Кармаля не стало чинить каких бы то ни было препятствий для выезда. В силу понятных причин мы не обращались к советским специалистам. Но они сами предложили свои услуги и препараты, так называемые нейтрализаторы. При этом хочу отметить, нужные медикаменты были доставлены без консультаций с нами. И что касается результатов проведенных анализов, выводов токсикологов, предполагаемого вида яда и т. д. Словно знали, что и подо что необходимо доставить. Инъекции делали тоже советские медсестры, своими шприцами, которые каждый раз забирали с собой.
Что сказать о бое внутри дома? Я больше прятался, чем наблюдал. Непосредственно во дворце охраны было очень мало — человек двадцать. Другая часть отступила со двора под натиском атакующих. Когда ворвались ваши «коммандос», одетые в военную форму солдат нашей армии, — они стреляли без разбора по всему, что двигалось. Среди нападавших афганцев не было… Когда закончилось все и ваши начали перекуривать и пить водку, я пошел к семье Амина — жена и дети тихо утирали слезы возле неубранного тела Хафизуллы. У него было страшно искромсано предплечье, ключица перебитой костью торчала наружу. И еще — смертельные ранения у Амина были в голову. Насколько мне помнится, не менее трех пуль. Жена попросила меня помочь принести тело старшего сына. По ее словам, шурави настигли его на верхнем этаже и застрелили двумя выстрелами в лицо и затылок. Маленького сына, перепачканного кровью, убитого пулями — четыре огнестрельные раны в грудь, — держала на руках одна из его сестер. Пораненные ноги дочери Амина перевязывал кто-то из ваших. Я хотел помочь, меня прогнали прочь. Неподалеку расположилась группа ваших нападавших. Кто-то из них предложил мне спиртное. Отказался, конечно. Сказал — непьющий, Коран запрещает…
Ранним утром нам разрешили уезжать. Машины были сожжены или все побиты пулями, на них ехать было невозможно. За час до позволения быть свободными видел, как ваши солдаты завели одну машину и укатили на ней. (Карпухин обнаружил чудом уцелевшую «Волгу»; Гришин сел за руль, сомкнул провода замка зажигания, завел, и они поехали. —
Я не сумел доискаться фамилии отравителя гостей Амина, его семьи и его самого. Не удалось мне это сделать по вполне объективным и понятным причинам — «Муладжана» надежно спрятали, строго засекретили и, надо полагать, не столько тело офицера оберегали, а больше — его душу. И, наверное, это правильно — у мужика дети, внуки растут, они набираются на примере прожитой им жизни во имя… Там уж как подадут — социалистического отечества или России. Скорее, во имя своего отца и деда. Привыкли мы — если грудь в орденах, стало быть, дедуля в атаки ходил, в разведке неслышно торил тропы, партизанскими стежками по тылам врага ковал победу и паровозы под откос пускал. А здесь как облако ядовитое — яд. Извлеченный быстрым, незаметным движением из-под резинки семейных трусов. Осматриваясь, сторожась, и — вот его в кастрюльку… Для гостей, хозяина и детворы. И героизма нет — одно презренье к деду. Незадача…
Но имя это Велоят называл — действительно так, — и в воспоминаниях полковника Кукушкина оно встречается: «Повар Амина, некий Муладжан, подсыпал в пищу зелье». Не думаю, что совпадение, но и крепко сомневаюсь, не имея документального подтверждения или свидетельского показания. Вот что интересное я обнаружил. Фамилии Героев Советского Союза, получивших это звание за участие в афганских событиях, КГБ тоже надежно упрятал в своих архивах и только четверть века спустя предал огласке. Я имею в виду здесь больше не саму фамилию, а за какие ратные дела награжден чекист. Таких шесть человек: Белюженко, Бояринов, Карпухин, Козлов, Соколов и Магометов. Перечисляю тех, кто причастен к событиям афганской войны. О первых пяти кое-что известно, а вот о последнем…
Али Дебировичу Магометову, подполковнику 8-го отдела управления «С» ПГУ КГБ, указом президента СССР Михаила Горбачева присвоено звание Героя Советского Союза. Что здесь привлекает внимание? Во- первых, год выхода указа — 1991-й. Второе — посмертно. Третье, сама формулировка — «по совокупности результатов служебно-боевой деятельности в период службы в ДРА». Четвертое — ни даты, ни месяца подписания указа, ни его номера. Пятое — указ «глухо» закрытый, его так просто не найти. Шестое — я только один раз читал ту формулировку, которую привел выше. В дальнейшем в доступную информацию внесли добавление в три ничтожных слова: «…в составе отряда „Каскад“». И теперь Али Дебировичу — а мы должны это воспринимать так, и никак не иначе — присвоено звание Героя Советского Союза «по совокупности результатов служебно-боевой деятельности в период службы в ДРА в составе отряда „Каскад“». То есть отвели подполковника подальше от декабрьских событий. «Каскад» ведь был создан в восьмидесятом.
Представление на столь высокую награду подписывал, безусловно, председатель Комитета. На то время — Крючков. И определялся Владимир Александрович с Героем в первой половине девяносто первого, и никак не позже. Ибо с 5 по 17 августа он организовывал встречи будущих членов самопровозглашенного Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП). Ясно дело, не до подполковника ему было. Даже до самого что ни на есть мужественного, поклавшего давнехонько голову на алтарь Отечества. В ночь на 19 августа был подписан документ об отстранении Михаила Горбачева от власти и введении в стране чрезвычайного положения. 22 августа Крючкова самого арестовали, и он 17 месяцев пребывал в тюрьме «Матросская Тишина».
Кого приветил и кого обласкал генерал армии Крючков? В Афганистане действовало пять подразделений группы «Каскад» — с июля 1980 года по апрель 1984-го. Крючков судьбой этих сотен бойцов вовсе не озадачивался, если только на уровне еженедельных докладов начальников управлений. Понятия «отеческая забота» в системе КГБ не существовало. Это — по определению. Поэтому Владимир Александрович задним числом проявил светлую память не о «единице из плотной массы», а о том, своем, парне, к судьбе которого был причастен. А может статься, что и судьбу которого предрешил.
Уж больно тайный он Герой. Не смею указать перстом на подполковника Магометова, но, учитывая все приведенные доводы, имею право подумать. Не нарекаю, упорствуя, если и ошибаюсь, простите. Умиляюсь хорошему ответу Сергея Климова на мое любопытство, неизменно повторяемое в переписке с каждым, на кого у меня был выход.
И еще один «дурной» вопрос, уж извините. Вы можете назвать фамилию человека, который «травил» Амина во дворце? Каждый по— своему реагировал, а Климов, тот достоинство вложил в свое слово, и проявил снисхождение, и несколько скептически, с долей назидания молвил, ставя меня на место человека как будто наивного и непосвященного: «У агентов нет фамилий». Так ответствовал Сергей Климов, агентурная кличка «Карась», нисколько не пролив света на темную фигуру лазутчика по кличке «Муладжан». Не исключено, что и Героя Советского Союза…
Глава 13
НА СТРАЖЕ МАНЕР
