КГБ, — лихо расслабиться под «сунженчончоу» — свиную рульку, запеченную с кедровым орехом и в соевом соусе. Но лучше все же — дома, по-нашему, как повелось со времен ЧК. И за что только хвалили, по головке гладили, в пример ставили? Лучше дома, за дверью, наглухо затворенной, и за окнами, что не нараспашку…
Немало позабавился однажды, когда мне один из участников событий, комитетчик, травил байки, «вешая лагман на уши». Происходило это в хлебосольном Ташкенте, в ресторанчике «от новых узбеков», с вызовом поставленном у самой речонки Анхор. Удивительно затейливой архитектуры, где переплелись прошлое — в резьбе по камню — и настоящее — в восточном извечном чревоугодии, в день и в час, когда нас обносили душистой лапшой — лагманом. Хорошо сохранившийся молодец горячо утверждал, что при взятии здания Министерства обороны в группе захвата находились целые отряды афганцев — членов партии. И девять (!) из них (не потому ли, что это счастливое число у мусульман) огласили приговор Якубу (видимо, тужились хором, как священные суры из Корана читали), и затем один (знать, очень уважаемый человек) от имени народа пристрелил начальника Генштаба. Я спросил капитана, часом, не тот ли это был «афганец», фамилия которого значится в наградном листе, хранящемся в управлении кадров КГБ, не он ли выращивает сегодня хлопок на полях Узбекистана. Анхор нес свои воды. Капитан нес чушь собачью. Официант нес вторую смену блюд. И это последнее движение в природе было самым замечательным в тот час выяснений, кто ж этот знатный убийца и кому так повезло — быть им.
«Приглашенные из нового руководства страны» присутствовали на объектах захватов, но их свозили не вершить «правосудие», а опознавать трупы холодные и констатировать факт смерти конкретного человека, как делает это патологоанатом из городского морга. Трагедия Мухаммада Якуба заключалась в том, что каким бы он ни был преданным и хорошим другом Советского Союза, после устранения Амина становился невольно — как родственник, пусть и очень дальний, знаменем рода Аминов, вокруг которого могли собраться со временем неугодные Бабраку, а значит, и Союзу, силы сопротивления. Впрочем, и сам Бабрак сокрушался по поводу нелепого и абсолютно бессмысленного, жестокого уничтожения Якуба.
И думаю: ведь угораздило человека полюбить красавицу, сестру жены всем неугодного и обреченного человека, построить с ней свой дом, сотворить свой мир, населить детьми. Все это уютное и хорошее однажды несправедливо обратится драмой и трагедией, станет причиной безутешной смерти сына, отца и мужа.
Глава 5
ТУК-ТУК-ТУК… КТО К НАМ ПРИШЕЛ?
1
Много говорено и писано о взятии Тадж-Бека, резиденции Амина. В красках, витиевато и поминутно выписаны шаги солдат в бою. Иногда коробит от ощущения, что тебя приучают к мысли — на пороге дворца почетней умереть, чем на другом любом объекте в предместье Кабула. А если смерть не поселилась при атаке конкретного объекта и Бог миловал, то вроде и боя не было вовсе. Так, словно бы лениво и скрепя сердце, в ненастье мужи на охоту собрались, прошлись и постреляли. В свое удовольствие. И что там дел — чисто по Цезарю: пришел, увидел, победил. И весь триумф, и времени на то — минут пятнадцать.
Без очередной цитаты — ни шагу…
«Не менее сложным для овладения, чем Генштаб, был штаб Центрального армейского корпуса, управление и охранные подразделения которого располагались в комплексе зданий „Дома народов“. Этим объектом предстояло овладеть шестерым разведчикам-диверсантам и роте поддержки десантников. Группа тщательно разведала объект, разработала план действий по нейтрализации, сковыванию и, в случае необходимости, ликвидации противника. Благодаря слаженным действиям разведчиков и роты поддержки после 15-минутной перестрелки сопротивление противника было сломлено, овладение объектом пошло по „мирному“ варианту, что позволило нейтрализовать и удержать от оказания сопротивления новому режиму все части Центрального армейского корпуса. К утру 28 декабря 1978 года штаб ЦАК уже охранялся спаренными советско-афганскими постами. Сводная группа по овладению объектом потерь не имела».
