темные и светлые стороны и поклоняются богу в любой его ипостаси. Как следствие, они приучают себя воспринимать с одинаковым спокойствием все стороны бытия. В том числе – и вот таким странным способом. Но они совершенно не агрессивны. И нам ничто не угрожало.
– Кроме смерти из-за жуткого чувства отвращения и удушья, – буркнула Вероника.
Горячей воды в душе, как назло, не было. Боб вчера улетел в Дели на пару дней, и, как на грех, полетела система, обеспечивавшая подачу горячей воды. Но нас даже это не огорчило. Как видно, привыкнуть можно ко всему. Вымывшись холодной водой, мы переоделись во все сухое и чистое и, заказав в номер кофе с яичницей, быстро позавтракали и завалились спать.
Проснувшись серым унылым днем, мы долго ползали по номеру, как вареные, не будучи в состоянии сосредоточиться ни на одной позитивной мысли.
– Все! Схожу к Кямалу за пахлавой и миндальными пирожными. Нам нужны приятные эмоции, и, к тому же, сахар стимулирует умственную деятельность, – силком поднял себя с кресла Денис.
– Давай. Можешь купить еще что-нибудь. Сегодня я особенно нуждаюсь в мозговой стимуляции.
– А мне нужен заряд позитива, – поддержала брата Вероника.
Денис вышел. А через пятнадцать минут в дверь нервно застучали, и не успела я повернуть ручку двери, как в номер ввалился Кямал, нервно что-то тараторя на хинди.
Из своей спальни вышла Ника и заговорила с ним по-английски.
– Денис в беде! – крикнула вдруг она, подталкивая Кямала к двери.
Я вскочила, схватила статуэтку якшини со столика у двери и выскочила следом за ними. Последним грохнул дверью Василий.
– Он говорит, что Денис увидел какого-то плохого человека и пошел за ним. А человек очень плохой, Кямал видел его с очень плохими людьми! И Денис пошел за ним, а тот его заметил, но виду не показал. Кямал сразу сюда и побежал. Надо торопиться, пока беды не случилось.
Дочь перевела нам эту речь, пока мы неслись вниз по лестнице. Выскакивая из дверей отеля, Ползунов выхватил на бегу швабру из рук оторопевшего уборщика, и мы побежали вниз по улице.
Кямал орал что-то без устали, мчась по узким запутанным улицам, лавочники что-то кричали ему в ответ, размахивая руками, как ветряные мельницы – крыльями, видно, указывали ему дорогу.
Если мы выживем и в этот раз, займусь бегом, думала я, превозмогая острую боль в боку. Я покосилась на мужа. Василий пыхтел, следуя за маленьким сухоньким индусом, цвет лица его стал похож на спелую
