никак не повлияло бы на действия элементаля. Но случилось то, что случилось. Тем временем затишье быстро прекратилось, и пузырь с Ником внутри был подхвачен ветром. Если бы можно было отследить зигзагообразный путь пузыря, то сложилась бы интересная картина воздушных потоков на данном континенте. Однако на Лунгрии еще не появились ученые, которым это было бы интересно. А земной элементаль, в отличие от воздушного, продолжал упорно и последовательно выполнять свою программу – поддерживать купол с человеком на десятикилометровой высоте.
Спустя пару недель под летящим в вышине пузырем уже простиралось огромное, от горизонта до горизонта, пространство воды. С высоты оно казалось спокойным и неподвижным. Но стоило опуститься ниже, как сразу можно было заметить величественное движение, напоминающее размеренное дыхание исполина. Накопители, питающие защитный купол, уже тратили последние крохи энергии, а водному пространству все не было видно конца и края. Однако случай поставил на пути нашего путешественника стену бури. Завихрения воздуха стали бросать его по совершенно непредсказуемым траекториям и направлениям. Даже элементалю земли не удавалось удерживать свой груз на одной высоте, в результате чего его болтало не только по горизонтали, но и по вертикали. Раскрутив попавшую внутрь себя песчинку, буря последним усилием выбросила ее в сторону приближающегося берега. Элементаль земли тут же попытался выправить положение пузыря с Ником, который в это время находился на высоте примерно четырех километров, однако именно в этот момент накопители исчерпали свой ресурс и защитный кокон развалился в воздухе, истаивая кусками ранее бывшей целой и непробиваемой защиты. Точно так же, как и в случае с воздушным элементалем, земной посчитал свою программу выполненной и переключился на стандартный режим работы. Ведь задача для него была поставлена поддерживать купол, которого больше не существовало.
Маленькая фигурка человека, все время своего заключения в пузыре провисевшая почти неподвижно, закувыркалась в воздухе и стала падать на землю. К этому времени Ника забросило уже на несколько десятков километров в глубь континента, в результате чего боковой ветер, встретив на своем пути средней высоты горы, снизил неукротимость до просто сильного ветра, который ближе к земле совсем терял силу. Расслабленное тело падающего Ника почти перестало вращаться в воздухе, и по достижении им километровой высоты сработало техномагическое устройство, вытягивающее парашют. Благодаря ли хорошей проработке парашютной системы, ее реализации или же игре случая парашют раскрылся штатно, ветер утих в достаточной степени, чтобы не мешать нормальному спуску, и через положенное время тело так и не пришедшего в себя Ника, проломив верхние тонкие ветви оказавшихся на пути деревьев леса, повисло на стропах. Полотно парашюта зацепилось за толстые ветви и не дало Нику упасть на землю. А внизу, на расстоянии каких-то трех метров от ног висящего человека, испугавшись шума, разбегалась в стороны мелкая живность.
Эпилог
– Да здравствует архимаг! – крикнул заплетающимся языком вусмерть пьяный неопрятный гном, пытаясь поднять кружку с вином, в чем, однако, не преуспел. Рука только оторвалась от стола, когда голова вырубившегося крикуна стукнулась о дерево грязной столешницы. Однако выпасть кружке не дали – рядом сидящий гном, еще не накачавшийся до такого же состояния, успел подхватить ее.
В захудалой таверне внешнего города Дорзена стоял шум и гам. Праздновали день рождения архимага. Такого даже на памяти старожилов еще не было – архимаг выставил угощение всему городу за свой счет. Бесплатным вином угощали начиная с самых дорогих ресторанов центрального города, где подавали лучшие эльфийские вина, и заканчивая самыми отдаленными от центра тавернами порой с весьма сомнительной репутацией. В последних подавали вино попроще, из запасов самих таверн, но расходы оплачивала казна. И даже наводнившие улицы стражники, следящие за порядком, не мешали бурному веселью. Подобный шаг архимага был настолько неожиданным для жителей города, что даже воры и убийцы, обычно работающие без выходных и праздников, снизили свою активность, решив поддаться общему веселью. Пожалуй, единственные, чья радость была не полной, – сами трактирщики. И не по причине всеобщего веселья – ведь они получали неплохой навар. А по причине того, что в каждом подобном заведении находился наблюдатель, который занимался только одним – примерно подсчитывал расходы таверны на бесплатное угощение. Из-за этого просто нереально было после праздника завысить расходы на торжество для возмещения из казны. Можно, конечно, найти подход к такому наблюдателю, да времени немного – всего-то светлая часть одного-единственного дня. Кроме того, многие из них являлись магами или их учениками, поди подбери ключик к такому!
