войне и мире, издавало и отменяло законы, устанавливало размеры податей и повинностей, избирало представителей власти в новгородских владениях и судило их.
Были случаи, когда на 'Ве'че' призывали князя, где новгородцы судили о его 'винах', а порой 'указывали ему путь' из Новгорода, то есть изгоняли князя из города.
После смерти Василия Темного, с 1462 года Новгородским князем числился его сын Иван III. Однако власть Московского князя была чисто номинальной, поэтому Иван III изо всех сил старался подчинить себе финансовую столицу древней Руси. Главным препятствием на пути исполнения этих планов был Новгородский архиепископ Иона, избранный на 'Ве'че'. Московские князья с незапамятных времен добивалась права назначать на пост Владыки своего ставленника, но новгородцы всячески противились требованиям Москвы.
'Общегородское Ве'че' как правило, проводилось в Детинце на площади перед 'Софийским собором'. В случае серьёзных разногласий, часть горожан, недовольных принятым решением, собиралась в другом месте. В Новгороде, такое альтернативное 'Ве'че' обычно созывалось на 'Ярославовом дворище', на 'Торговой стороне'.
Ко времени описываемых событий, новгородское 'Ве'че' практически утратило свои демократические основы, по причине усилившегося экономического неравенства в народе и фактически выродилось в олигархию. Крупные землевладельцы-бояре, путем подкупа беднейшей части горожан, создавали большие партии своих сторонников, которые кормились за счет своего благодетеля. Богатейшие боярские семьи, имевшие на содержании сотни сторонников, вступали в политические союзы с другими олигархическими кланами, и фактически диктовали Новгородцам свою волю. На 'общегородском Ве'че' принимались только те законы и решения, которые были выгодны властьимущим, а представительная демократия являлась только красивой оберткой для внешнего потребления. Чем вам не Россия 21 века?
На почве многочисленных конфликтов финансовых и властных интересов, между боярскими родами, возникали частые заговоры и смуты, явившиеся одной из главных причин ослабления 'Новгородской республики'.
Всем известно, что сильного боятся, а слабого бьют, поэтому слабостью 'Новгородской республики' старались воспользоваться, как католический запад, так и Московский князь Иван III. Новгород буквально кишел агентами 'Великого княжества Литовского', 'Ливонского ордена', Ганзы и, конечно же, Московского князя, которые
старались склонить новгородскую власть на свою сторону.
На первый взгляд обилие иностранной агентуры являлось серьезной угрозой для интересов 'Новгородской республики', но Новгород в такой обстановке жил веками и новгородцы давно приспособились к такому положению. Как известно – 'ласковый телок двух маток сосет', вот и граждане Новгорода не теряли своей выгоды. Горожане легко брали с заморских лохов, деньги за интересующую их информацию, но сразу сдавали 'немецких' (заграничных) подсылов местным властям с потрохами.
На третий день после отъезда архиепископа, по Новгороду поползли тревожные слухи о возможном открытом противостоянии на 'Ве'че', которое практически никогда не обходилось без мордобоя на мосту через Волхов, а временами дело доходило и до серьезного кровопролития.
Ночью 6 ноября 1463 года Еремей Ушкуйник неожиданно собрал своих сторонников на экстренный совет, на котором присутствовал и ваш покорный слуга. Оказалось, что Мефодий Расстрига только что известил Еремея через посыльного, будто утром 7 ноября сторонники избрания 'Степенным посадником' Якова Игнатьевича Лозьева собираются ударить в 'Вечевой колокол' и собрать народ у 'Софийского собора' на 'Ве'че'. Расстрига также сообщил, что в заговоре участвуют помимо 'Степенного тысяцкого' Луки Фёдоровича, бояре: Борецкие, Судаковы и Норовы.
Мало того, заговорщики уже якобы вывели к мосту через Волхов вооруженную дружину числом в семь сотен бойцов, чтобы не пропустить на 'Ве'че'представителей 'Торговой стороны'. 'Новгородский посадник' Махайло Семенов, к которому Еремей сразу обратился за помощью в пресечении намечающегося незаконного передела власти, сказался больным, чем фактически дал 'зеленый свет' заговорщикам. По сведениям, добытым Расстригой, возглавили заговор бояре Борецкие. Богатейший боярский род простил Михайло Семенову довольно большой долг, и пообещали ему безбедную старость после передачи поста 'Посадника' Якову Лозьеву.
