— Я клянусь. Всем, что есть святого. Ну, а теперь отдашь мне пистолет?
— Конечно, — всхлипнула она, и слезы потекли по ее пылающему лицу. — Конечно! Возьми! О господи, дядя Зен, как же все это ужасно!
Он взял оружие и поставил его на предохранитель. Она стояла совершенно безвольная, вся ее решимость вдруг куда-то улетучилась. Она шагнула, почти упала ему на руки, и он крепко сжал ее, ощущая дрожь ее тела. Он тоже задрожал, крепко прижимая ее к себе, чувствуя, как вонзаются в его тело острия ее молодых грудей. Мощная волна того, что он подсознательно определил как желание, захлестнула его с головой. Как мерзко, подумал он. И вздрогнул. Перед глазами закружились утренние видения: обнаженная Наоми и сияние ее влажных после купания, крепких, словно яблочки, грудей, упругих бедер. Моя племянница. Пятнадцать лет. Господи, помоги мне. Рука его скользнула по ее спине, остановилась на талии. Одежда ее была легка, и тело чувствовалось под ней чрезвычайно отчетливо.
Он грубо бросил ее наземь.
Она упала в кучу листьев, перевернулась и лрижала руки к губам, когда он рухнул на нее. Она закричала, пронзительно и резко, когда его тело вдавило ее в листья. Во взгляде был страх, что он станет насиловать ее. Но он решился на другое. Он быстро перевернул ее на живот, схватил правую руку и завел ее за спину. Потом заставил ее сесть.
— Вставай, — приказал он и слегка завернул ей руку назад. Наоми поднялась.
— Теперь иди. К грузовику. Если понадобится, я сломаю тебе руку.
— Что ты делаешь? — чуть слышно прошептала она.
— К грузовику, — повторил он и еще больше заломил ей руку. Она зашипела от боли, но пошла.
В грузовике он вызвал Лейтфрида, не отпуская ее руки.
— Что случилось, Зен? Мы все видели, но…
— Слишком сложно объяснять. Девочка очень привязана к деревьям, вот и все. Пошли роботов, чтобы увести ее, о’кэй?
— Ты же
Роботы появились очень быстро. Исполнительные машины со стальными пальцами схватили Наоми за руки, посадили ее в жука и, не выпуская из своих лап, повезли ее к дому. Когда они скрылись из вида, Холбрук опустился на землю рядом с грузовиком, чтобы расслабиться и привести в порядок мысли. Потом он снова забрался в кабину.
Первый, на кого он направил огнемет, был Алкивиад.
Все заняло чуть больше трех часов. Когда он закончил, сектор Д представлял собой огромное пространство, заваленное пеплом, и широкая полоса пустоты отделяла ближайшую рощу здоровых деревьев от границы с зараженной зоной. Он пока не знал, удалось ли ему спасти плантацию. Но он сделал все, что мог.
Когда он возвращался домой, мозг его был уже не так занят воспоминаниями о теле Наоми, прижатом к его телу и обо всем том, о чем он думал, когда швырнул ее на землю. Да, у нее было тело женщины. Но сама она ребенок. Все еще ребенок, быстро привязывающийся к домашним животным. Не способный понять, почему в этом мире необходимость может перевешивать привязанность. Чему научилась она сегодня в секторе Д? Тому ли, что Вселенная частенько предоставляет лишь жесточайший выбор? Или только тому, что дядюшка, которого она так любила, оказался способным на предательство и убийство?
Ей дали успокоительное, но она не заснула, и когда он вошел в ее комнату, до подбородка укрылась простыней, закрывая пижаму. Взгляд ее был холоден и угрюм.
— Ты поклялся, — произнесла она с горечью. — А потом обманул меня.
— Я должен был спасти остальные деревья. Потом ты поймешь.
— Я понимаю только то, что ты солгал, дядя Зен.
— Прошу прощения. Ты простишь меня?
— Убирайся к черту, — ответила она, и его пробрал мороз от этих взрослых слов, слетевших с детских губ.
Он не мог больше с ней оставаться. Он вышел, поднялся наверх, где сидел Фред Лейтфрид.
— Все сделано, — тихо произнес он.
— Ты поступил как мужчина, Зен.
— Да, да.
Экран показывал пепел сектора Д. Он почувствовал тепло прижавшейся к нему Наоми. Увидел ее угрюмые глаза. Придет ночь, закружатся в темноте луны, засверкают созвездия, к виду которых он так и не смог привыкнуть. Может быть, он поговорит с ней снова. Постарается, чтобы она поняла. Пора отправлять ее обратно, пока она не закончила свое превращение в женщину.
— Дождь собирается, — сказал Лейтфрид. — Значит и фрукты скоро созреют, а?
— Чего уж лучше.
— Чувствуешь себя убийцей, Зен?
— О чем ты?
— Я знаю, знаю.
Холбрук принялся выключать сканнеры. Он сделал сегодня все, что было нужно. Он тихо проговорил:
— Фред, они были деревьями. Всего лишь деревьями. Деревьями, Фред, деревьям и…
СКРЫВАЕМЫЙ ДАР
Космопорт Мондаррана IV был невелик. Впрочем, чего вы хотите от захолустной окраинной планетки? Райгор Дейвисон подхватил с багажного транспортера свой одинокий чемоданчик и шагнул в сухой и ветренный зной полудня. Солнце, жаркое, типа “Г”, висело высоко над головой, и пыльная коричневая дорога бежала, извиваясь, к маленькой серой деревушке, находящейся примерно в километре от аппендикса космопорта.
Поблизости, конечно же, не оказалось никого, кто бы его поприветствовал. Не слишком-то впечатляющая встреча, подумал он и зашагал по грязной дороге к деревушке, которой суждено было на пять лет стать его домом… Если он выживет.
Он не успел пройти и десяти футов, как услышал за спиной звук шагов, обернулся и увидел дочерна загорелого мальчишку, идущего по дороге. Лет ему было около одиннадцати, и вся его одежда состояла из золотистых плавок. Он, похоже, куда-то очень торопился.
— Эй, малыш! — окликнул его Дейвисон.
Мальчишка вопросительно посмотрел на него, замедлил шаг и остановился, слегка задыхаясь.
— Оттуда? — ткнул он большим пальцем в небо. — Я видел, как садился корабль.
Дейвисон улыбнулся.
— Оттуда. Куда спешим?
— Колдун, — вздохнул мальчишка. — То-то повертится! Начнут в полдень, не опоздать бы. Пойдемте быстрее…
Дейвисон напрягся.
— А что будет, малыш?
— Будут сжигать колдуна, — ответил мальчишка, отчетливо произнося слова. — Если хотите успеть, идемте быстрее. Пожалуйста, не задерживайте меня.
Дейвисон поднял свой чемоданчик и быстро зашагал рядом с мальчишкой, поглядывая на него без особого энтузиазма.
Сожжение колдуна? Ничего себе! Он внутренне содрогнулся. Уж не послала ли его Лига Эсперов на
