недоимка, то уплати и недоимку.
Ялтинский дом очень хорош. Лучше и не надо. Комнаты малы, но это не бросается резко в глаза. Виды со всех сторон замечательные, а из твоей комнаты такие виды, что остается пожалеть, что этого дома у нас не было раньше. Флигель готов совершенно. Уютно и мило. Все деревья, которые я посадил, принялись. Конопля, рицинусы и подсолнухи тянутся до неба.
Книппер в Ялте. Она в меланхолии. Вчера она была у меня, пила чай; все сидит и молчит.
Погода великолепная. Не очень жарко.
Комната для мамаши тоже очень хорошая. Одним словом, не дом, а волшебство.
Поклон всем, Марии Федоровне самый нижайший.
Будь здорова.
Твой Antoine.
2838. М. П. ЧЕХОВОЙ
22 июля 1899 г. Ялта.
Милая Маша, отвечаю на твое письмо. Приеду я в Москву не позже 2 августа. Но почему ты ждешь меня? Ведь я оставил тебе доверенность. Продавать имение вдвоем нельзя, нужно, чтобы продавал кто- нибудь один. Я продавать не стану, говорить с Морелем не буду; если ты не хочешь или не умеешь (хоть дело очень несложно), то давай сдадим кому-нибудь другому. Цена зависит вполне от тебя. Продавай хоть за 15 тыс., спорить не буду. Книппер здесь, она очень мила, но хандрит. Постройка идет. Будь здорова. Если не хочешь воспользоваться доверенностью, то поручи кому-нибудь другому, хотя бы Виноградову. Твоя комната очень нравится Книппер. Это не комната, а волшебство.
Упаковка буфета - швах, вся сокрушена.
Кресло дошло благополучно. На обороте:
Лопасня Моск. губ.
Марии Павловне Чеховой.
22 июля 1899 г. Ялта.
Я в Ялте. Купанье здесь прекрасное, ты мог бы купаться с Володей - и я жалею, что ты остановился не в Ялте. Жарко, но не очень. Перебираюсь к себе во флигель. Дом вышел великолепный.
Где керосинка? Мне не на чем варить и жарить.
Будь здоров. Кланяется тебе Синани.
Твой А. Чехов.
22 июль. На обороте:
Москва.
Ивану Павловичу Чехову.
Н. Басманная, д. Крестовоздвиженского.
2840. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ
4 августа 1899 г. Москва.
4 авг.
Многоуважаемый Юлий Осипович, Вы писали мне в Ялту, что типография послала мне в Москву корректуру о которой я просил, т. е. корректуру, исправленную по листам, возвращенным мною еще в июне. Вот я вернулся в Москву - и корректуры этой нет. Надо думать, что июньские листы исчезли. Ну, аллах с ними. Одновременно с этим посылаю несколько листов. Пусть это будет последняя корректура первого тома. Давайте печатать, а то время уходит. Остальные листы первого тома вышлю завтра или послезавтра.
На 'Пьесы' большой спрос, следовало бы поторопиться с их печатанием.
Я теперь в Москве. Адрес: Москва, Мл. Дмитровка, д. Шешкова.
Желаю Вам всего хорошего и жму руку.
Ваш А. Чехов. На конверте:
Петербург.
Его высокоблагородию
Юлию Осиповичу Грюнбергу.
Мл. Морская, 22, в редакции журнала 'Нива'.
5 августа 1899 г. Москва.
Милый Александр Леонидович, будьте добры, побывайте у И. М. Кондратьева и скажите, что в Ораниенбауме на днях шел 'Дядя Ваня', между тем разрешения я не давал.
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
5-VIII-99
5 августа 1899 г. Москва.
5 авг.
Многоуважаемый Абрам Исаакович, в Москве пусто и безлюдно. Чернова, ректора, я не застал, он в деревне на покое. Пришлось послать ему письмо. Сегодня в 2 часа я был в канцелярии попечителя, и там сказали мне, что, во-первых, ректором уже не Зернов, а Тихомиров, и, во-вторых, канцелярия сделает все, что нужно, если не будет препятствий со стороны университета. Я отправился к Тихомирову; сидел полтора часа в душной приемной, потом был принят чрезвычайно нелюбезно. Мне было сказано, что свободных вакансий нет и что В приняли бы только в том случае, если бы в Москве жили его отец или мать, что пусть он поскорее напишет или телеграфирует в канцелярию университета, куда посылать его документы.
Вот Вам! Простите, что так дурно, несчастливо исполнил Ваше поручение; за это я уже сильно наказан: свидание с г. ректором дня на три испортило мне настроение и аппетит.
