– Мне очень жаль, но ваш столик занят. Не соблаговолите пройти за другой, не менее удачно расположенный?
– Что ж за день-то такой, – проворчал Лаврентий. – А кто там? За моим?
– Этого господина я не знаю, он впервые у нас. – И с некоторым пренебрежением добавил: – Непьющий вегетарианец.
Кондрашов развернулся, глянул на того, кто сидел за «его» столиком, и усмехнулся:
– Как же тесен мир! Здравствуй, Аристарх.
Глава 6
Аристарх Козловский
Аристарх давно не бывал в ресторанах. Если не считать вчерашнего посещения сомнительного заведения, где Стариков отмечал юбилей, то года два. В пафосных же московских ресторациях и того больше. Отвык. Причем отвык настолько, что не смог с былой легкостью сделать заказ. Долго читал меню, пытаясь понять, чем является то или иное красиво названное блюдо, не решался сделать выбор между одним и другим, ужасался при виде цен, дотошно выспрашивал у официанта, из каких ингредиентов приготовлен соус…
Деньги у него имелись, но Аристарху было жаль их тратить на ту еду, которую он не съест. Раньше его это не волновало. Как и то, что порция паршивого риса с овощами (называлось блюдо, естественно, не вегетарианским пловом, а как-то заковыристо) стоит как мешок крупы и полгрузовика моркови. Да и не заказал бы он пять лет назад ничего подобного. Он любил вкусно поесть, но больше – пошиковать. Платил сумасшедшие деньги за омаров, трюфели, мраморную говядину японских коров, икру… Да не черную или серую, а за «Алмас», икру белуги-альбиноса. На вкус от обычной осетровой, по мнению Аристарха, она не отличалась, но стоила в десять раз дороже, и это решало вопрос.
А еще раньше, лет эдак десять назад, Козловский, придя в ресторан, заказывал самые дорогие блюда. Чего он только не перепробовал тогда! И салат за семьсот долларов, и омлет за тысячу, и мороженое за две (ел и за двадцать две, но там вазочка была золотая и отделана бриллиантами). А в Америке, в Бронксе, отведал пельменей, порция которых – восемь штук – стоила около трех тысяч долларов. На вкус они оказались такими же, как матушкины, а вот внешне отличались – светились в темноте, ибо в фарш было добавлено мясо глубоководной рыбы-факел. А так как Лаврентий меньше двадцати пельменей зараз не съедал, то за свою порцию он заплатил почти десять тысяч.
Сейчас он вспоминал об этом со стыдливой улыбкой. Но, как говаривал один умный человек, дураком родиться не стыдно, стыдно им умереть!
– Как тесен мир! – услышал Козловский. – Здравствуй, Аристарх!
Он поднял глаза от тарелки и посмотрел на человека, что его окликнул.
– Добрый день, Лаврентий. Не ожидал тебя здесь увидеть…
Козловский врал. Он явился в эту ресторацию именно потому, что Лаврентий в ней частенько обедал, а ему нужно было с ним переговорить. И столик «его» Аристарх занял неспроста.
– Может, присядешь? – предложил он Кондрашову. – Вместе откушаем.
– С удовольствием…
Лаврентий угнездился на стуле, подозвал официанта. По-приятельски с ним поболтав, заказал немыслимое количество еды.
– Ты все это съешь? – полюбопытствовал Аристарх.
– А чего тут есть-то? – хмыкнул Кондрашов, указав на его тарелку. В ней горкой лежал рис, а вокруг в хаотичном беспорядке – разноцветные овощи. Малоежке Козловскому этой порции было достаточно, тем более что до плова он скушал суп, но человеку с нормальным аппетитом ее, конечно, не хватило бы, чтобы насытиться. – Водку будешь? – спросил Кондрашов.
– Нет, я не пью.
– Совсем?
– Совсем.
– Здоровеньким помереть хочешь?
– Прожить… Здоровеньким.
– А раньше вроде бухал…
– Раньше я многое делал, чего не делаю сейчас.
– А ты где пропадал-то? Тебя не видно было лет сто.
– Всего два с половиной. Сначала мотался по Европе, а потом в Индию уехал. Там сейчас и живу…
– Надо же.
И Лавр замолчал. И Аристарх ничего не говорил. Он ждал подходящего момента, чтобы начать разговор, ради которого он и хотел встретиться с Лаврентием.
– Тебя к следователю не вызывали? – спросил вдруг Кондрашов. Аристарх про себя порадовался. Кажется, момент наступил.
– Нет. И не думаю, что вызовут.
– Почему это?
– Свидетельские показания я дал, а что еще?..
– Ты не забывай, что все мы не только свидетели, но и подозреваемые.
– Да, ты прав… – И Аристарх осторожно начал: – Все мы старика недолюбливали. Потому что мерзее человека я не встречал. И если следствие начнет копать под каждого из нас…
Кондрашов с любопытством посмотрел на собеседника.
– Ты к чему клонишь, Аристарх? – спросил он, вернувшись к своему салату.
– Хочу договориться с тобой, – перестал юлить Козловский.
– Очень интересно, о чем же?
– Ты не даешь показания против меня, а я против тебя.
– Против меня у тебя ничего нет, – усмехнулся Кондрашов. – А вот я могу тебе подгадить, и здорово. Помню, как ты, пьяный, много лет назад орал: я когда-нибудь убью его! Это ты Старикова имел в виду…
– Чего спьяну не сболтнешь?
– Я очень удивился, когда тебя в числе гостей увидел, – продолжал Лаврентий. – И грешным делом подумал, а не за тем ли ты явился, чтобы угрозу свою исполнить…
– Я пришел, чтобы примириться не столько с ним, сколько с собой.
Кондрашов кивнул. Типа понял. А у самого в глазах недоверие вперемешку с усмешкой. Но Аристарх и не рассчитывал на понимание. Поэтому предложил бартер:
– Если ты обещаешь умолчать о нашем пьяном базаре (а иначе тот разговор не назовешь), то я продам тебе акции, о которых мы с тобой вчера разговаривали…
Кондрашов подобрался. Разговор пошел деловой, и Лаврентий сразу же изменился. В глаза вспыхнул огонек заинтересованности, и Аристарх понял, что они смогут договориться.
– Только дай реальную цену, – сказал Козловский. – И я готов подписать бумаги прямо сейчас.
– Цену обсудим.
– Тогда по рукам?
Лаврентий протянул ладонь, Аристарх ее пожал. Договорились то есть.
– Ты уже поел? – осведомился Кондрашов, после того как их пальцы разжались.
– Да.
– И наелся? – с сомнением протянул он.
– Более чем. Хотел десерт еще заказать, но воздержусь.
– У тебя не эта?.. Как ее? Чем сейчас модно у молоденьких девочек болеть?
– Если ты про анорексию…
– Точно, про нее.
