глубинные детерминанты поведения постепенно доводятся до уровня сознания. После того, как импульсы становятся осознанными, они, по-видимому, либо перестают функционировать как стимуляторы, либо становятся более доступными контролю со стороны сознания.
Однако при проведении экспериментов, в которых оцениваются фактические изменения в поведении, исследователи постоянно сталкиваются с трудностями при попытках показать, что поведение человека, прошедшего психодинамически-ориентированное лечение, изменяется более, чем поведение людей из контрольной группы, которые никаким процедурам не подвергались (Bandura, 1969; Rachman, 1971). Складывается впечатление, что проникновение в глубинные мотивы личности определяется в большей степени мерой убеждения, нежели процессом самопознания. Как однажды заметил Мармор (1962), каждый психодинамический подход имеет свой собственный набор любимых внутренних причин и свою собственную лучшую марку инсайта. Гипотетические детерминанты можно с легкостью установить в ходе не требующих подтверждения интервью, предлагая удобные для внушения интерпретации и специально отобранные наблюдения, вполне согласующиеся с убеждениями самих психотерапевтов. Именно таким образом сторонники различных теоретических ориентации раз за разом открывают работающие на них детерминанты — и, естественно, крайне редко встречают свидетельства в пользу детерминант, провозглашаемых представителями конкурирующих школ. На самом деле, если вам потребуется сделать прогноз, какие типы инсайтов и какие неосознаваемые побуждения могут выявиться у индивидуума в ходе психоанализа, то гораздо полезнее будет выяснить не фактическое психологическое состояние клиента, а систему концептуальных убеждений самого психотерапевта.
Разговоры о том, что под вывеской самопознания скрывается лишь смена убеждений, в равной степени уместны и по отношению к бихевиоральным подходам, если они в основном учат людей лишь интерпретировать свои поступки в бихевиоральных терминах, но оказываются не в состоянии изменить того поведения, по поводу которого клиент и обращается за помощью. По той же самой причине психологические методы лучше всего оценивать на основании того, какова их эффективность в изменении фактического психологического функционирования.
В итоге становится очевидным, что для того, чтобы достигнуть какого-то прогресса в понимании человеческого поведения, необходимо предъявлять более строгие требования для оценки адекватности выбранной системы объяснения. Теория должна продемонстрировать свою способность к прогнозированию. Она должна с точностью идентифицировать детерминанты человеческого поведения, а также сторонние механизмы вмешательства, ответственные за происходящие изменения.
Развитие бихевиоральной теории сместило фокус причинно-следственного анализа от аморфных внутренних детерминант в сторону подробного рассмотрения внешних влияний на реактивность человека. Поведение теперь широко анализируется в терминах стимулирующих условий, породивших это поведение, и подкрепляющих условий, поддерживающих его. Исследователи продемонстрировали, что образцы реакций, которые в общем случае приписывались внутренним причинам, могут быть порождены, подавлены или восстановлены под воздействием изменяющихся внешних условий. Результаты этих исследований навели многих психологов на мысль о том, что детерминанты поведения кроются не в самом организме, а в возможностях внешней среды.
Идея о том, что человеческое поведение-регулируется извне, несмотря на богатое документальное обоснование, было встречено без энтузиазма. Многие восприняли ее как провозглашение одностороннего процесса управления, при котором индивиду отводится роль объекта, пассивно реагирующего на причуды внешних влияний, обрушивающиеся на него со всех сторон. В популярных рассказах о возможностях психологического контроля рисуется пугающий образ сообщества, члены которого подвергаются манипулированию по воле оккультных технократов.
