Затем, еще одно дело. Недели две назад Вы получили рассказ 'Ревность' Яковлева. Это я послал Вам по просьбе автора.
Ну-с, теперь можно и не о делах. Как Вы проводите весну? Куда намерены поехать? В Москву, в Феодосию, за границу? В имение? Напишите мне или, лучше, телеграфируйте Ваши планы; быть может, мои совпадут с Вашими, и тогда представится возможность повидаться и поговорить кое о чем. В Москву я рассчитываю поехать около или после 10-го апреля. Здоровье мое ничего себе, но вчера и сегодня жар - не знаю, отчего. Читаю усердно 'Figaro' и 'Temps', сажаю деревья, гуляю, и мне кажется, что моя праздность и весна продолжаются уже шестьдесят лет и что не мешало бы теперь на север. Скучна роль человека не живущего, а проживающего 'для поправления здоровья'; ходишь по набережной и по улицам, точно заштатный поп.
Сестра пишет, что ей и матери не хочется жить в деревне, где все будет напоминать отца. Не знаю, как теперь быть; пожалуй, придется продать Мелихово, и это теперь, когда мы его так устроили. А Ваше имение в каком уезде? Если я продам Мелихово, то буду скитаться по чужим имениям, как раньше.
В последнюю неделю я мало получил писем из Петербурга; очевидно, стало затихать. Тут носятся упорные слухи, что Ванновский отказался и комиссия его прекратила свои действия. В Харькове публика устраивает на вокзале проезжающим студентам овации; в Харькове же возбуждение по поводу дела Скитских. Гони природу в дверь, она влетит в окно; когда нет права свободно выражать свое мнение, тогда выражают его задорно, с раздражением и часто, с точки зрения государственной, в уродливой и возмутительной форме. Дайте свободу печати и свободу совести, и тогда наступит вожделенное спокойствие, которое, правда, продолжалось бы не особенно долго, но на наш век хватило бы. Так, пожалуйста, телеграфируйте. Анне Ивановне, Насте и Боре привет и поклон.
Ваш А. Чехов.
2705. А. Б. ТАРАХОВСКОМУ
2 апреля 1899 г. Ялта.
2 апрель.
Многоуважаемый Абрам Борисович, около 10 апреля я уезжаю на север; будьте добры, сделайте распоряжение, чтобы 'Приазовский край' мне высылали не в Ялту, а в Лопасню Моск. губ. Газету я получал аккуратно, каждый день; 'Донской календарь' получил, фотографии - тоже, одним словом, я у Вас в большом, неоплатном долгу. Благодарил ли я Вас за визитные карточки? Если нет, то позвольте теперь поблагодарить от всего сердца.
Здоровье мое довольно сносно. Вероятно, я поправился бы надолго, если бы не кишечник, который испорчен у меня чуть ли не с малых лет. Бывают в животе такие пертурбации, что я в какие-нибудь 2-3 дня теряю все, что приобретаю в 2-3 месяца. Но тем не менее особенных неудобств я не испытываю и никаким лишениям себя не подвергаю. А Ваша болезнь, по-видимому, продолжаться будет недолго, - только надо уехать куда-нибудь, хотя бы в Кисловодск, который к Вам близок. Нужно погулять теперь и потом еще в июле - в два приема отдыхать.
Вот еще просьба. Я как-то получил письмо, за подписью городского головы Лицына, насчет подписных листов, присланных мне когда-то для сбора на памятник Петру. Меня спрашивают, где эти листы. Если увидите лицо, ведающее дела по постройке памятника, то сообщите, что один лист был у меня и я его возвратил уже; другой послан А. П. Коломнину (Петербург, Эртелев, 6), третий -артисту А. М. Яковлеву (Москва, театр Корша), четвертый - П. А. Сергеенко (Луховицы Рязанск. г ) и пятый - И. Я. Павловскому (7 rue Gounod, Paris). Номера этих листов у меня где-то записаны; если нужно, то я поищу, когда вернусь домой.
Насчет Вашей боли в левом боку: если курите, то бросьте. Журнал Таг сельск о ва получаю и читаю с удовольствием.
Вы спрашиваете, правда ли, что Маркс в будущем году пустит мои рассказы приложением? Едва ли. Я все напечатанное продал за 75000 р. Доход с пьес принадлежит мне и моим наследникам. Будущие произведения я печатаю где угодно, но издавать их в виде сборников имеет право только Маркс (5 тыс. за 20 листов - в первые 5 лет; во вторые 5 лет - 7000, в третьи - 9000 р. и т. д.)
Будьте здоровы, желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов. На конверте:
Таганрог.
Его высокоблагородию
Абраму Борисовичу Тараховскому.
2706. Э. ГОЛЛЕР
3 апреля 1899 г. Ялта.
Многоуважаемая Эльза Антоновна, я с большим удовольствием исполню Ваше желание, только напишите, куда выслать Вам книги - в Париж или Будвейс. Кроме 'В сумерках' и 'Хмурых людей', какие еще нужны Вам книги?
Скоро я уезжаю из Ялты домой; благоволите теперь писать мне по адресу: Лопасня Москов. губ. Антону Павловичу Чехову.
Будьте здоровы и счастливы.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
3/15 апреля 1899 г.
Ялта.
4 апреля 1899 г. Ялта.
4 апрель.
Милая супружница, я пью теперь по 12 чашек чаю 5 раз в день - и это только благодаря Вам, подарившей мне такую прекрасную чашку. Сердечно благодарю Вас, шлю мой привет и поздравление Вам и Вашей сестре и убедительно прошу Вас не считать меня уже Вашим супругом, так как я уже монах. Шлю Вам из моей келии свое благословение.
Иеромонах Антоний.
4 апреля 1899 г. Ялта.
4 апрель.
Милая Маша, я выплыву из Ялты 10-го апреля, буду в Москве 12-го. Так решено.
Только что вернулся из Кучукоя. Там изумительно хорошо, просто рай; только одно, пожалуй, может не всем понравиться: жарко. Уже наступило лето по всей форме. Ехать было жарко до изнеможения, я загорел, как вельзевул. До такой степени хорошо, что я и не знаю, как это выразить. Деревья уже распустились, трава, всюду водопадами бежит вода, шум. В Кучукое очень уютно. Если там иметь одну лошадь и одну корову, то можно жить припеваючи. Мне предлагают за сие имение 5 тыс., но я не продам. Сторожа еще не