Старый Борх с удовольствием отпил вина из подхваченной у соседа кружки. Оглядев зал таверны и присутствующих гномов, половина из которых уже находилась в тех местах, попасть в которые можно только сильно выпив, он решил, пока еще держится на ногах, отправиться домой. Философы, а именно к ним с недавних пор он стал причислять себя, не должны валяться пьяными под столами подобно простым смертным! Допив вино, Борх махнул рукой. К нему тут же подскочил служка и, косясь на сидящего в углу гнома, единственного не участвующего в веселье, поставил на стол большой кувшин с очередной порцией вина. Борх от удовольствия улыбнулся – кувшинчик был в два раза больше, чем обычно подают одинокому выпивохе. С трудом поднявшись на ноги и покачиваясь, он вышел из таверны, нежно прижимая к себе бесплатную выпивку. Зажмурившись от яркого света, Борх немного постоял в блаженном покое. Около таверны почти никого не было – большая часть обычно праздношатающихся бездельников накачивалась вином в близлежащих заведениях, только на углу стоял наряд стражи, следящий за порядком и в данный момент с интересом посматривающий в сторону параллельной улицы, откуда доносились пьяные выкрики. Но, видимо, там присутствовали другие представители сей благородной профессии, так как крики быстро утихли. Борх вежливо кивнул старшему стражнику и ничуть не обиделся, когда тот проигнорировал вежливость Борха. Пожав плечами, старик развернулся и уже собрался потихоньку побрести в свой угол через пару кварталов от таверны, когда его взгляд привлек выехавший из-за угла человек на лошади.
Удивило Борха не то, что это был именно человек. И даже не то, что тот был единственным в обозримом пространстве (если не считать стражников), кого, похоже, не коснулось всеобщее веселье (читай: бесплатная выпивка), а то, что старик знал его. Именно его он видел некоторое время назад, передвигающегося в параллельном мире по земле на своей заднице. Это что же получается? Можно перемещаться между нашим и тонким миром? Борх озадаченно почесал в затылке, при этом чуть не уронив кувшин. По привычке ткнув себя пальцем в левый глаз, он внимательно уставился на всадника. Ничего не изменилось. Человек же, который в это время проезжал мимо, заметил странное поведение гнома и, вопросительно подняв брови, слегка придержал лошадь.
– Приветствую путешественника между мирами в нашем городе! – заплетающимся языком произнес Борх в ответ на внимание человека и вежливо поклонился, при этом слегка покачнувшись. Человек в ответ весело улыбнулся, взялся за поля своей странной широкополой шляпы, как бы в знак приветствия, и пришпорил лошадь.
Борх смотрел вслед удаляющемуся всаднику и думал о сложности мира. О том, что если можно путешествовать между мирами, то вполне возможно, что любой встреченный незнакомец может оказаться чужаком. «С другой стороны, – успокоил себя Борх, – вполне вероятно, что и наших путешественников много в их мире». А так как их гномий мир до сих пор не рухнул в результате такого взаимопроникновения, то, значит, простоит еще чуть-чуть. Как раз хватит, чтобы дойти до дома. Озадаченный таким простым выводом, сделанным из сложного философского вопроса о сложности существования миров и их влиянии друг на друга, старик снова почесал в затылке, пожал плечами, в очередной раз чуть не уронив кувшин, и медленно поплелся к себе домой.
На высоком холме, километрах в двух от последнего дома, расположенного во внешней части Дорзена, уже не защищенного стенами столицы, стояла лошадь, в седле которой в расслабленной позе сидел Эклектус. Из-под краев своей шляпы он окидывал взглядом далекие стены столицы гномов, как бы впечатывая их образ в память. Последнее впечатление обычно самое сильное, вот он и хотел в качестве него оставить образ красивой гномьей столицы. Несколько недель, проведенные в ней, оказались крайне богатыми на события, и сейчас он раскладывал в голове информацию по полочкам, чтобы подробно обо всем доложить учителю. Поначалу казалось, что война с орками, которая вот-вот начнется, принесет большие беды и в этом регионе установится явный дисбаланс сил. Поэтому в общем-то Эклектус и оказался здесь, чтобы на месте оценить, что гномы собираются предпринять в ответ на угрозу.
Но события развивались таким необычным и захватывающим образом, что он с огромным интересом
