и таскать за собой тяжелую пушку по нынешнему бездорожью практически невозможно.
Обсосав эту проблему со всех сторон, я решил на первых порах остановиться на производстве мин и управляемых фугасов, начиненных готовыми поражающими элементами. (Смотреть в иллюстрациях). Тратить дорогой свинец на эти цели накладно, да и весить тогда фугас будет немеряно, а таскать его придется на собственном горбу. Тупо копировать технологически отсталые изделия своих предков было глупо, поэтому я решил пойти по более современному пути и изготовил поражающие элементы в виде небольших железных стрелок. Протянуть проволоку из дешевого болотного железа несложно, а наковать из этой проволоки стрелок по типу гвоздей сможет любой подмастерье. Корпус фугаса можно изготовить из фанерной тубы, навивая шпон на оправку, а заряд сделать пороховым или из прессованной торфяной пыли, перемешанной с селитрой. (Торфяные противотанковые мины широко использовались во время ВОВ). Правда для инициации торфяной мины придется применять дополнительный детонирующий заряд из толстостенной железной трубы начиненной порохом, но попробовать стоит, так как такое ВВ намного мощнее черного пороха.
Дела в мастерской шли весьма неплохо, потому что молодежь не зашорена традициями и учится быстро, и вскоре мне уже не требовалось стоять у каждого подмастерья над душой. Выпускаемая продукция шла на ура, а наши стрелы стали вообще хитом сезона и торговались на вторичном рынке вдвое дороже отпускной цены. Узнав о таком раскладе, я сначала хотел поднять цены, но потом решил не заморачиваться и стал отдавать товар на реализацию 'щитовикам', которые несказанно обрадовались моему предложению. Как оказалось, у их фирмы были выходы на новгородского 'тысяцкого', который ведал закупками снаряжения для городского ополчения, а коррупция на Руси родилась в незапамятные времена. После выплаты оговоренного 'отката', 'щитовики' получили большой госзаказ на стрелы, поэтому мне срочно пришлось набирать дополнительных работников в мастерскую и нанять управляющего, чтобы не облажаться. Кандидат на эту должность нашелся совершенно случайно, но я не прогадал, взяв на работу сорокатрехлетнего Михаила Жигаря.
Михаил оказался разорившимся купцом из Пскова, который вынужден был продать свое имущество за долги и перебраться на жительство в Новгород. Причина разорения была банальна и стара как Мир. Купец взял кредит под залог имущества для закупки выгодного товара, а оба его корабля попали в шторм и утонули вместе со всем товаром и экипажами. В принципе, Жигарь мог выкрутится из тяжелой ситуации, но как на беду умер его кредитор, который обещал отсрочить обязательный платеж, а наследники перегрызлись между собой за наследство и стребовали долг по полной программе.
Вдовый купец продал всю наличную недвижимость в Пскове обосновался в новгородском посаде недалеко от нашей мастерской, где у него еще от прошлой жизни осталась небольшая лавка и дом. Вместе Жигарем переехали на новее место жительства сын Андрей Жигарь двадцати двух лет отроду и дочь Любава (в крещении Анастасия) восемнадцати лет.
Михаил был одним из первых купцов, взявших у меня на реализацию партию колес, причем сразу расплатился за проданный товар. Так как я легализовался в 15 веке по легенде сына псковского купца Данилы Савватеевича Томилина, то знакомство с купцом из Пскова было мне на руку. Я исподволь расспрашивал Жигаря о реалиях псковской жизни, но пока не афишировал себя как сына Данилы Томилина. На фоне коммерческого интереса мы подружились с Михаилом, и я решил, что ему можно доверять. Интуиция мне подсказывала, что у купца нет второго дна, а поэтому, оговорив условия найма и порядки в мастерской, мы заключили с ним письменный договор на год.
Теперь в мастерской крутился наемный приказчик с сыном и дочерью, а у меня появилось свободное время для продвижения технического прогресса на свое благо. Видимо я оказался не очень удачливым бизнесменом, потому что под руководством Жигаря доходы мастерской сразу увеличились процентов на двадцать, хотя дела и до этого шли неплохо.
С появлением свободного от коммерции времени, работы над новым оружием значительно ускорились и уже 21 мая 1463 года мы с Сиротой испытали первые фугасы нашего производства. Чтобы не привлекать нежелательного внимания, натурные испытания проводились на лесной поляне в пяти верстах от Новгорода. Мы укрылись в неглубокой канаве у края поляны и подорвали наше изделие с помощью длинной веревки и только чудом не отправились на тот свет. Первый фугас работал по принципу немецкой мины лягушки и перед основным взрывом подбрасывался на высоту полутора метров с помощью вышибного заряда. Сработал фугас как я и рассчитывал, но с пороховым зарядом мы явно переборщили. Грохнуло, мама не горюй, после чего разлетевшиеся осколки накрыли канаву, в которой мы с Сиротой спрятались. Слава Богу, что металлические стрелки попали в нас на излете, однако выковыривать из собственной задницы застрявшие в ней гвозди удовольствие ниже среднего.
Кое-как подлатав свою попорченную шкурку, я все-таки решился провести испытания второго фугаса. Этот фугас работал по принципу шрапнельного снаряда изготовленного из той же фанерной трубы начиненной порохом, которую мы для прочности обмотали снаружи тонким кожаным ремешком. Так как испытываемая мина была направленного действия, я решил прикопать ее под небольшим углом к поверхности земли, чтобы корпус после взрыва не унесло отдачей назад.
На этот раз форс-мажора не случилось, а полученный результат превзошел все наши ожидания. Огненная струя, начиненная двумя сотнями каленых железных стрелок, буквально выкосила кусты на противоположном краю поляны, создав на расстоянии тридцати метров от места взрыва сплошную зону поражения шириной около десяти метров.
Несмотря на полученные нами производственные травмы и испорченные штаны, испытания прошли успешно, а если уменьшить на треть пороховой заряд в первом фугасе, то при нынешнем способе ведения боевых действий эффект будет просто убийственным. Тактика применения нового оружия была очевидной, фугасы нужно устанавливать на растяжку и заманивать противника на минное поле, тогда противник попадет в настоящую мясорубку.
Возвращались мы в Новгород неспешно и стоя во весь рост на стременах, потому что сесть в седле на пострадавшую пятую точку не было физической возможности, в результате путешествие затянулось. Чтобы хоть как-то отвлечься от боли, я начал обдумывать другие способы эффективного убийства себе подобных и неожиданно натолкнулся на довольно плодотворную идею. Зачем городить огород и заморачиваться производством пушек, когда можно соорудить гранатомет с вышибным зарядом по типу 'Шмеля'? Направляющая у одноразового гранатомета пластиковая и не прочнее моей фанерной трубы, а поэтому гранатомету не нужен тяжеленный орудийный ствол. Если дальность прицельного выстрела будет в районе двухсот метров, то шрапнельный снаряд выкосит плотный строй противника не хуже пулемета! Для штурма укреплений вполне можно использовать зажигательную смесь по типу напалма, благо купцы из Астрахани привозят на торг сырую нефть, почему-то называя ее земляным маслом. Конечно над конструкцией гранатомета и оперенного шрапнельного снаряда придется поломать голову, но дело того стоит! Я настолько увлекся появившейся идеей, что забыл о больном заде и сел в седле, после чего взвыл от боли, словно волк на Луну и всю оставшуюся дорогу угрюмо матерился.
В мастерскую мы с Сиротой решили не заезжать, а сразу отправились залечивать раны на постоялый двор, где на хозяйстве осталась 'Мария испанская'. Девушка уже отошла от пережитых кошмаров и обеспечивала быт моей гвардии, которая постоянно находилась в разъездах по хозяйственным делам или охраняла мастерскую от незваных гостей. После разборок с бандой Кожемяки, я в полном объеме возобновил занятия рукопашным боем и огневой подготовкой, благо после передачи оперативного руководства мастерской семейству Жигаря у нас на это появилось время.
У ворот постоялого двора меня поджидал посыльный из Новгорода с приятным известием, что вчера в город вернулся Еремей Ушкуйник. Меня с Еремеем связывала дружба, проверенная в бою и я беспокоился за него, не имея известий о судьбе оставшегося в Вышнем Волочке обоза. Посыльный доложил, что купец приглашает меня со всей дружиной на званый пир вместе, который его семья давала по поводу успешного завершения торговой экспедиции в Рязань. Я поблагодарил посыльного за благую весть и с радостью согласился на приглашение. Банкет был назначен назавтра после полудня, и у нас оставалось достаточно времени, чтобы достойно подготовиться к визиту.
После того как посыльный от Еремея отправился восвояси, мы с Павлом отыскали Марию и отправили ее за знакомой знахаркой, которая по прибытии занялась нашими ранами. К вечеру на постоялый двор вернулись свободные от дежурства гвардейцы, и я обрадовал их новостью, что завтра нас ожидает грандиозная пьянка. Это известие было встречено личным составом на ура, после чего народ разошелся
