сиропом не хватило. А чистую, за копейку, какое удовольствие пить? Вся вкуснятина в сиропе. И рубль остался цел.
Этот рубль почему-то не давал Альке покоя. Сегодня-то уберег его, а завтра?..
На футбольной площадке игра была в полном разгаре. Мишка — признанный центр нападения — изо всех сил рвался через частокол ног и локтей противника к воротам своего закадычного дружка Вальки Резника. «Тигра» волновался в воротах. Хоть Мишка и лучший друг, но кому из вратарей хочется пропустить гол!
— Мишка! По краю! — орал Валерка, багровый от жары и быстрого бега. — На меня пасуй!
Валеркины подсказки не помогли: соперники отняли мяч и сами с шумом и воплями погнали венгерского круглого красавчика к Мишкиным воротам, которые не менее мужественно защищал Толик Белявкин.
Валерка увидел Альку и подбежал к нему:
— Где же ты пропадал? — Он еле переводил дух. — Продуваем. Пять голов нам забили. Выходи… Мишка! — вновь завопил Валерка. — Я здесь! Пасуй!..
Алька понаблюдал с минуту за игрой, сам что-то крикнул, а когда увидел, что Валерка бездарно промахнулся по мячу, ударил кулаком о кулак и частой рысью помчался к дому.
Однако перед тем как надеть футболку и сменить штаны на универсальные джинсы, Алька вновь вспомнил о рубле, вынул его из кармана и задумался. В таком состоянии он пребывал не более пяти секунд. Подскочил к пуделю, развязал алый бант, и бумажка достоинством в один рубль перекочевала в чрево безмолвного лохматого сторожа. Алька потряс копилкой. Лишь едва слышное шуршание бумажек да легкое перекатывание гривенника говорили о том, что сокровища, спрятанные внутри, целы, хранятся надежно и верно.
«И остальные — туда», — подумал Алька. Из бокового кармана куртки, которую надевал, когда ходил в парк, он извлек еще одну припрятанную бумажку, оставшуюся от первого похода на рыбий базар.
Пышный бант, снова завязанный на собачьей шее, привел Альку в состояние покоя и сладкой, тайной радости…
В футбол гоняли до тех пор, пока за Толиком, пропустившим в общей сложности одиннадцать голов, не прибежал его толстенький брат Котя.
— Домой иди, — сказал он. — Папа из поездки вернулся. Веселый. Премию за хорошую работу получил. И фильм скоро.
Тут все ребята сразу поняли, что им тоже пора домой. Футбол — дело хорошее, но пропускать по телику фильм про шпионов — это никуда не годится.
— Как рыбки живут? — размазывая на лице грязный пот, спросил Алька у юного Коти.
Тот вдруг заморгал круглыми глазами, Альке показалось — сейчас заплачет.
— Были рыбки, — угрюмо сказал Толик. — Предупреждал его: не ставь к окошку. Нет, поставил. Тимофей прыгнул, банку свалил, от рыбок и хвостиков не оставил.
Толику не надо было этого рассказывать: не выдержал Котя, принялся вытирать кулаком слезы.
— Не плачь, — поморщился Алька. — Дело поправимое.
Уточнять, как именно можно поправить дело, он не стал.
— Значит, в половине восьмого фильм?.. Тогда побегу…
Смотреть фильм тетя Кира почему-то отказалась. Ушла в свою комнату, дверь прикрыла.
Фильм оказался таким запутанным, что скоро Алька окончательно перестал понимать, каким образом и с чьей помощью ловкий шпион вершил свои грязные дела. И когда в конце фильма шпион был все же изловлен, Алька с облегчением выключил телевизор и постучал в дверь тетиной комнаты.
Она сидела на диване, чем-то расстроенная, курила сигарету. Алька очень редко видел ее курящей. Он сразу вспомнил о письме.
— Теть Кир, а ты письмо прочитала? Я на стол тебе положил. — Он сел рядом с тетей, вопросительно посмотрел на нее. — А помнишь, говорила, что не станешь больше курить?
— Хорошо, не буду. — Она замяла сигарету в пепельнице, пошире распахнула окно.
Потом тетя Кира снова опустилась на диван, закинула ногу на ногу, усталым голосом проговорила:
— От Вадима письмо.
— Что ему нужно? — Алька спросил это с неприязнью. Он знал, что тетя не любит вспоминать о своем муже. Знал, что тот пил, скандалил и вообще тетя много натерпелась от него, пока четыре года тому назад он не уехал. Вадима Алька никогда не видел, только на карточке. С фотографии Вадим слегка улыбался, был в вязаном свитере, узкая темная бородка. На карточке он ничего. А вот в жизни… Как мог обижать его тетю? Такую веселую, красивую, заботливую. Она как мама Альке. А Вадим — обижал, пьяный напивался.
— Чего ему от тебя нужно? — снова повторил Алька.
— Собирается приехать в наш город.
— Пусть только подойдет к дому! — Алька сжал губы, сжал кулаки.
— Ой-ля-ля! — улыбнулась тетя. — Какая у меня защита!
— Не веришь?
— Верю. — Тетя Кира обняла Альку, сказала дрогнувшим голосом: — К чему все это?.. Теперь он уверяет, что одумался. Хочет видеть меня.
— А ты?
— Что я? Я, как видишь, и без него прекрасно живу.
— Тетя, — понимая, что сейчас имеет право задать этот вопрос, сказал Алька, — а правда, что Петр хочет пожениться на тебе?
— Ты откуда знаешь?
— Валерка говорил.
— Это правда, Алик, — подумав, серьезно сказала тетя.
— А ты? Ты соглашаешься, да?
— Слушай, Алик, — она с удивлением взглянула на племянника, — а не рано тебе интересоваться такими вещами?
— Тетечка, — жалобно произнес Алька, — ведь это же ты. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
— Мы очень разные с Петром, — помолчав, задумчиво проговорила тетя Кира. — Смотрим по- разному…
— Ведь он купит осенью «Жигули». Ты знаешь?
— Наверное… Да, мы очень разные. И это меня пугает.
— И водку он не пьет, — продолжал свое Алька.
— Не пьет, — подтвердила она.
— А как мотоцикл классно водит! — Альке казалось, что тетю больше пугают какие-то там ее разные взгляды с Петром, чем неожиданный приезд пьяницы и скандалиста Вадима. — Этот Вадим из-за тебя приезжает? — угрюмо спросил Алька.
— Вероятно… Впрочем, его мама Елена Сергеевна здесь живет. Недавно она приходила ко мне в театр. Рассказывала, что Вадим теперь другой.
— А ты не верь! — упрямо сказал Алька. — О Петре даже заметка в газете была напечатана. Мне Валерка показывал. Он хороший, аквариум мне подарил…
— Алик, пойдем пить чай, — устало проговорила тетя Кира и взъерошила его чуб. — Рано еще вести тебе такие разговоры. Не понять тебе.
Дни 85 — 89-й
Начались каникулы, и один за другим ребята стали разъезжаться из города. Кто в деревню, кто к морю, а большинство — в пионерские лагеря. В понедельник и тетя Кира сказала Альке, что договорилась о путевке в лагерь.