Имеется еще одно следствие радикального бихевиоризма, которое порождает сомнения во многих умах. Если внешняя среда управляет поведением, то при изменении обстоятельств должно меняться и само поведение. Бихевиористы не могут однозначно согласиться с этим утверждением — по их мнению, то, каким будет поведение людей, одинаковым или различным, зависит от функциональной эквивалентности внешней среды. Так, если разумное поведение имеет функциональную ценность при различных внешних условиях, то люди и в дальнейшем будут его демонстрировать, несмотря на существующие различия. И напротив, если, к примеру, разговор в приказном тоне с полицейским приводит к наказанию, в то время как аналогичный разговор в магазине приводит к быстрому обслуживанию, то люди определенно будут разговаривать властно с торговцами, но зато проявлять осторожность в общении с полицейскими. Бихевиоральная теория, таким образом, имеет дело, скорее, с условиями, определяющими как общие, так и специфические черты в поведении, нежели с одной лишь изменчивостью поведения. Тем не менее понятие о том, что поведение может быть ситуационно-специфическим, противоречит твердому убеждению в том, что люди обладают качествами или предрасположенностями, которые дают им возможность демонстрировать последовательное поведение при изменяющихся обстоятельствах. Старое противоречие о ситуационных и предшествующих детерминантах поведения, о котором не было слышно долгие годы, вновь превратилось в объект пристального внимания.
Исследования, в которых такое поведение, как, например, агрессия или зависимость, оценивалось при различных внешних условиях, выявили некоторую последовательность в поведении при изменении ситуаций (Mischel, 1968). Комментируя этот вопрос, Мишель называет ряд факторов, которые, возможно, могли заставить увидеть последовательное поведение там, где его на самом деле нет. В список факторов, создающих впечатление последовательного поведения, входят: постоянство внешнего облика, речи, манеры выражаться; регулярное повторение внешних условий, в которых многократно наблюдается данный индивидуум; использование исследователем тестов личности, где испытуемым предлагается оценить свое поведение в «типичных», а не в специфических ситуациях и т. д. Таким образом изменяемая реактивность либо маскируется, либо игнорируется, либо интерпретируется каким-то иным образом.
Усилия, прилагаемые к тому, чтобы лишить личностные качества и мотивы их власти, не остались без ответной реакции со стороны противников таких действий. Они утверждают, что кажущиеся различными виды поведения могут быть проявлениями одних и тех же глубинных мотивов. Однако такой аргумент не кажется слишком убедительным, поскольку не существует надежных критериев для идентификации, какие виды поведения являются проявлениями определенных мотивов. Некоторые исследователи подвергают сомнению допущения традиционных методов, вводимые при изучении последовательности поведения. Бем и Аллен (1974) выдвинули предположение, что некоторые люди действительно проявляют последовательность в поведении, но эта последовательность практически затушевывается в тех случаях, когда данные, полученные от респондентов, оцениваются в рамках той теории, которой придерживается исследователь. Проведенные Бемом и Алленом тесты показали, что те индивидуумы, которые считали свое поведение последовательным по некоторым параметрам (например, по мере дружелюбия и совестливости), более согласованно оцениваются другими, нежели те, кто идентифицирует свое поведение как непоследовательное и переменчивое. Однако подобные научные выводы о последовательности или непоследовательности поведения оценить чрезвычайно трудно, поскольку большая часть результатов представляется в виде общей суммы баллов рейтинговых оценок при различных ситуациях. В дополнение к собственной оценке своего поведения участники эксперимента получали оценки своих родителей и коллег — причем при этом использовался опросник, в котором описывались различные ситуации. Ну а затем все суммировалось и выставлялся общий балл. В то же время совершенно очевидно, что при проверке последовательности поведения следует оценивать, каким образом варьируется поведение при различных обстоятельствах, а не то, каковы отношения человека с окружающими или насколько согласуются между собой суждения разных людей.
Наиболее ценной по объему получаемой информации в данном случае представляется методика, при которой регистрируется, насколько сильно люди разнятся по своему поведению от ситуации к ситуации при условии, что при этом у них имеется возможность оценивать потенциальные последствия. Ситуации для изучения следует выбирать не произвольно, они должны быть отобраны с точки зрения возможных последствий, к которым данное поведение при данной ситуации, как правило, приводит. Такие исследования, несомненно, должны продемонстрировать, что в большинстве случаев люди способны проявлять проницательность и разборчивость в своем поведении. Только путем поэтапного изменения различных параметров окружающей среды, можно адекватно оценить реакцию людей на внешние обстоятельства. Количество индивидуумов, которых можно отнести к респондентам, поведение которых не