В семе Борецких верховодила вдова новгородского посадника Исаака Борецкого, которую в народе прозвали – Марфой-посадницей. Вдова получила свое прозвище не столько за должность покойного мужа, сколько за крутой нрав и неуемную жажду власти. Прямо средневековая Маргарет Тэтчер, новгородского разлива! У Марфы имелось два сына – Дмитрий и Федор, а также дочь Ксения. Любящая мать старалась пристроить сыновей на вершину новгородской власти, а страхолюдную дочку выгодно выдать замуж.
Главной отрадой сердца посадницы являлся старший сын Дмитрий, в котором заботливая мать души не чаяла и баловала, как только могла. В результате из парня вырос истинный представитель 'золотой молодежи', на котором клейма негде было ставить! Димитрий был высок ростом и пригож собой, но парень оказался глуп как пробка. Собственные мозги у новгородского плейбоя отсутствовали напрочь, однако они ему не особо и требовались, так как серого вещества у Марфы-посадницы хватало на двоих. Как говориться – с такой мамашей парень далеко пойдет, правда, если его не прибьют по дороге!
По традиции 'Общегородское Вече' собирали после ледостава на Волхове, но олигархи 'Софийской стороны' решили воспользоваться отъездом архиепископа, чтобы протащить выгодные им кандидатуры 'Посадника' и 'Степенного тысяцкого'. Увы, но информаторы Еремея Ушкуйника прошляпили подготовку заговора, и враг успел сыграть на опережение, фактически отрезав 'Софийскую' сторону Новгорода от 'Торговой'. Теперь попасть в Детинец стало практически невозможно, поэтому чтобы избежать резни на мосту через Волхов, было принято решение собрать альтернативное 'Вече' на Ярославовом дворище, на 'Торговой стороне' Новгорода.
Чтобы потянуть время мы решили выкликнуть на альтернативном 'Вече' в 'Посадники' Еремея Ушкуйника, а в 'Степенные тысяцкие' Никифора Сторожевского, после чего дожидаться возвращения Владыки из Пскова. Конечно, наши действия тоже были противозаконными, но другого способа не допустить переворота у нас просто не было. Архиепископу принадлежит последнее слово во властных спорах, а Иона являлся нашим сторонником. Владыка вправе отменить своей властью решения обоих самозваных 'Вече' и назначить новое, но уже под своим контролем. К томуже если посмотреть на проблему со стороны и судить по составу заговорщиков, то отмашку заговору дали из Москвы, так как Судаковы и Норовы являлись креатурой Ивана III, следовательно, заговор был направлен в первую очередь против Ионы. Правда, участие рода Борецких не вписывалось в эту схему, так как Борецкие являлись сторонниками унии Новгорода с католическим западом и тесного союза с 'Великим княжеством Литовским'. Однако у меня были смутные подозрения, что главная цель заговорщиков это свалить архиепископа Иону, который проводил независимую политику, а затем поделить власть полюбовно.
По итогам ночного совещания мне было приказано скрытно выдвинуть 'Стрелецкую сотню' к 'Словенской проезжей башне' расположенной у моста через Волхов, чтобы не позволить вражеской дружине прорваться на 'Торговую сторону'. Дружина заговорщиков практически вдвое превосходила по численности дружину семьи Ушкуйников и Сторожевского, так как другие боярские роды 'Словенского конца' заняли выжидательную позицию. Видимо заговорщики сумели как-то надавить на бояр, которые решили отсидеться за высокими заборами усадеб, чтобы затем присоединиться к победителю.
Вернувшись в усадьбу, я поднял сотню по тревоге и, оставив два десятка стрельцов под командой Акинфия Лесовика охранять 'Томилино подворье', отправился с остальными бойцами форсированным маршем к мосту через Волхов. В конце ведущей к мосту улицы Славной наш головной дозор вышел к заставе дружинников Сторожевского, которые проводили меня к своему командиру. Сторожевский уже вывел к мосту сотню ушкуйников, а еще три сотни бойцов тысяцкого заняли оборону на перекрестках улиц ведущих к 'Ярославовову дворищу', где утром должно было собраться альтернативное 'Ве'че'.
Тысяцкий поведал мне, что его патрули уже перехватили нескольких подозрительных личностей пытавшихся переправиться на Софийскую сторону по мосту, а дозоры на лодках задержали две долбленки со странными пассажирами, зачем-то направлявшиеся к противоположному берегу реки ночью. Даже дураку
