ОТ СПРАВОЧНИКОВ ТУАЛЕТОВ К РОМАНАМ УЖАСОВ
Когда в 91-м цены отпустили, а зарплаты заморозили, то на инженерный оклад можно было купить только дюжины две плавленых сырков и еще, пожалуй, полбуханки черного, правда, на премию — еще и бутылку лимонада к ним. И все. Но сырки плавленые просто так не ели, слишком жирно будет. Покупали только такие: “Сырок плавленый с луком”. В горячей воде сырок этот распустишь да еще и картофелинку отварную натолчешь туда. А если луковицу отыщешь, то ее нарежешь, на маслице подзолотишь да супчик- рататуй этот им и заправишь. С черным хлебцем тарелочку такого супа навернешь — вот и обед прямо генеральский получится.
В те годы что в НИИ, что в КБ держали всех на голодном пайке, но никого при этом не увольняли. И сам по собственному желанию мало кто увольнялся, все ждали приватизации.
Сырков этих плавленых по два раза в день жена первая не выдержала. Пошла на почту телеграммы разносить. В пять утра встанет, в шесть уже по адресам бегает. А в восемь — дома спать заваливается. Потом бежит школьничка одного с занятий встречать. До дому доведет, покормит и родителей его потом дожидается. Все равно больше зарабатывать стала, чем на прежней работе младшего научного сотрудника.
А я подрядился мужику одному помогать. У него на вещевом рынке ларек был, электроприборами торговал: розетки, выключатели, пробки. Я ему их сумками подвозил со склада. Машины у меня отродясь не было, так я велосипед с дачи приволок, багажник к нему приделал — сзади и спереди, да еще рюкзак на спину. И гонял по Питеру на нем. Правда, зимой туговато приходилось. Так я саночки приспособил. Скорость, правда, уменьшилась. Ну, и вставать приходилось на два часа раньше. Ничего! На том свете отоспимся, думаю.
Потом мне вдруг идея одна в голову пришла. В Питере, в отличие, скажем, от Таллина, нет нигде информации о том, где расположены общественные туалеты. Это мне во время моих велосипедных поездок идея и пришла. Актуальной очень была в то время! Все справочники перелистал — нет, и все. Тогда зашел я в Ленгорсправку. У них тоже такой информации не было. Но идея им понравилась. Они разослали запросы по районам, по системе Водоканал. Причем нужно было указать, где платные, а где бесплатные. Через три недели у меня была полная информация обо всех туалетах Питера и пригородов — Пушкина, Зеленогорска, Сестрорецка.
А через пару месяцев мы уже завозили в киоски Союзпечати тираж красочных буклетов, прибавив в список все другие срочные службы — зубоврачебную помощь и профилактику венерических заболеваний.
* * *
Но вот деньги, полученные за эти буклеты, проели, и настала пора дальше думать, на что жить. С самого раннего утра я тщательно перелистывал справочники кооперативов, рекламные издания и, отыскав что-нибудь подходящее, тотчас же набирал номер и справлялся, не нужны ли им... далее текст был различным. После недель таких бесплодных звонков я понял, что волка ноги кормят, и начал объезжать подходящие конторы для личных бесед с работодателями.
И тут пришла новая идея — выпуск карманных календариков, рекламирующих бальзам “Золотая Звезда”. Связался с кафедрой акупунктуры ГИДУВа, набросал им список самых распространенных, на мой взгляд, заболеваний, а они мне дали эскизы рисунков с точками, которые нужно массировать для избавленияч от этих недугов. Нашел профессионального художника-полиграфиста, он мне довел эти рисунки до ума и изготовил оригинал-макет, с которым я и пошел в издательство, предложив им за свои деньги это издать. Правда, денег у меня тогда своих не было, так я нашел денежного приятеля, снял у него для убедительности нажатием на точку “хэ-гу” похмельный синдром типа “после вчерашнего”, он и раскошелился. Долго искал потом подходящую типографию и нашел завод грампластинок, который, помимо всего прочего, изготовлял целлофанированные футляры.