Вот такой мемуарный рапорт выдал «на-гора» генерал Вадим Кирпиченко. Несколько слов, и ни одного убитого. Видимо, в силу последнего обстоятельства, раз погибших нет — нет и интереса к захваченному объекту, нет и ни одной фамилии участвовавших в «мирном бою». Но впечатление легкости проводимых плановых учений со стрельбой холостыми патронами все-таки присутствует. Генерал хотя бы своих, сегодняшних, уважил — группу «Зенит», которую он обозначил как «разведчики-диверсанты», что по смыслу заставляет нас подразумевать спецназ ГРУ. И к «вчерашним» своим-родименьким — надо было, думается, тоже прибавить гонора и фасона. Как-никак, а Вадим Алексеевич служил в рядах прославленной 103-й воздушно-десантной дивизии и в январе-мае 1945 года участвовал в освобождении Венгрии, Австрии и Чехословакии. Продолжатели боевых традиций фронтовика Вадима Кирпиченко как раз и захватывали Центральный армейский корпус. Традициям — жить! Когда-то и кто-то сказал эту фразу, ставшую легендарной.
А кого под Кабулом «ставили на колени», походя, как на прогулке, комитетчики и десантники? Центральный армейский корпус — это три дивизии, три бригады, четыре полка, разведывательный батальон и военная академия Пухантун. Плюс отдельные части, которые дислоцировались в семи провинциях. Штаб корпуса располагался на территории «Дома народов» — вчерашней резиденции Амина. Охрана — порядка 1200 солдат с артиллерией, зенитными орудиями и пулеметами, бронетранспортерами и стрелковым вооружением.
Захват штаба осуществлялся силами парашютно-десантной роты 317-го парашютно-десантного полка — 72 человека. Группа «Зенит» — шесть бойцов и военные советники — тоже шесть человек. Ротой командовал капитан Валерий Самохвалов. Старшим по объекту был назначен «зенитовец» (фамилии, к сожалению, не знаю: десантники не вспомнили, к кому обращался, а товарищи из других групп КГБ путались — то ли этот, то ли тот), но основной груз ложился на десантников и их старшего — начальника разведки полка гвардии майора Анатолия Качанова. Ему была поставлена задача: оказать содействие бойцам КГБ в уничтожении «одного из военных лидеров правительства Амина» генерала М. Дуста. Проще — командующего Центральным армейским корпусом. Какой там, по меткому выражению Вадима Алексеевича Кирпиченко, «военный лидер правительства Амина» — генерал, он и есть генерал… Действующий командир, а не выдуманный лидер.
Командир роты Самохвалов на бронетранспортере разведдозора вломился на территорию штаба армейского корпуса. Не сказать, чтобы стремительно — подъездные пути не позволяли развить нормальную скорость. Следом за ним выдвигался экипаж лейтенанта Федора Гузыка. Стоявший во дворе БТР афганцев встретил десантников огнем из пулемета. Пули отметились трассерами поверх брони и рядом. Повезло ребятам — до цели было не более 30 метров. Поэтому наводчик-оператор старший сержант Юрий Коновалов, не мешкая, не растеряв себя в бою, дважды «огрызнулся», и весьма удачно: поразил БТР кумулятивным зарядом под башню. Хорошо рвануло, горячей волной обвеяло. Испытал на себе дыхание расправы рядовой Иван Прокушев, когда прикрыл огнем неловко высунувшегося замполита. Хотел ему еще уточнить, что сейчас не час политзанятий, но не проговорил в назидание — афганский гранатометчик с трубой перегнулся из окна и стал наводить свое оружие, неловко изгибаясь в проеме. Неестественность позы супостата подправил Прокушев: чиркнул очередью, патронов этак на семь-восемь, и исчез афганец…
