А что говорить о женщинах! Всем им хочется иметь аккуратную ножку, чтобы носить любую обувь. Роза же, бедняжка, наверняка мучилась, выискивая подходящую по размеру пару и пытаясь не замечать, что она смотрится не слишком изящно.
Пожалуй, именно этот небольшой недостаток и привлек Саврасова. Человек без изъянов внешности казался ему похожим на пластмассовый манекен. Потому он был категорически против пластических операций, ставших популярными у девушек, с которыми он встречался, – звездулек, моделей, светских львиц. Они так стремились к совершенству, что утрачивали свою неповторимость. Однако все они были твердо уверены, что если есть возможность улучшить внешность, надо это сделать. Наверняка Роза тоже многое бы отдала, чтобы ее нога стала хотя бы сорокового размера. Да вот только пластические хирурги ей в этом помочь не могли.
Виктор подошел к Розе после выступления. С цветами. Послал за ними своего ассистента. Велел купить самый большой букет алых роз, который тот сможет найти за то небольшое время, которым располагал. Большой, потому что Виктор не любил мелочиться. И выбор цветов оказался не случаен. Розе, на его взгляд, шли именно алые розы. Это были ее цветы. Он так и представлял ее, смуглую, черноволосую, жгучую, утопившую свое прекрасное лицо в охапке алых бутонов. А если ее мысленно раздеть и уложить обнаженную на кровать, усыпать лепестками роз, то картинка нарисуется настолько завораживающая, что отказать себе в удовольствии лицезреть ее наяву не сможет ни один мужчина.
Ассистент Саврасова сделал невозможное. За пятнадцать минут умудрился долететь да приличного цветочного магазина и собрать там при помощи флориста букет в форме сердца. Алого сердца! Роза не осталась равнодушной. Она восхищенно вздохнула, когда Виктор преподнес его, и несколько секунд нюхала розы, терлась щеками о нежные лепестки. Ничего более эротичного Виктор никогда не видел. Что стриптиз, что пип-шоу, что порно? Все меркло в сравнении с этой картинкой…
Роза согласилась на свидание с Виктором без раздумий. И от того не укрылось, как остро она взглянула на его часы. Оценила их стоимость и поняла, что Саврасов богат. Виктор привык к этому. И считал, что нет ничего зазорного в том, что его оценивают по «одежке». В современном обществе другого ждать не приходится. Да и раньше… Мама всегда говорила, что если б отец, тогда еще студент, не подошел к ней знакомиться в фирменных джинсах, она на него и внимания бы не обратила.
Виктор с Розой поужинали в ресторане. Потом он пригласил ее к себе. Она не стала ломаться. Виктор видел ее насквозь. Как будто читал мысли. Роза думала: «Если не соглашусь, есть два варианта: либо он, получив отказ, станет желать меня еще больше, либо забудет обо мне и найдет другую». Рискнуть, конечно, можно. Но Роза побоялась рисковать. Решила не замахиваться на журавля в небе, а довольствоваться синицей. Но и этот прагматизм его не возмутил. Он сталкивался с ним постоянно.
Секс с Розой был бурным и запоминающимся. Виктор привык к тому, что девушки, оказавшиеся в его постели, делают все, о чем только может мечтать мужчина. Они очень стараются. Можно сказать, лезут из кожи вон, чтобы произвести впечатление. А уж какие артистические способности демонстрируют! Еще ничего сделать не успеешь, они уже бурный оргазм имитируют. Да порой так неубедительно, что хочется поскорее кончить, лишь бы не слушать фальшивых криков и псевдосчастливого лепета: «Так хорошо мне еще не было…»
Роза не притворялась. И не лезла из кожи вон, стремясь удовлетворить Виктора. Напротив, она была немного эгоистична. Не бросалась отвечать ласками на ласки. А, зажмурившись, вытянувшись или выгнувшись, сжав кулачки или вонзив в спину любовника ногти, отдавалась своим ощущениям, погружалась в них, пока ее не начинало потряхивать от возбуждения. И это так заводило Виктора, что ему хотелось снова и снова припадать к ее губам, шее, груди, животу, лону, ступням… О да, и их хотелось целовать. Да только Роза не позволяла. Она очень стеснялась своих огромных ног!
