Квинтэссенцией идиотизма было то, что на 10 вагонов поезда работал 1 (один!!!) титан в 5-м вагоне, посерединке. Ни чая, ни каких-либо других товаров у проводников не было. А когда я достал свои пакетики с чаем и спросил проводника, где взять кипяток, он ответил:
— В пятом вагоне.
А я ехал в девятом.
До Орши я дожил, слава Богу. Впрочем, многие поездки на разных поездах породили множество баек. Постараюсь в будущем их изложить.
Как-то раз я столкнулся с замечательными проводниками на Украине. Дело было в августе 2007-го года. Мы ехали с фестиваля «Славутич-2007», поезд на Минск отходил из Чернигова. На было трое — я, минский бард Саша Мазаник и поэтесса Аня Баркун. На перроне стояла толпа ребят из города Сумы, которые ехали другим поездом и потому выбрались на перрон проводить нас.
Проводников в вагоне было двое — совсем молоденькие парнишки, хорошо если по 18 исполнилось, а скорее всего — меньше, вообще практиканты какие-то. Из проводницкого купе всё время раздавался ритм в 140 ударов в минуту, гогот и мат. В общем, типичные представители провинциального быдла, простите за терминологию.
Ну а мы, значится, прощаемся. Мы с Аней по пояс высунулись в форточку, сумчане нас фоткают, смеёмся, Саша Мазаник пытается между нами втиснуться, я уступаю ему территорию, и тут меня сзади за штаны кто-то тянет. И говорит:
— А ну слезай, бля…
Пацан этот, проводник. Я говорю:
— Что?
Саша с Аней торчат в окне, диктуют сумчанам e-мейлы. Проводник мне:
— Что слышал. И этих своих убери, бля…
И вот тут я несколько вскипаю.
— Что??? — говорю. — Ты с кем…, разговариваешь…? Ты…, чего себе возомнил……. (тут сложное ругательство)? Я тебе сейчас… голову… и… И чтобы я тебя… до конца поездки… не видел, понял, мелочь…!
Он аж осел.
— Из-звините (о! вспомнил, что я — незнакомец, клиент и старше)
И ушёл. Харя такая наглая.
Ну да ладно. Но вот пришло время получать постели. Проводники даже и не шевелятся. В вагоне людей немного — человек 20, и я уже слышу, как кто-то идёт и выбивает из проводников постель жалобным голосом. Женский голос: «…вот пожалуюсь начальнику поезда…» Иду за постелями. Отодвигаю женщину. Проводники слушают какого-то димубилана с мобильного телефона. Заняты. Говорю:
— Можно взять постели? Где они?
Проводник (другой, не «мой») отмахивает, мол, позже. Беру у него из руки телефон и говорю:
— Я тебе это сейчас в задницу засуну. Где постели…????…!!!!
«Мой» проводник вяло показывает на шкаф. Беру со стола ключи проводника (они так и валяются там сцепкой), достаю постели (на троих) из шкафа, кидаю ключи обратно.
Вслед выбегает «не мой» проводник.
— Э-э-э, а заплатить?
Оборачиваюсь:
— Я тебе сейчас харю…, понял….
Он ретируется в купе.
Думал, всё. Нормально. Ни фига. Позже захотелось чаю. Пошёл к проводникам. Открываю купе. Говорю.
— Чай.
«Мой» смотрит на меня. Встаёт несколько настороженно, берёт стакан, кладёт сахар и заварку. Забираю это у него.
— N гривен, — говорит (не помню сумму).
— Обойдёшься….
Исчезает в купе. Больше я его не видел.
Доехали без приключений, в Минске нормально вышли. Но из этого случая я сделал один очень простой вывод. С ними можно разговаривать только на их языке. Тогда доходит.
Бывает три категории представителей закона — милиционеры, менты и мусора. Слава Богу, милиционеров немало. Тех, кто и в самом деле поможет, а если и накажет, то справедливо.
В Сызрани, в поезде Тольятти — Москва я столкнулся с двумя мусорами. Я не знаю, может, они вошли в мой поезд в Тольятти. Но до моего вагона они дошли в районе Сызрани. Эти два пидора подошли к проводнице и спросили: «Есть в вагоне не граждане РФ?» Она, естественно, сказала, мол, да, на 37-ом месте. Они чётко, не глядя на остальных, подходят к моему месту, и говорят:
«У вас документы не в порядке. Покажите».
Я шизею. Достаю и показываю паспорт РБ и билет, свидетельствующий о том, что я въехал 6 дней назад и имею право пока что не регистрироваться (не раз уже в Москве проверяли, законы знаю. Обычно билет является документом, а вообще белорус имеет право без регистрации 90 дней в России находиться). Они говорят:
«Пойдёмте протокол составлять».
И в купе к проводнику.
«Мол, находиться можно не более трёх дней, в течение этого срока обязательно регистрироваться».
И один уже достаёт протокол, второй типа диктует.
Я говорю: «Блин, это ж новый закон какой-то, я откуда его знаю…»
А эта сволочь заладила, мол, незнание законов не освобождает от ответственности. Мол, сейчас в Сызрани сойдём и разбираться будем. Штраф 5000 рублей российских, паспорт заберёте по оплате.
И тут до меня доходит.
Если бы я был в Москве, я бы послал их на хрен и сказал бы: «Вызывайте начальника и адвоката». Но сходить в Сызрани ввиду того, что у меня концерт на следующий день в Москве, я никак не мог. И я спрашиваю:
«Сколько?»
«Типа на пиво, рублей 500 давай».
Я дал. Мусора отдали мне паспорт и ушли. Очень жалко, что я не запомнил их фамилий. Впрочем, они ни не представлялись, как положено. Мне бы очень хотелось, чтобы их отымело их начальство.
Эта небольшая серия баек завершает «проводницкую» трилогию, в которую вошли также истории о молдавских и украинских проводниках. Байку рассказывал Соти (Михаил Панюшкин), московский рок-бард, после путешествия по Белоруссии на поезде.
В январе 2008 года я пригласил Соти в Минск, сделать квартирный концерт. Концерт удался, но гораздо больше впечатлений Соти получил от наших поездатых проводников.
Сцена первая. Поезд стоит на станции. Соти стоит в тамбуре, смотрит на улицу. Подходит проводник. Смотрит на Соти внимательно, спрашивает:
— А ты чего не едешь?
— Ну, — Соти в недоумении, — потому что поезд стоит.
— А-а, — говорит проводник понимающе и вроде как разворачивается, чтобы уйти. Но напоследок ещё раз поворачивается к Соти и произносит:
— Но когда поезд поедет, ты смотри, тоже с ним езжай…
Сцена вторая. Плацкартный вагон, купешка, в которой, помимо Соти, расположилась мамаша с девочкой. Проводник раздаёт билеты. Подходит, разворачивает билет, долго смотрит на Соти (небритый лохматый парень), мамашу (полная дама средних лет) и девочку. И спрашивает:
