вот смотри – сейчас латыши задумали реформу коммунального хозяйства, и за эту квартиру долларов триста придется платить: газ, отопление и прочие достижения цивилизации. Хорошо, что родители оплачивают эти расходы.
– Кстати, а где они? – удивился я. – Ты же готовила для них площадку для приземления, они должны были приехать сразу за тобой. А уже почти три месяца прошло.
– Отцу повезло, – ответила Женя, – продлили на год командировку.
Женя проводила меня в офис Валдиса, который, по-моему, был искренне рад меня видеть.
– Ну наконец-то, – сказал он. – Артем заберет свой хлам, и я смогу эти помещения для своего бизнеса использовать!
– Это не его хлам, а наш, – засмеялся я, – на четверть мой, между прочим.
– Поздравляю, – Валдис показал большой палец, – и Макса тоже четверть? Так я тогда заберу его долю, он мне столько должен. Я шучу, за то, что вы забрали Макса, я вам даже хранение мебели в течение года считать не буду.
Мы обедали в «Синей птице» на Домской площади, и Валдис рассказывал о своих успехах. Ему принадлежал лучший магазин модной одежды в Риге, на улице Бривибас, бывшей улице Ленина, который приносил очень большой доход, почти тридцать тысяч лат в месяц.
Женя не обедала, ограничившись чашкой кофе по-рижски.
Валдис интересовался, как у нас идут дела, особенно у Макса.
– Сколько часов в день он проводит за компьютерными играми? – спросил Валдис.
– У него компьютера-то нет, – ответил я, – что, он большой любитель?
– Ну что ты! Он настоящий профессионал, – улыбнулся Валдис.
Мы вернулись в офис, когда погрузка мебели была завершена.
«Да здесь, наверно, по себестоимости не больше чем на двадцать тысяч, – подумал я, вспоминая неуверенный ответ Иосифа, что мебель стоит тридцать пять тысяч, – в районе пятнадцати».
– Удачи, – сказал Валдис и, подойдя поближе, тихо продолжил: – Скажи Максу, пусть заберет Женьку отсюда, денег у нее нет, а гордость не позволяет у меня брать в долг, пусть там ей работу придумает.
Мебель, которую я привез из Риги, идеально подходила для выставки, потому что представляла собой весь ассортимент эконом-линии «Лассаля», но оборудовать с ее помощью офис в едином стиле было затруднительно: кроме различных моделей, был широко представлен еще и цветовой ассортимент.
Было решено, не обращая внимания на модели, в большом кабинете просто установить столы и шкафы одного цвета. В кабинеты Артема и Макса удалось подобрать комплекты, а всю остальную мебель мы расставили в последней комнате, которую Артем назвал «show room». После этого офис был объявлен «окончательно открытым».
На должность секретаря мы пригласили Ларису, хозяйку квартиры, в которой Артем проживал вместе с Максом, Иосифу же сняли однокомнатную квартиру на Беговой улице.
Вскоре мне удалось воплотить в жизнь свое навязчивое желание, которое подтачивало меня, как червь разъедает крепкий с виду гриб, – дать Артему бой в присутствии всех партнеров.
Желание это было иррациональным, как и многие поступки нашей жизни, но после истории с Ольгой, которую Артем бесцеремонно выгнал из нашего «штаба», я мечтал о противостоянии.
В беспокойный ритм работы нашей компании, напоминавший, скорее, кардиограмму, вмешался дополнительный фактор – Армен Ситорян, будущий зять Иосифа.
Дочь Иосифа, Светлана, которая была знакома мне по роли секретаря американского офиса господина Донована из «дела всей жизни», решила выйти замуж.
По словам Артема, каждый день из последних десяти лет своей жизни Света проживала как последний, не ограничивая себя рамками обычной моногамной жизни, и наконец, к великой радости Иосифа, она решила выйти замуж.
Ее избранником и стал Армен Ситорян, молодой московский армянин, образованный, обладающий приятной внешностью, свободно говорящий на нескольких языках, но относящийся к часто встречаемому типу людей, которые не готовы прикладывать чуть больше усилий, чем обычно, для достижения цели.