Но в те годы прежде, чем что-либо напечатать, нужно было пройти Горлит, чтобы “залитовать” печатное издание. Кстати, мой приятель, писавший песни для эстрады, тоже все должен был “литовать”. Горлит, то есть, проще говоря, цензурный отдел, находился на Садовой. Там мне провели “литование” буквально за один день. Напечатали нам на заводе грампластинок триста тысяч таких календарей! Красивых, лакированных. Но случилась большая неприятность. Ненарезанные листы с календарями сходили с печатного станка настолько быстро, что из-за обилия черной краски она не успевала просыхать, и листы СЛИПАЛИСЬ друг с другом. Хотя опытный технолог это предусмотрела и попросила нас привезти два-три литра чистого спирта, чтобы влить в краску для быстрейшего ее высыхания, но мы не учли, как бы сейчас сказали “человеческий фактор”. Спирт-то мы привезли, но совершили при этом огромную ошибку: не проследили, чтобы работяги влили его в краску при нас. Они ее, правда, влили, но совсем не туда. Оттого-то листы с краской и слиплись! В итоге весь первый тираж пощел под нож! Для второго тиража мы привезли двойное количество огненной жидкости. Выливая сами в краску одну бутылку, мы тут же вторую вручали печатнику. Такой вариант оказался более успешным.
Мы назначили продажную цену 20 копеек за календарь, хотя обычные календарики с видами городов шли по 2–3 копейки. Дрожали, конечно, страшно! А вдруг никто их не купит, и тогда куда эти триста тысяч девать?! Но нам удалось быстро договориться с Аптечным управлением и с Управлением Союзпечати, и они централизованно развезли наши изделия по торговым точкам.
Календари наши шли влет! Правда, недели через две в ленинградской газете “Смена” появилась критическая статья о нашем календарике, причем размером в половину страницы! Поражаясь выдумке составителей, авторы одновременно возмущались ценой. Когда мы пришли в издательство, там уже были сотрудники ОБХСС, они явились по материалам газеты. Но директор издательства сунула им под нос новый закон о свободных ценах, и они, поворчав, ушли.
Кстати, совсем недавно, то есть спустя двадцать лет после их выпуска, видел наши календарики на интернет-аукционе EBAY...
После выпуска календарей, что немного поправило семейный бюджет, я продолжал обзванивать и объезжать массу организаций с поисками работы и предложениями. И вот как-то раз мне повезло. Я зашел в один из кооперативов, расположенных на Измайловском проспекте и торгующим меховыми вещами. Вдруг я заметил на столе у шефа американский детектив. “Effigies” было написано на обложке. Попросив разрешения, я начал его листать. На самом деле это был роман ужасов. Художнице детского книжного издательства прислали посылку. В ней лежал... отрезанный палец. У меня аж мороз пробежал по спине.
— Do you really like it? — спросил я своего собеседника.
Он встрепенулся:
— А вы что, английский знаете?
— I began studying English when I was five, — скромно потупясь, отвечал я.
— А как у вас с русским?
— ?
— Я имею в виду с литературным языком?
Я встрепенулся:
— Давайте я вам переведу страниц двадцать, а вы оцените.
– Хорошо, — сказал он, — через недельку занесите.
Он отошел в угол комнаты и сделал мне ксерокопии двадцати страниц.
— Понимаете, — сказал он, — надоело со шмотками возиться, хочется чего-нибудь для души. А деньги есть. Хочу небольшую издательскую фирмочку залудить.
”Да уж для души самое лучшее — это отрезанные детские пальчики”, — подумал я. Но фраза насчет наличия денег меня необыкновенно взбодрила.
Насчет того, что английским я начал заниматься с пяти лет, я не соврал. Дело было в 1949 году.
“Я УМЕЮ ЧИТАТЬ ПО-АНГЛИЙСКИ!”
