поскорей вернуться к книге. Мне удалось разглядеть обложку. Он читал «Моби Дика». Спешно посовещавшись, мы заказали три гамбургера, две колы и пиво. В обмен на ком смятых купюр мы получили три абсолютно сырых котлеты для гамбургеров и пару длинных щипцов. Не говоря ни слова, мужчина показал на половину разрезанной в длину двухсотлитровой бочки из-под бензина. Она была установлена на ножках из обрезков металлических труб и наполнена раскаленными углями. И тут до нас дошло, что обед нам предстоит готовить самим.
— Мы только что заплатили сорок два бакса за продукты, которые этот парень купил долларов за пять, — произнес Боб, стоя за грилем. — И обед нам приходится готовить самим, — недовольство в его голосе мешалось с восхищением.
Впрочем, стоило нам откусить кусочек, и настроение тут же переменилось.
— Вкуснее гамбургеров я никогда не ел! — объявил Джес. И мы были с ним совершенно согласны.
Остроумная задумка привела меня в восторг. Тихое, покойное местечко, песок, мелкий как мука, клиенты в купальных костюмах. Парень, практически и пальцем не пошевелив, заработал больше сорока долларов, и при этом накормил нас обедом, который мы никогда не забудем, обедом, который мог бы соперничать с самыми роскошными пирами, что мы иногда закатывали в парижских ресторанах. Мужчина, читавший «Моби Дика», подарил нам идею.
Когда Мак беседовал с нами по телефону, он несколько раз настойчиво подчеркнул, что времени в нашем распоряжении очень мало. До нас доносились лишь обрывки восторженных восклицаний: «ресторан закрыт», «отличное месторасположение», «был в залоге у банка», «немедленно приезжайте». Мы еще не могли с уверенностью утверждать, что дело верное, но при этом осознавали: если оно выгорит, нам придется перебираться на Ангилью. Мы уже приняли решение начать все сначала, так что, возможно, нам подворачивалась очень неплохая возможность. Конец метелям и вьюгам.
Даже не заезжая в отель, мы сразу отправились смотреть ресторан. Мак припарковал фургон у заброшенной хибары, и мы проследовали за ним, продираясь сквозь виноградные лозы и покрытый колючками низкорослый кустарник. Буквально минуту спустя мы обнаружили, что стоим на знакомом пляже в Мидс-Бэй. Справа от нас находился «Каримар-Бич клаб», а совсем рядом, на утесе — «Маллиуана». Слева практически на полтора километра протянулся пляж, покрытый белым песком, а за ним среди дюн, поросших хвойными деревьями, — несколько маленьких гостиниц. Солнце стояло практически в зените, и его лучи отражались от воды, которая сверкала словно россыпь бриллиантов. Представшая перед нами картина так и просилась на открытку. Воображение уже рисовало здесь наш маленький ресторанчик.
Несколько минут спустя мы уже сидели на балкончике в номере «Маллиуаны» и любовались пеликанами, ловящими рыбу. С того момента как нам позвонил Мак, не прошло и суток. Я постепенно успокоилась. У меня возникло сильное желание составить альтернативный план на всякий случай, если наша затея с пляжным баром не выгорит. Нам ведь предстояло преодолеть множество препятствий. Заниматься ресторанным бизнесом в стране третьего мира представлялось довольно рискованным предприятием. Я взяла листок тисненой бумаги с эмблемой отеля и занялась планированием.
—
Услышав упоминание о «Бланчард и Бланчард», Боб встал и направился к мини-бару, а перед моими глазами пронеслись события, предшествовавшие продаже нашей фирмы.
Надо сказать, что от затеи с «Бланчард и Бланчард» нас отговаривала масса друзей. Примерно такое же количество народа объясняло нам, что переезд на остров в Карибском море — безумие. Я до сих пор слышу их голоса: «Открыть продуктовую компанию в собственном доме в Вермонте?», «И что вы будете производить?», «Заправки для салатов, разные соусы, горчицы?», «Зачем?», «Вы хоть знаете, с какой стороны за это браться?» У нас интересовались (вежливо и не очень), в своем ли мы уме. И постоянно напоминали, что стартового капитала у нас всего четыре тысячи долларов.
