Здесь летописец выдал желаемое за действительное. Торки не только не исчезли, но превратились в беспокойных подданных Руси. Поселенные в южнорусском пограничье, они далеко не всегда были послушными вассалами. В 1080 г. торки вышли из повиновения, и для их усмирения великий киевский князь Всеволод вынужден был послать военную дружину во главе с сыном Владимиром. «В л?то 6588. Заратишася Торци Переяславльстии на Русь, Всеволодь же посла на нь сына своего Володимера, Володимеръ же шедь побывъ Торки»[113]. В цитированной статье особый интерес представляет летописное уточнение — «торки переяславльские». Оно указывает на то, что были и другие торки — «киевские» или «черниговские».
После акции 1080 г. торки стали более послушными и совместно с русскими выступали против половцев. Об этом со всей очевидностью свидетельствует летописная статья 1095 г. Переяславльский князь Владимир Мономах направил киевского воеводу Славяту с дружиной против половцев, а в помощь ему придал торков. Хитроумный план освобождения сына Святослава и разгрома дружины половецкого хана Китана, по-видимому, мог иметь успех только при участии в предварительных переговорах торков — как сородичей половцев. Примечательно, что и хана Итларя Владимир заманил в ловушку с помощью своего отрока Баидюка, который, скорее всего, также происходил из торческого рода.
Торки, печенеги и берендеи упоминаются в драматических событиях на Руси 1097 г., связанных с коварным ослеплением теребовльского князя Василька и попыткой волынского князя Давида завладеть его вотчиной. Из сбивчивого рассказа Василька не совсем ясно, в качестве кого приходили к нему торки. Обращаясь к послу Василию, князь заявляет: «Пов?даю ти: по истин? яко наведе на мя Богъ за мое узвышенье, яко прииде ми в?сть, яко идуть ко мн? Береньдичи, и Печен?зи, и Торци, и се рекохъ въ ум? своемь: оже ми будуть Бериндичи и Торцы и Печен?зи»[114].
С одной стороны, торки пришли к Васильку, как он сам заявляет, из-за его высокоумия, а с другой — он как бы и рад этому приходу. «Поидоша Береньдичи ко мн?, и веселяся серце мое, и възвеселися умъ мой, и низложи мя Богъ и см?ри мя»[115].
Под 1103 г. летопись сообщает о крупной победе русских полков под началом Владимира Мономаха над половцами. Летописец уточняет, что русские при этом овладели вежами не только половцев, но и торков, и вывели их на Русь. «Взяша бо тогда скоты и овц? и кони и вельблуды, и веж? с добытком и съ челядью, и заяша Печен?ги и Торъки с вежами. И придоша в Русь с полономъ великымъ»[116].
Выведенные от половцев торки были расселены Мономахом и Святополком на южных рубежах своих княжеств, надо думать, с обязательством нести здесь пограничную сторожевую службу. Об этом можно судить на основании сообщения летописи 1105 г. Половецкий хан Боняк, вторгшийся в южные пределы Киевской земли и дошедший до города Заруба, встретил здесь сопротивление торков и берендеев. К сожалению для Руси, победа осталась за Боняком. «Того же л?та пришедъ Бонякъ зим? на Заруб? и победи Торкы и Беренд??»[117].
Новый приход торков в Русь произошел в 1116 г., после того как они потерпели крупное поражение от половцев на Дону. «В се же л?то бишася с Половци и с Торкы и съ Печен?гы у Дона, и с?кошася два дни и дв? нощи, и придоша в Русь къ Владимеру Торци и Печен?зи»[118]. Под следующим годом летопись сообщает о приходе в Русь «беловежцев», надо полагать, тех же торков и печенегов[119].
Массовое обращение торческих племен к Руси за покровительством и расселение их в южном и юго- восточном пограничье свидетельствует о вытеснении их из степных районов половцами. Археологические раскопки Белой Вежи показали, что город прекратил свое существование в начале XII в. К этому времени относится и прекращение функционирования большого кладбища рядом с городом. Занявшие Белую Вежу половцы владели ею до середины XII в., но затем были вытеснены оттуда русскими, а туда, по-видимому, вновь вернулись торки.
Кочевники, именуемые летописью «своими погаными», были не очень надежными подданными. Они стремились сохранить свою независимость и постоянно навязывали Руси федеративную форму взаимоотношений. Русские князья категорически возражали и требовали безусловной вассальной покорности. На этой почве между сторонами нередко возникали конфликты. Об одном из них летопись сообщает под 1121 г.: «В л?то 6629. Прогна Володимеръ Береньдичи из Руси, а Торци и Печен?зи сами б?жаша»[120].
Возможно, речь идет о неком локальном конфликте, а не о том, что три торческие народа были тотально выселены из Руси. К тому же, впоследствии они могли прийти к Владимиру с повинной и вернуться на свое прежнее местожительство. Различные торческие племена и дальше будут участниками многих событий русской истории.
Известно, что когда умер Владимир Мономах и половцы захотели испытать на прочность нового великого князя Мстислава, они главный удар нанесли по Переяславльщине, по тем городам, где проживали торки. «Слышавше же се врази Половци смерть Володимерю, и присунуша къ Баручю рекше: возмемъ Торки ихъ»[121]. Энергичным маневром переяславльский князь Ярополк предотвратил разгром торков и вынудил половцев уйти в Посулье. «Б? же в?сть Ярополку, и повел? гнати люди и торки в Баруч и въ прочая грады, наворотивше же врази и не въсп?вше ни въ что же»[122].
Торческий воинский корпус во главе с воеводой Иваном Воитичишем принимал участие в походе князей на Полоцк в 1128 г., организованном по приказу Мстислава Владимировича.
В борьбе великого князя Ярополка Владимировича с черниговским Всеволодом Ольговичем в 1139 г. на помощь киевскому князю пришло 30 тыс. берендеев, якобы посланных венгерским королем. С. А. Плетнева предполагает, что это была та самая орда, которую Владимир Мономах изгнал из Руси в 1121 г. Ярополк предоставил орде для пастбищ земли в Поросье, и с тех пор берендеи стали союзниками Руси[123].
Начиная с 40-х годов XII в. на страницах летописи преобладают упоминания о черных клобуках, обитавших в Поросье. Речь идет, вероятно, о тех же торческих племенах, но объединенных русскими летописцами общим названием — калькой от «кара калпаков». Кроме черных клобуков в Поросье проживали также русские, которые именуются «поршане». В бурных событиях, связанных с борьбой за великокняжеский киевский стол между Юрием Долгоруким и Изяславом Мстиславичем, черные клобуки чаще принимали сторону последнего, хотя и не отличались особой преданностью. В 1150 г. они, по существу, отказали Изяславу в помощи. Узнав, что силы галичского князя Владимира значительно превосходят силы Изяслава, черные клобуки посоветовали киевскому князю не принимать боя и оставить киевский стол до лучших времен. «Погании же видивше силу великую Владимирю и убояшася, а Изяславъ б? у мал?, а Вячеславль бяше полкъ к нему не притяглъ прити. И начата, Чернии Клобуци молвити Изяславу: „Княже! сила его велика, а у тебе мало дружины… не погуби насъ, ни самъ не погыни, но ты нашъ князь, коли силенъ будеши, а мы с тобою, а нын? не твое веремя, по?ди прочь“»[124]. После этих слов, как замечает летопись, черные клобуки «побегоша к своим вежам».
Когда в том же году Изяслав вновь шел на Киев и черные клобуки удостоверились, что у него на этот раз сил достаточно, они присоединились к нему.
Готовясь защищать Киев от наступавших полков Юрия Долгорукого в 1151 г., Изяслав Мстиславич послал брата своего Владимира к черным клобукам за помощью. Летописное сообщение, повествующее об этом, интересно тем, что дает перечень торческих племен, входивших в поросское черноклобукское объединение. «И тако отрядиша Володимера брата своего по веж?, с Торкы, и съ Коуи, и съ Беренд?и, и с Печен?гы»[125].
Черные клобуки пришли в помощь Изяславу, но оказалось, что от них Киеву была не столько польза, сколько вред. Придя с вежами и стадами, они практически опустошили киевскую околицу. «И Володимеръ приде съ всимы Черными Клобукы, и с вежами и съ стады и скоты ихъ, и многое множество, и велику пакость створиша, оно ратники, а оно сво?, и манастыри оторгоша, и села пожгоша, и огороды вси пос?коша»[126].
Таким образом черноклобукская помощь оказалась сродни нашествию. Зная, что союзниками Юрия Долгорукого выступили половцы, и опасаясь, что с уходом дружины к Киеву черноклобукские становища станут их легкой добычей, торческие подданные Киева решили уйти в столицу Руси со всей ордой, с вежами и стадами.
