Город Масок

Вот тут-то и начались проблемы. Она ничего не могла с собой поделать, и, гордясь тем, что ее материальный вкладв их будущее хозяйство будет значительно большим, чемможно было ожидать от простой крестьянской девушки,рассказала ему про деньги. Он был очень возбужден и беспощадно выпытал у нее всю историю. Его глаза засверкали, когда он узнал, что Герцогиня использовала замену нанекоторых государственных праздниках.

Джулиане он сказал лишь: «Только подумать, там, в водебыла ты, моя дорогая! И все люди Беллеции, сами того незная, чествовали и славили мою Джулиану!» Про себя же,будучи профессиональным шпионом, он уже рассуждало том, как ему заработать на этой информации как можно больше. Как истинный итальянец, он завернулся в свойсиний плащ и сказал: «И поскольку именно ты венчалась с Морем, именно ты должна получать выгоду от процветания города. Эти деньги — только начало, Джулиана, Мы будем богаты!»

Это больше всего напугало Джулиану. Она умоляла его, просила понять, что она поклялась молчать, что ее история не должна выйти за пределы этой комнаты. Но она хорошо знала Энрико и всем сердцем сожалела, что рассказала ему.

* * *

Родольфо пришел в восторг от того, что Люсьен сообщил ему в свой следующий визит. Люсьен начал с попытки разъяснить Родольфо, что же такое Интернет, поскольку тот представлял себе настоящую всемирную паутину, сплетенную пауками. И вслед за этим легко можно было представить себе что-нибудь зловещее в ее центре, что-то вроде ди Киммичи, пытающегося завлечь ничего не подозревающих пользователей в ловушку.

— Нет, все совсем не так, — настаивал Люсьен. — Интернет нейтрален. На самом деле, некоторых беспокоит именно то, что он практически не управляем. Кто угодно может опубликовать там любой бред. Каких-нибудь танцующих гвинейских свиней, да вообще все что угодно.

Родольфо одарил Люсьена одним из тех своих взглядов, которые Люсьен называл «озадаченный космический пришелец».

— Я не понимаю, зачем кому-нибудь интересоваться танцующими свиньями, — рассудительно сказал он,—но если кто угодно может «шутить» в этой твоей сети, то как же ты можешь знать, правда ли то, что ты нашел о докторе Детридже, или нет?

— Я этого не знаю, — терпеливо ответил Люсьен, — но, я подумал, что эта информация может вас заинтересовать.

Наконец он приступил к рассказу о том, что же собственно узнал: сайт университета, Фан-клуб и самое интересное — статья о частых «потерях сознания», наблюдавшихся у «Доктора Смерть».

Родольфо был захвачен этими новостями и заставил Люсьена повторить все несколько раз. Он явно заинтересовался тайной исчезновения Детриджа.

— Как вы думаете, что же с ним произошло? — спросил его Люсьен.

— Я этого не знаю, — медленно ответил Родольфо,— но я надеюсь, это означает, что он где- нибудь здесь, в Талии, в безопасности.

Внезапно, Люсьену в голову пришла идея:

— Какой сейчас год? Здесь, в Беллеции?

Родольфо обратил свои большие темные глаза к Люсьену, как будто не хотел отвечать, но все-таки сказал:

— 1577.

И хотя Люсьен и ожидал услышать что-то вроде этого, он все равно был шокирован. Он почувствовал, как возбуждение охватывает его.

— Следовательно, он исчез всего два года назад, даже меньше, если это произошло в ноябре. Сейчас июнь. Когда вы видели его в последний раз?

Родольфо снова помедлил, будто решая, рассказывать ли Люсьену историю, подробности которой он так долго скрывал.

— Это было примерно два года назад, — наконец ответил он. — Все в Братстве уже смирились с тем, что больше не увидят его. Мы думали, он погиб, так как Детридж говорил, что находится в опасности.

— Но почему бы ему не оказаться здесь? — спросил Люсьен. — Если уж он собирался избежать смертного приговора, то мог стравагировать в Беллецию.

— Нет, — ответил Родольфо, — это не его город. Он появлялся в Беллоне, в университете. Хотя, конечно, путешествовал и по другим городам, когда находился здесь.

Люсьен уже заметил, что итальянские названия были похожи на названия в его мире, Баллона соответствует Болонье, решил он. Но он не задумывался о том, что каждый страваганте привязан к одному городу. Это было похоже на то, как если можно пользоваться только одним аэропортом. Теперь он предположил, что он, Люсьен, прибывает именно в Беллецию потому, что его красно-пурпурная тетрадь была сделана здесь.

— Доктор Детридж использовал талисман, вроде моей тетради?

Родольфо кивнул.

— Да, но, чтобы ты все понял, я должен кое-что объяснить — как он совершил свое первое путешествие в Талию. Ты уже знаешь, что он был алхимиком. Ты знаешь, что это значит?

— Алхимик — это тот, кто пытается превратить свинец в золото?

— Не совсем. Кстати, в нашем мире натурфилософы пытаются получить серебро, золото здесь достать легко.

Люсьен вспомнил название журнала, опубликовавшего статью «Доктор Смерть».

— Натурфилософами здесь называют ученых?

— Да, ученых, таких, как я. Но далеко не все из нас ищут способы получить серебро, почти все — страх агонии. А вот доктор Детридж как раз пытался получить золото, но не из свинца, а из солей и различных минералов.Он учился в университете в вашей версии Талии, в городе, который у нас называют Баллона. Когда, поздно ночью, он проводил очередной эксперимент у себя в лаборатории в Англиа, — то есть у вас в Англии, — произошел несчастный случай — алхимический взрыв, исказивший время и пространство. Он пришел в себя, все еще сжимая медную плошку, которую использовал в эксперименте. Представь себе его волнение и изумление, когда он увидел, что теперь в ней золото!

— Так ему удалось! — воскликнул Люсьен.

— И да и нет, — ответил Родольфо. — Это действительно было золото, но он получил его не в своем мире, где оно было драгоценно, а в нашем, где оно таковым не было. И когда он огляделся, то обнаружил, к еще большему своему удивлению, что переместился в Талию, в Беллону, в лабораторию одного из наших великих ученых — Федерико Бруно, с этого дня доктор Детридж оставил свою алхимическую практику и посвятил себя изучению стравагации.

— И он не взял золота с собой обратно?

Родольфо покачал головой:

— Он попробовал — взял с собой свою медную плошку, но, когда он вернулся в твой мир, она вновь содержала лишь компоненты, а его лаборатория была практически уничтожена огнем.

Несмотря на все это, плошка стала его талисманом, драгоценностью, переносившей его между мирами. Его больше не интересовало золото и возможность разбогатеть; он всецело отдался чистой науке, изучая стравагацию. Именно доктор Детридж установил правило, запрещающее переносить между мирами что-либо кроме талисманов.

— Вы сказали талисманов? Во множественном числе? — переспросил Люсьен, — Он принес в Талию, что-то кроме плошки?

— Да, спустя многие годы и путешествия. Медленно и осторожно он приносил новые объекты, позволившие страваганти, которых он обучал во множестве тальянских городов, совершать их опасные путешествия. И, со временем, он перенес несколько объектов из нашего мира в твой, позволив путешествовать и в обратном направлении. Лишь его плошка, созданная в одном мире и преобразованная в другом, могла перенести страваганте в мир Талии, не будучи частью этого мира.

Люсьен кое-что вспомнил.