Мы решили пропустить все эти советы мимо ушей, и вскоре у нас уже имелись тысячи счетов по всей стране. Мы построили большую фабрику. По ленте конвейера ползла бесконечная череда бутылок. Огромные машины их наполняли, завинчивали крышки, лепили этикетки и готовили к продаже.
Наша жизнь наверняка сложилась бы иначе, если бы не случилась беда с самым крупным из наших счетов. Чтобы свести концы с концами, нам в спешке пришлось заключать сделку. Нам удалось отыскать двух инвесторов из Нью-Йорка. Они и спасли положение.
По мере того как росла популярность наших товаров, мы стали работать с крупными супермаркетами, а это все равно, что ходить на свидания с голливудскими звездами. Это совсем другой уровень, мир сделок, скидок и откатов. Нередко нам приходилось вести переговоры в подсобках крупнейших супермаркетов, где мы торговались из-за сущих грошей с полными мужчинами в золотых цепях и дорогих кольцах. По мере того как дела шли в гору, наша доля становилась все меньше и меньше.
— Не волнуйтесь, — говорили нам компаньоны, — вы ничего не теряете. Да, ваш кусок стал меньше, но ведь пирог сделался больше.
И вот, наконец, не выдержав постоянно оказываемого на нас давления, мы согласились продать нашу долю всего лишь за малую часть ее реальной стоимости. Помню, как вечером, когда мы сидели в гостиной, Боб покачал головой и печально произнес:
— Теперь я буду относиться к пирогам иначе. А ведь я всегда любил пироги.
— Нам надо сосредоточиться, — с нетерпением сказала я. — У меня не получается расслабиться и притвориться, что мы просто приехали в отпуск. Доходов у нас нет, а план — самый что ни на есть схематичный.
— Слушай, мы всего час назад прилетели, — отозвался Боб. — Дай хотя бы еще одну минутку, прежде чем я решу, что буду делать всю оставшуюся жизнь.
Боб присел ко мне за круглый столик на балконе, прихватив с собой маленькую бутылочку «мерло».
— Конец отдыху, — провозгласил он, плеснув немного вина на дно бокала, затем пригубил его, наслаждаясь букетом. — У нас замечательный план, — с настойчивостью в голосе произнес Боб, — он обязательно сработает. Мы переезжаем на Ангилью.
— Знаешь, — скептически посмотрела на него я, — мне было бы куда спокойнее, если бы у нас имелись в запасе какие-нибудь альтернативные варианты. Чем еще мы можем заняться? Я пока уверена только в одном: за что бы мы ни взялись, компаньоны нам больше не нужны. Только ты и я.
— Никаких компаньонов, — заявил Боб и поднял бокал так, словно произнес тост. Втянув носом воздух, он глотнул еще вина. — Я не стану расстраиваться, даже если мы не заработаем золотых гор. Мне хочется иметь маленькое дело. И чтоб никакой нервотрепки. Только ты и я. Вот это в самый раз то, что нужно.
— На тот случай, если у нас здесь не выгорит, — вздохнула я, — мы успели обсудить только один запасной вариант. Открыть маленькую гостиницу в Вермонте и жить при ней долго и счастливо, встречая и провожая постояльцев.
— Да этим мечтает заняться на пенсии каждый отставной банкир.
Я спросила Боба, есть ли у него еще какие-нибудь задумки.
— Нет, но идея с гостиницей не так уж плоха, — произнес он, — а справимся мы куда как лучше любого банкира. Наши постояльцы никогда не забудут Вермонт. В номерах сделаем все просто, чтобы человек понимал: он в деревне, но при этом у нас будет все, о чем только можно мечтать. Потрясающая кухня, лесные тропинки, яблоневые сады, пруд…
— Вермонтская версия «Маллиуаны».
— Да, — задумчиво кивнул Боб, — чем не образец для подражания.
Чем дольше он говорил, тем глубже погружался в мир фантазий. Овцы, пасущиеся в полях. Конюшня.
— Кстати, — вскинулся муж, — мы можем производить кленовый сироп, а сок для него пусть собирают постояльцы. Потом они будут относить его на маленький сахарный заводик, сбоку от которого мы