Первое, что Виктор подарил ей, – это туфли. Много туфель! А еще сапоги, ботинки и даже тапочки. Виктор лично выбирал обувь в Италии. И когда вернулся в Россию, преподнес Розе презент. Большущий чемодан, перевязанный алой ленточкой. Девушка развязала ее, откинула крышку и…
Завизжала от восторга! В чемодане оказался десяток обувных коробок. И в каждой – по паре отличнейшей обуви. Почему-то Розе больше всех приглянулись тапочки, отделанные лебяжьим пухом. Она не пожелала снимать их даже во время секса.
Виделись любовники нечасто. Виктор был слишком занят. Но один-два раза в неделю ему удавалось выкроить время для Розы. Хотел бы больше, да не получалось. В разлуке скучал. Не сказать, что безумно, но сильно. Роза была очень непосредственной, эмоциональной, бесхитростной. Душой ребенок – телом женщина. Да еще какая! Виктор, находясь с ней рядом, терял все свое самообладание. И это касалось не только постели. Когда Роза начинала дурачиться, щекотать его, щипать, дергать за нос, он включался в игру, и они то шутя боролись, то играли в догонялки, то кидались пирожными или обливали друг друга шампанским. С Розой Виктор отдыхал не только телом, но и душой. Мог себе позволить снять «футляр» и вести себя как вздумается. Роза раскрепостила его. И Саврасов без стеснения демонстрировал ей свое второе «я». Дело в том, что в детстве он мечтал стать клоуном. Мама постоянно рассказывала о том, как маленький Виктор выступал перед родителями, показывая какие-то смешные номера. Изображал то Юрия Никулина, то Олега Попова, то Чарли Чаплина. Повзрослев, Саврасов, конечно же, отказался от своей детской мечты, но она оставила свой след в его душе. Периодически он ловил себя на желании покривляться или сморозить что-нибудь. Но это помешало бы его имиджу. Поэтому Виктор только наедине с собой или находясь в компании родителей и лучшего друга мог себе позволить «подурковать». В присутствии женщин же – никогда…
До тех пор, пока не появилась Роза.
Познакомить ее с родителями Виктор решил через полгода. Привел на рождественский ужин. Кроме мамы с папой, на нем присутствовали бабушка и дядя с женой. Роза всем понравилась. Особенно мужчинам. Но и женщины смотрели на нее благосклонно. Однако когда Виктор отправился с мамой на кухню, чтобы помочь ей приготовить чай, она проговорила:
– Надеюсь, ты не собираешься на ней жениться.
– Пока нет…
– Пока? То есть через какое-то время ты…
– Возможно.
– На ней?
– Мама, у нее имя есть. Ты его знаешь. И что ты имеешь против Розы? Я думал, она тебе понравилась.
– Ничего не имею против Розы. Очаровательная барышня. И я понимаю, почему ты ею увлекся. Но, сынок, на таких не женятся.
– Ты так говоришь, будто она проститутка.
– Она танцовщица.
– Ты тоже.
– Не оскорбляй меня. Я классическая балерина. А она пляшет полуголая на потребу мужикам.
– Мама, она не стриптизерша, ты путаешь.
– Ну и что? Видела я всех этих современных танцовщиц. От стриптизерш они отличаются только тем, что грудь не показывают. Но дело даже не в этом. Работу всегда можно оставить. Роза не сможет тебе соответствовать. Никогда. Она совершенно не твоего уровня.
Как будто он сам этого не знал! Он кандидат наук. А она, окончив восьмилетку, поступила в какое-то столичное ПТУ, чтобы получить общежитие. Через год Роза благополучно его бросила, найдя работу и жилье, и не получила даже аттестата. При этом девушку нельзя было назвать глупой. А среди своих товарок она вообще считалась интеллектуалкой, потому что читала не любовные романы, а классику. Однако ж недостаток образования чувствовался. Да и манеры Розы оставляли желать лучшего.
– Сынок, подумай, о чем я тебе только что сказала, – попросила мама. – Ты далеко пойдешь. Я знаю это. Вскоре тебе надоест быть просто богатым и даже очень богатым. И тогда ты пойдешь во власть. Не исключаю, что когда-нибудь станешь министром, как твой отец, а то и президентом. Поэтому, выбирая спутницу жизни, прикидывай, получится ли из нее первая леди.
– Мама, я не собираюсь становиться президентом. А жениться я хотел бы по любви.
– Только так и надо жениться, дорогой. – Она похлопала сына по руке. – Но на достойных женщинах. Чтобы любовь быстро не иссякла…
