В результате в руках у вас окажется воистину чудодейственный напиток, одинаково хорошо подходящий для освежения после бессонной ночи, борьбы с похмельем, приведения себя в чувство после тяжелого дня и профилактики простуды. Впрочем, с уже наступившей простудой это зелье тоже превосходно справляется, просто придется пить его целый день, по кружке в два-три часа. Прекрасно проведете время.
Елена Касьян
Чай для Берты
Если чайная церемония предполагает создать свое небольшое царство Будды на земле, она должна начинаться с нежности души.
Ей не нужно никуда идти. У нее все здесь. Все, что нужно.
Берта спускает ноги с кровати и ощущает прохладу листьев, их мякоть и глянец. Она закрывает глаза и тихонько раскачивается из стороны в сторону. Она пытается вспомнить мелодию, она почти вспомнила… но нет, нет.
Спальня поросла диковинными растениями. Они стелются по полу, ползут по стенам, упираются в потолок, свисают с карниза, обвивают стулья. Они зацветают.
Когда Берта на них смотрит, они меняют цвет. И размер. И запах.
Берта любит сидеть вот так и смотреть то налево, то направо, то вверх…
К обеду растения начинают плодоносить, и Берте тягостно это зрелище. Берта встает и босиком выходит из спальни. Она вернется сюда только вечером, чтобы наблюдать молодые, непуганые побеги и сочинять для них цвет и форму.
В коридоре темно и сыро. Берта хорошо знает дорогу, но каждый раз нащупывает ногой первый камень, словно кто-то мог его сдвинуть. Он немного скользкий, но прохладный и гладкий, как она любит.
Здесь, кажется, есть дети. Да, пожалуй.
Иногда они встречают ее и спрашивают о чем-то. Берта не знает, сколько их. Те же они, что вчера, или другие? Каков их пол и возраст? Что им от нее нужно?
Берта не умеет разговаривать с ними. Они пугают ее, эти дети…
В ванной мягкий белый свет, и туман стелется по кафелю. Берта входит в него, как в воду. Время течет плавно и неторопливо. Берта наклоняется и окунает в облако факел густых рыжих волос. В них тут же начинают селиться глазастые рыбы. Они путаются в кудрях, бьют плавниками, щекочут. Берта смеется.
Справа висит большое зеркало. Не надо зеркал, не надо! Она не любит! Зачем оно здесь?
Берта вбегает в кухню, останавливается и прислоняется к стенке, хватая ртом воздух. Туман стекает по волосам, по спине. Берта ощущает тепло и шершавость стены, торчащие камешки покалывают лопатки. Вверх-вниз снуют юркие ящерицы, под ногами песок, от ветра почти сразу же пересыхают губы.
В кухне мужчина моет чашки. Она не знает его, не помнит. Был ли он вчера? Берта садится на небольшой выступ в скале и закрывает глаза. Она почти вспомнила мелодию, почти…
Поднимает голову, сквозь ресницы смотрит на мужчину. Он все еще здесь.
— Кто вы? — спрашивает Берта. — Я вас знаю? Мужчина не отвечает. Он качает головой, сутулится, вытирает чашки, ставит на полку, оборачивается:
— Бетти, хочешь чаю? Вкусного сладкого чаю?
Да-да, она его помнит, да. Вот сейчас, когда он посмотрел на нее и улыбнулся.
Берта сдавливает ладонями виски, окидывает взглядом пространство. Солнце почти в зените, и песок похож на сыпучее золото, а вдалеке — на серебро. Цветные змейки ползут вдоль занавесок, играя тонкими язычками.
— Бетти? — Мужчина осторожно касается ее плеча.
Вот на бархан взбирается большая синяя черепаха. Черепаха поднимает голову и упирается в облако…
Но что это, господи?! Что происходит?..
Берта часто-часто моргает ресницами, и у черепахи пропадает рисунок на панцире, появляется смешная крышечка с ручкой… Берта видит чайник. Большой синий чайник на плите. Он закипает, пускает носиком пар и протяжно свистит: тю-ю-ю… тю-ю-ю…
Вот она! Вот она мелодия!
Берта звонко смеется, откидывает прядь волос со лба, складывает губы трубочкой и тихонько поет: «Тю-ю-ю, тю-ю-ю, тю-ю-ююю…»
Мужчина ставит перед ней чашку, и Берта видит чашку.
Рядом он ставит блюдце с вареньем, и Берта видит блюдце.
Он садится напротив и смотрит в глаза, и Берта видит его глаза.
Он подносит к ее губам чашку и поит, как ребенка.
Чай немного терпкий, немного горький и пахнет спелым августом. Берта берет ложечку и окунает ее в густое рубиновое варенье.
— Это шиповник? — спрашивает она.
— Да, Бетти. Ты помнишь, как мы собирали его вместе с детьми? Мари оцарапала руку, помнишь?
— Да, помню, с детьми… Мари помню, да… Я так устала, Фрэнк, я так устала…
— Выпей еще немножко, еще глоточек. — Мужчина целует ее волосы и гладит по руке.
— Где дети, Фрэнк, где мои дети?