Похожий на сицилийца, но при этом обладающий изысканными манерами, Армен был центром внимания в любой компании, притягивал взгляды красавиц и умело пользовался этим.
Для нас же представляли интерес связи Армена в высших эшелонах власти, благодаря его отцу, генерал-полковнику в отставке, участнику войны с Германией, бывшему депутату Верховного Совета.
Армен прожил в Канаде два года и, вернувшись в Москву, стал довольно частым гостем нашей компании.
В один из мартовских вечеров девяносто третьего года Армен заехал в офис, и они общались около часа в кабинете Артема за закрытыми дверями.
Пригласив нас в кабинет, Артем без вступительного слова предложил сделать Армена пятым партнером и предоставил слово Иосифу.
Иосиф сообщил, что готов лично поручиться за Армена и считает, что тот принесет пользу нашей компании, получив двадцать процентов.
Слушая Иосифа, я думал, что существует несколько выражений, которые в последнее время стали особенно раздражать меня, и одно из них – «лично отвечаю». Это особенно смешно в свете событий с мексиканским кофе, где Иосиф тоже «лично поручился» за мексиканца.
Артем подтвердил, что ожидает от Армена приложения усилий для успеха общего дела. Максим без энтузиазма поинтересовался, какой круг вопросов будет находиться в «зоне ответственности» Армена, на что Артем пояснил: реклама, кредиты, заказы от государственных структур.
Термин «зона ответственности» я мысленно направил в свой словарь надоевших выражений.
– Кто-нибудь хочет еще высказаться? – спросил Артем.
Взяв слово, я начал с того, что категорически возражаю против принятия нового партнера, потому что это, во-первых, несправедливо: ведь начало организации бизнеса Армен пропустил и не имеет никакого отношения к уже подписанным контрактам.
– Совершенно верно, – поддержал меня Артем, – к тем деньгам, которые были заработаны до сегодняшнего дня, Армен не имеет отношения, Иосиф же говорил об этом. Кроме того, Армен отдаст половину доли, если в течение трех месяцев с этого дня он не заключит контракта с мэрией.
– Во-вторых, это мне не выгодно, я не собираюсь дарить пять процентов своей доли, – я никак не мог отделаться от ощущения, что я единственный, кто слышит обо всем впервые, – в-третьих, нам нет надобности для решения вопросов, связанных с рекламой или кредитами, брать партнеров. Это очень дорого и нецелесообразно, за такую работу надо просто платить зарплату.
– Ну ладно, все понятно – по обыкновению перебил меня Артем, – ты – против. Макс ты тоже возражаешь?
– Нет.
– Семьдесят пять против двадцати пяти, мы тебя поздравляем, Армен, – сказал Артем и начал вставать из-за стола.
– Подождите, я разве не могу заблокировать решение? – поинтересовался я. – Это вопрос, который затрагивает основы существования компании, как мы когда-то говорили. Такие вопросы решаются единогласно.
– Армен нужен для нашего общего дела. Не понимаешь? Спроси, тебе объяснят! – Артем почти кричал. – Слушай мы тебя, до сих пор сидели бы в одной комнате и продавали бы женьшень.
– Я не собираюсь терять свои проценты, – спокойно сказал я.
– Хрен с тобой, у нас на четверых будет семьдесят пять процентов, а ты сиди со своими двадцатью пятью, согласен? Господа! Теперь у нас появится старший партнер, и это буду не я! – продолжал кричать Артем.
– Нет, не согласен, – ответил я. – Я же не могу свою долю менять или продавать без вашего согласия. Хотите, я, например, Вахе продам свои двадцать пять процентов – и у вас будет новый партнер?
– Послушай, – сказал мне Армен, – я не с пустыми руками прихожу. Считай, вся московская мэрия – твои клиенты. Это не один миллион. Иосиф знает, с кем я дружу. Всегда лучше двадцать процентов от тысячи, чем двадцать пять от ста.
Иосиф многозначительно кивнул.
