Первооткрывателем Кавказа в русской литературе называют А. С. Пушкина. Известна его лестная оценка Бейбулата Таймиева, знаменитого лидера равниной Чечни, человека выдающихся дипломатических способностей.
В черновой записи шедевра Пушкина «Не пой красавица, при нем» остались строки:
В Чечне происходят действия поэмы Пушкина «Тазит».
Верно сказано нашим именитым современником Расулом Гамзатовым о влиянии русской культуры на судьбы северокавказских народов:
С Чечней, с крепостью «Грозная» была тесно связана жизнь другого русского поэта А. И. Полежаева. О его отношении к кровавой драме, разыгравшейся во время Кавказской войны середины XIX века, можно судить по следующим строкам:
Русский поэт-демократ Полежаев, находясь в Чечне, думал о том времени, когда:
Как эти слова также, как и лермонтовские строки актуальны в условиях сегодняшней Чечни!
Огромную роль сыграл Кавказ, земля вайнахов в судьбе писателя Грибоедова. По этому поводу В. Г. Белинский высказался так: «Дикая и величавая природа этой страны, кипучая жизнь и суровая поэзия ее сынов вдохновляли его оскорбленное человеческое чувство на изображение апатического, ничтожного круга Фамусовых, Скалозубов, Загорецских, Хлестаковых, Тугоуховских, Репетиовых, Молчалиных — этих карикатур на природу человеческую!..»
В крепости Грозной, как утверждают исследователи, Грибоедов перенес драматичные события своей жизни: узнал о жестоком подавлении восстания декабристов и свой арест по подозрению в связях с их тайными обществами.
Большую роль в судьбе великого гуманиста, мыслителя Л.Н. Толстого сыграли Чечня и чеченцы. Впрочем, связь эта была и остается исключительно значимой для развития духовной культуры горного края. Ведь многое из учения писателя перекликается с философией, идеологией суфийского ислама.
Толстой часто и тесно общался с чеченцами. Однажды, как свидетельствуют историки и краеведы, Толстой чуть не попал в плен, когда со своим чеченским другом Садо Мисербиевым возвращались из крепости Воздвиженской в Грозную: «Ехали они вместе с оказией, состоявшей из двух рот Куринского полка и одной роты линейного батальона. Сзади тащились две пушки. Двигались медленно и Толстой с Садо, отделившись от колонны, поехали вперед. Толстой был на недавно купленной лошади кабардинской породы, которая отлично шла рысью, но была слаба для скачки. Под Садо была поджарая, длинноногая лошадь ногайской породы, очень резвая. Мисербисев предложил Толстому попробовать ее, и они поменялись.
И вдруг Садо заметил отряд конных чеченцев, человек двадцать, которые вовсю неслись навстречу. Толстой предупредил товарищей об опасности, а сам поскакал с Садо к Грозной. У Садо было незаряженное ружье. Он прицеливался из него в сторону погони, что-то кричал по-чеченски нападающим. Толстой мог бы ускакать на быстрой лошади Садо, но не хотел оставлять своего кунака в беде. Тут в колонне заметили приближение немирных горцев, хотели выстрелить в них из пушки, но кто-то предупредил их: «Там наши!» Из Грозной тоже увидели нападение, и оттуда поскакала кавалерия. Это было возле Ханкалы».
О своем друге Садо Мисербиеве Толстой писал: «Часто он мне доказывал свою преданность, подвергая себя разным опасностям для меня; у них это считается ничто — это стало привычкой и удовольствием».
Исследователь творчества Л. Н. Толстого отмечает: «Дом Толстого в станице Старогладовской был открыт не только для русских офицеров. Вот одна из записей в его дневнике: «После обеда пришли Оголин, Жукевич, кунаки из Старого Юрта…» Одним из приятелей братьев Толстых был чеченец Балта Исаев. От него Толстой услышал немало драматических история, некоторые из них вошли в произведения писателя.
Часто бывал Лев Николаевич в аулах, расположенных возле крепости. Интересовался он и горной Чечней. Ее вековые леса, горы, бурные реки, ее храбрые сыны и их богатая история послужили делу создания великолепной повести «Хаджи-Мурат».
Кавказская действительность расширила кругозор писателя и явилась мощным стимулом в его творческой деятельности. На Кавказе Толстой тесно общался с широкими массами казачества, русских воинов, горцев. Здесь он осознал себя художником слова и создал свои первые произведения. Вошедшие в золотой фонд русской и мировой литературы. В них молодой Толстой поставил на первое место проблему народа, русского национального характера и вопросы кризиса крепостнических отношений.
За ситуацией в Чечне внимательно следили и революционные демократы А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов. Они гневно осуждали царизм за его политику геноцида в крае.
Положение бедных горцев менялось, однако, медленно. Передовая российская культура проникала с трудом и встречала жестокое сопротивление со стороны главным образом религиозных фанатов. Неверно трактующих величайшую гуманистическую религию — ислам.
Вот строки из одной полной горечи и грусти чеченских песен тех лет:
